Читаем без скачивания На Юго-Западном фронте и другие горизонты событий (сборник) - Владимир Коркин (Миронюк)

– Так ты, Сашко, уже вышел в учёные люди? – спросил дед Иван, важно затягиваясь папиросой.

– Та ни, я покуда по корочке всего лишь счетовод, с правом составлять отчётность, – потупился его попутчик.

– Эге, так то твий шанс выйти в дюже большие писарчуки. Батька твой швыдкий хрестьянин, да помалу и купец. Он охоч до языков, а ты как?

– Дядько Иван, ко мне тоже языки липнут, быстро розумею разну мову. Особо, когда с батькой по рынкам езжу. Мечтал, вестимо, стать образованным. Так хлопот по хозяйству сколько! Да и грош солыдних на учёбу немае. Та и батько не парубок, ему треба добре помогать… Та и вийна на порози хат. Вот-вот нам ходить на нимця. Нашему брату скидок немаэ. А в царску гвардию на кошт не поставят.

– И то, правда, Сашко. Ты парубок дюже крепок. На службу, видать, и коня и сбрую уже справил?

– Есть такое дело, дядько Иван. Хочу в казачью донскую конную дивизию, мабуть кого из хлопцев с родины отца побачу. Такая вот думка. А ежели по секрету, так мечтаю продвинуться по военной службе.

– Добре, хлопец.

За разговорами, прибаутками, самокрутками с табаком-самосадом дорога и время приблизили их к окраине Луцка. Тут они распрощались, дороги развели их в разные стороны. В доме одного купца Александр встретил Николу, школьного приятеля, служившего тут помощником приказчика. Друзья направились поболтать в приусадебную беседку. Самая свежая весть Николы – о вернувшемся с фронта по ранению и контузии Семёне Солодко. Тот оказался в числе защитников крепости Осовец, форты которой, даже оснащённые устаревшими орудиями, сломали зубы немецкому оскалу. Несмотря на значительный перевес в артиллерии и живой силе, противник долго не мог преодолеть сопротивления русских воинов. Никола прервал повествование, спешно пошёл на зов хозяина. Спустя какое-то время, вернулся, и не один, вместе с прихрамывающим унтер-офицером Солодко. Сашко вышел из беседки, пошёл им навстречу. Они обнялись, как старые знакомые. Николай оставил их наедине:

– Хлопцы, я мигом – принесу пивка и солёных бубликов.

Не успели приятели обменяться приветствиями, а Коля Гороховец уже ставил на столик три кружки пива и тарелочку с бубликами. И потекла плавно беседа. По просьбе Александра фронтовик рассказывал:

– Так крепостица наша Осовец была невдалеке от границы с Пруссией, Восточной. Надёжно укрыта в песчаных холмах. Когда зимой пятнадцатого года немцы попёрли на Белосток, им наши фортеции было никак не миновать. Помнится, передовые части пруссаков мы увидели 21 февраля.

– И что мы выставили против австрияков? – поинтересовался Сашко.

– Вот тут-то, другарь, большая закавыка. Немчура превосходила нас во всём. В крепости из двух сотен орудий «тяжелых» было чуть боле семидесяти, остальные старьё, но обслуга вылизывала их, как кот яйца. Вражьё колошматило фортецию многими десятками мощнейших орудий. Так что знаю, каково приходится под обстрелом двухсот десяти, трехсот пяти и даже страшенных четырёхсот двадцати миллиметровых гаубиц: затыкай от канонады уши и молись Господу о спасении.

– Это эти чушки прозвали «большими Бертами»? – спросил Никола.

– Угу, они самые, будь неладны. Один осколок мне ногу и покалечил. И ползунов их острокасочников – видимо-невидимо. А меткачи оказались наши ребята – артиллеристы: сказывали, что даже несколько «Берт» пустили в распыл. И ни шиша до августа нападавшие ничего не могли поделать. Верите, у нас было такое ощущенье, словно за нами, фронтовиками, стоит вся Русь. И мы держались. Никак помнят наши контратаки пруссаки грёбанные. Да и командир был у нас геройский – генерал Николай Алексан-дрыч Брозовский.

– Что же в августе надумали пруссаки? – нетерпеливо вставил Саша.

– Страшнее не придумать, – задумался Солодко. Вздыхая, продолжил – Помнится, шестого августа ранним утром супо-задые саданули по цитадели из множества батарей артогонь и выпустили страшный газ хлор. Три роты Землянского полка газ начисто задушил, от стольких же рот нашего Задонского полка в живых было несколько отделений. Через время мы пошли на штурм. Какая ж ненависть к врагу, вера в Господа и царя нашего батюшки подняла офицеров и солдат в штыковой бой. Представьте, хлопцы: братва намотала на морды тряпьё, у многих в груди один хрип, так нутро прожгло, кровь стекает с обмундировки, а они за веру, царя и отечество со штыками наперевес! Не выдержала немчура, отхлынула. Лишь подчиняясь приказу «сверху», наш генерал вывел остатки гарнизона из Осовца, и сам 22 августа взорвал крепость. Вот как мы умели воевать, ребята.

