Читаем без скачивания Месяц Седых трав - Андрей Посняков

– Бомбардировщики, – уважительно произнес Бибиков. – Эсбэшки.

– А вон и истребители, – Иван поддакнул. – «Чайки».

Сержант присмотрелся:

– Не, не «Чайки». «Ишачки» – И-15. У «Чайки» крылья другие, да и колеса убираются.

– Не колеса, товарищ сержант, – шасси, – осторожно поправил Дубов. – Да, это точно не «Чайки»…

– Самураев бомбить полетели… – Бибиков потянулся.

– Бомбить? Бомбить?!

Ивана вдруг словно ожгло, и он поспешил поделиться своими предположениями со старшим по званию, более опытным человеком.

– Да не могут они просто так, ни с того ни с сего, японцев бомбить полететь! – волнуясь, быстро заговорил Дубов. – Нас же на каждой политинформации о провокациях предупреждают… А раз сейчас летят, значит… значит…

Тут и Бибиков дернулся, даже самокрутку выронил:

– Хочешь сказать – самураи в атаку поперли?!

Иван сглотнул слюну:

– Думаю, так, товарищ сержант…

– Что же наши-то…

– Так связь-то, сами знаете какая… Хотя, может, после подъема что скажут…

И тут же трубачи проиграли подъем, и все пустое пространство меж сопками начало заполняться народом. На ходу одергивая гимнастерки, красноармейцы выпрыгивали из ям и немногочисленных – в основном, конечно, для офицеров – палаток.

– Первый взво-о-д… Стройся!

– Второй – становись!

– Третий…

Не прошло и пары минут, как выстроилась вся рота. На зарядку, как и всегда. Впрочем, кажется, нет… Иван углядел у командирской палатки запыленную «эмку» командира полка. Ничего себе, какое начальство пожаловало! И – с утра. Значит, и в самом деле что-то затеялось.

– Товарищи бойцы! – после положенных по уставу приветствий обратился к красноармейцам комполка Иван Михайлович Ремезов – плотный, не старый еще мужчина в ладно сидевшей на нем гимнастерке с прямоугольниками в красных петлицах. – Только что сообщили по рации – японцы начали наступление и сейчас пытаются форсировать реку Халхин-Гол. Выступаем на помощь, товарищи бойцы…

Ну и дальше. Про то, что враг будет непременно разбит и самураи получат достойный отпор.

Надо отдать должное, говорил комполка недолго и, сообщив о японском наступлении, приказал готовиться к походу. От расположения полка, стоявшего неподалеку от монгольского городка Тамсаг-Булак, до Халкин-Гола было километров сто, а то и все сто двадцать. Учитывая почти полное отсутствие дорог – часов пять-шесть ходу. Это если на грузовике, а не пехом.

Подумав, командование решило осуществить переброску полка по частям – кому повезет, на «полуторках», а остальные – пешком. Те, кто на грузовиках, естественно, должны будут вступить в бой первыми… Наконец-то!

Поправив на плече винтовку, Дубов подбежал к руководившему погрузкой старшине Старогубу – усатому крепышу-украинцу, кажется, из Запорожья.

– Разрешите, товарищ старшина?

– Где твой взвод?

– Вот… уже все готовы…

– Сержант! Загружайтесь!

Перевалившись через низкий борт, Иван в числе других уселся на жесткую скамью. Чихнув, заурчал мотор. Поехали. Позади, в туче желтой пыли, маячили очертания других машин. Пахло бензином, перегретым ружейным маслом и потом, на зубах противно скрипел мелкий песок. По обеим сторонам дороги – если это можно было назвать дорогой – тянулись песчаные барханы и невысокие унылые сопки. В серой пыли светилось желтое жаркое солнце.

Ехали долго, временами останавливаясь, чтобы дать отдых машинам и людям. Примерно часа через четыре впереди уже стали хорошо слышны гулкие разрывы бомб и снарядов, а еще через часа полтора за сопками показалась река. Не широкая и не особенно узкая – метров сто, с понтонным мостом – переправой, к удивлению многих – целой, видать, плоховато бомбили японцы. Тут и там виднелись воронки, дымясь, горела трава. Звучали одиночные выстрелы. Похоже, уже успели отогнать самураев.

– Ремезовцы? – выскочил из окопа невысокого роста лейтенант с черными петлицами. – Пехота? Ну, наконец-то! А то у нас тут одни танки, да еще саперы… Вот, кстати, им сейчас и поможете! Давайте-ка через мост – да на тот берег, что-то долго не возвращаются наши.

Почему они поехали через мост, не дожидаясь приказа своего командира, – Дубов и много лет спустя не мог бы сказать. Наверное, уж слишком силен был порыв, да и где находилось командование – здесь ли, у Халкин-Гола, или осталось в Тамсаг-Булаке, – никто тогда не знал. Неразбериха, потеря ориентации, плохое качество связи. Через шесть дней приедет Жуков – и тогда установится жесткий, даже жестокий порядок, а вот сейчас…

– Едем! – Старшина Старогуб махнул танкисту рукой. – Ты бы нам дал человечка, показывать…

– Да что там показывать – после моста налево, и шуруйте себе! Главное, дождитесь, чтоб самолетов не было.

Мост покачивался, но все же проехали удачно – лишь у того берега вылетел, откуда ни возьмись, «японец», да и тот, завидев наши истребители, быстро рванул прочь. Правда, одну очередь все ж таки дать успел, сволочь. Как раз по второй машине. Не взорвались, нет, но двух человек потеряли…

Иван чувствовал, как в душе нарастает азарт. Вокруг чадило и пахло пороховой гарью. Возле самой воды, понуро опустив короткий ствол пушки, догорал подбитый японский танк. У левой гусеницы, вытаращив узкие глаза, лежал убитый японский танкист, сжимая мертвой рукой короткий самурайский меч – вакидзаси.

Дубов, поглядев, скривился – тоже еще, меченосцы херовы!

Проехав вдоль реки километра два, полуторка остановилась – как предупреждал танкист, дальше следовало идти пешком и со всей осторожностью. То тут, то там постреливали – в том числе прямо за ближайшей сопкой. Туда и пошли, по команде старшины растянувшись короткой цепью.

Воронки, серовато-зеленая трава, тусклое, в черному дыму, небо. В небе слышен гул самолетов. А вот здесь, рядом, за сопкой – пулеметная очередь.

– Вон они, – обернувшись, тихо сказал старшина. – Там, за камнями.

Он показал рукою на нагромождение серых булыжников на крутом склоне сопки.

– Зайдем сверху и закидаем гранатами.

Так и сделали – миг: и старшина с Дубовым и еще одним пареньком-красноармейцем уже были на вершине холма. Осторожно проползли по склону, вытащили гранаты…

– Кидать по моей команде, – шепотом приказал Старогуб.

И тут вновь застучал пулемет – резко и неожиданно близко.

– Ничего, ничего… – старшина ухмыльнулся, ухватившись за гранатную чеку. – Достреляетесь сейчас, господа самураи…

– Стойте, товарищ старшина! – неожиданно возразил Дубов. – Это ж наш пулемет, «Максим»! Японские трещотки как работают? Как швейные машинки – тра-та-та… А «Максим» – утробно так, тяжко – тах-тах-тах – словно пестом белье на реке бьют.