Нижний чин и экскурс в историю

Доброволец Сашко Миланюк вошёл в призывной список весной шестнадцатого года. Включён под разверстку годового призыва между губерниями и областями. И вот с составленными уездным присутствием на каждого из новобранцев приемными формулярными списками, сданных местному уездному воинскому начальнику, ребятам объявили срок явки на сборные пункты. Едва они успели попрощаться с родными и своими девчонками, как в составе особой маршевой команды – в путь. Бренчат в кармане кормовые деньги. Их войсковое соединение недалеко. На привалах новобранцы судачили о вредных австрияках, начавших войну. Ну, убили их эрцгерцога в Сараево, так что теперь – всю Европу ставить на дыбы? Газеты ж писали, что австрийцы сами плохо организовали охрану Франца Фердинанда. Не то что заговорщики, а любой из толпы мог свободно подступить к наследнику трона. Причём тут русские? Разве они убивали эрцгерцога и его жену? И вообще в простонародье и не думали о войне. Даже сперва в европейских странах не особо обратили внимание на трагедию в Сараево. Всем было известно, что на Балканах вечно какие-то казусы, то и дело кого-то убивали. Правда, разбирающиеся в международных делах люди насторожились: царь Николай срочно прервал путешествие по Финскому заливу. И министр иностранных дел России Сазонов, не мешкая, вернулся из отпуска. Как только австрийцы поняли, что Германия и Венгрия их поддерживают, они начали боевые действия. Это случилось в конце июля: в 5 часов утра австро-венгерская артиллерия через Дунай ударила по Белграду. И весь день наводила ужас на горожан. Россияне понимали, что их родина не могла остаться в стороне, отдать братский народ на уничтожение. В России всеобщая мобилизация началась 31 июля. До этого числа селяне Романовки живо обсуждали события в Европе. Читающая публика брала газеты нарасхват. Ещё бы, кто знает, как оно всё обернётся, ведь постепенно обстановка накалялась. Успокаивало одно: Россия стремилась сохранить мир, даже обращалась к белградскому правительству проявлять выдержку, не конфликтовать с Австро-Венгрией. Сербия последовала этому совету, пошла на пересмотр некоторых экономических соглашений. И местные уездные чины, показывая свою осведомлённость, намекали, дескать, правительство готовилось оказать балканской дружественной стране значительную помощь военными материалами. Так что в случае чего славяне смогут постоять за себя. Однако 23 июля Сербии вручили ультиматум. В ноте враждебно настроенной страны белградское правительство обвинялось в антиавстрийских настроениях и в том, что убийство эрцгерцога было подготовлено в Белграде. Вена требовала прекратить националистическую пропаганду, направленную против империи, и выдвинула другие ультимативные предложения. Россияне чуть позже изумлялись, как это получилось, что в момент нарастания конфликта в Белграде в ту пору не оказалось никого из главных руководителей государства. Например, король Петр I Карагеоргиевич уехал на лечение, оставив вместо себя регентом молодого и малоопытного сына. За пределами страны были начальник Генерального штаба и его заместитель. Тем не менее, сербам удалось в кратчайшие сроки дать австрийцам, как говорится, разумный ответ на ультиматум. Казалось, не осталось оснований для объявления войны со стороны Австро-Венгрии. Увы, все усилия российской стороны по мирному урегулированию конфликта – переговоры с рядом стран Европы и с австрийским послом не увенчались успехом: утром 28 июля 1914 года империя объявила войну Сербии. Та реорганизовала Верховное командование, весьма быстро провела мобилизацию армии. Австро-Венгрия и Германия наращивали военные мускулы, последняя потребовала отмены всеобщей русской мобилизации, а на отказ, 1 августа объявила войну России. Словом, в считанные дни вместе с Россией и Сербией против объединённых усилий германцев и австрийцев выступили Франция и Англия, другие европейские государства и США объявили нейтралитет. Однако война набирала обороты. Неумолимая статистика показывает: в ней участвовало 38 стран с населением полтора миллиарда человек, в действующих армиях насчитывалось свыше 29 миллиона «штыков»; было мобилизовано 77 миллионов человек. Конечно, солдат не интересовала политическая подоплёка событий, какие там страны и что они хотели захватить, или вернуть в свои владения, каждый мечтал о победе только своей державы.