Читаем без скачивания На Юго-Западном фронте и другие горизонты событий (сборник) - Владимир Коркин (Миронюк)

– У тебя аналитическая голова, подпоручик, – похвалил его офицер. – Но из этой оравы большевистских недоумков ты отобрал всего сорок негодяев, замахнувшихся на твою империю. Пожалел их? Молчишь! А они, как думаешь, пожалеют тебя или меня, если попадём в их лапы, в плен? Да разорвут в клочья!

– Но ведь мы их пошлём наверняка на верную смерть, господин надпоручик. Быть может, они изменят своё мнение. Всё же не так уж и плохо им жилось в матушке России. Просто попали под влияние агиток, красных горлодёров.

– Вот что, молодой мой друг. Я тут тебе отобрал ещё личные дела семидесяти человек. Они истово трудились на благо своих новых хозяев. Вписывай их имена в реестр и отправляй всех под конвоем в губернскую тюрьму. Мне с тобой предстоит новая задача – с передовыми отрядами нашей армии выйти к Оби, возможно, пойдём на Север. Когда-нибудь доводилось в тех местах бывать?

– Не доводилось. Я родом с Волыни.

– Знай – там жизнь на особицу, тепла – мало, холода – выше крыши, что называется. А я бывал, ходил через Уральские горы на вычегодские земли, оттуда на Архангельск, в этом морском городе сейчас дислоцируются британские части. Да, а откуда ты знаешь столько европейских языков?

– Мой отец купец, правда, средней руки, но поездил с ним вдоволь, был в Польше, в Карпатах. Встречался с разными людьми, дружбу водил с чешскими и венгерскими купцами. И как-то быстро овладевал их языком, наверное, есть к тому тяга, склонность, что ли.

– Похвально, Миланюк. Будем товарищами?

– Слушаюсь.

– Это не приказ. Нам предстоит нелёгкая дорога. В Тобольской губернии сейчас полно краснозадых, а их надо вышибать. Для меня Русь – не чужая страна. Мамко моя – русская с примесью украинской крови, отец – чех. Надо крепче друг за друга держаться, мало ли что нас ждёт впереди. Ну, пиши полный реестр. Через час зайду, и пойдём в наш штаб. Побудешь пока в караульной роте. Потом я тебя представлю как переводчика и представителя вашей армии моему непосредственному командиру.

Словом, из штаба союзников подпоручик Миланюк уходил окрылённый. Он теперь приписан к пехотному полку союзников, временно расквартированному в узловом железнодорожном центре. Ему дали три дня, чтобы подготовить обстоятельный доклад офицерскому составу о политической и экономической ситуации в России и в Сибири, о готовности старой русской армии дать отпор узурпаторам власти – большевикам. Накупив брошюрок, газет и сняв с заборов листовки-агитки, углубился в работу над текстом. Ему, в недавнем прошлом нижнему чину русской армии, надлежало встать вровень с кадровыми офицерами некогда противной стороны. Но она, эта сторона, волею случая и судьбы, стояла теперь вместе с ним по одну сторону бруствера, а по другую – солдатская масса из рабочих и крестьян его родины. Он сознавал, что эта лекция будет для него проверкой его взглядов, лояльности к чехам и их союзникам, и в целом готовности выступить на стороне соединений плененной чешской армии, готовности вступить в реальную борьбу с большевиками. Он подбирал и факты, компрометирующие новую власть России. И тут местные газеты, приверженцы белого движения, оказали ему неоценимую услугу. Миланюк помнил и то, что на слуху многих офицеров штаба их русской дивизии было имя Каппеля. Ради интереса Миланюк в отдельный блокнот записал все данные об этом русском офицере, словно интуитивно чувствуя, что строки эти ему когда-нибудь да пригодятся. Составив лекцию минут на сорок, он показал её надпоручику Свиящу. Тот похвалил, но предупредил, что его однополчане наслышаны о подвигах этого русского офицера Каппеля и, наверняка, пожелают узнать больше о его жизни и подвигах. Александр заверил, что у него припасено достаточно информации о Каппеле, и он готов ответить на многие вопросы.

Александр Миланюк впервые выступал в аудитории. Перед ним в просторном зале офицерского собрания сидели в креслах бывшие фронтовики, некогда противники русской армии. Кое-кто из них толком не знал, зачем им, чехам, словакам, венграм надо сейчас воевать на стороне тех, с кем они в своё время сходились в жарких рукопашных схватках на полях сражений. И подпоручику Миланюку надо было, как советовал Свиящ, вправить мозги представителям солдатской и офицерской массы, огромной змеёй катившейся на поездах по просторам Сибири. Перебелённая им наново рукопись лекции лежала перед ним на трибуне. Он всматривался в зал, ожидая, когда стихнет гул и погасят самокрутки. Как он и предполагал, в этой среде имели смутное представление о положении дел в его стране, кроме того, что повсюду бардак. Засыпали его вопросами о верхушке командования – Колчаке и Деникине, о других руководителях местной власти и военачальниках движения российской Белой гвардии. В первую очередь у него интересовались, как развивались события на фронтах гражданской войны, особо в регионе их дислокации. Что он знает о вооружении воюющих стран. Миланюк бегло поделился знаниями, полученными на курсах. Рассказал, что наряду с основным оружием пехоты – винтовкой, получает распространение автоматическое оружие.

– Вы сами имеете на вооружении станковый пулемет Максим, названный по имени американского изобретателя. А ещё имеются автоматические пистолеты, и автоматические самозарядные винтовки. С начала нашего двадцатого века производятся ручные пулеметы.

Вопрос из зала: «А где и когда они впервые были использованы?»

– Так вперые применены в русско-японскую войну. К слову, станковый пулемёт Максим также на вооружении войск Британии, Германии. Во Франции применяют станковый пулемёт Гочкиса, в родной вам Австро-Венгрии, как знаете, пулемёт Швар-цлозе. Винтовки следующие: так, во Франции – винтовка Лебедя образца 1896 года, в Великобритании – Ли-Энфильда, образца 1903 года, в Германии – Маузера образца 1898 года, ну, а в вашей стране, какая?

– У нас винтовка Манлихера образца 1895 года! – дружно неслось из зала.

– И скоко ж, господин подпоручик, в вашей армии было пулемётов? – ещё вопрос ему.

– Сегодня ваш вопрос не является прерогативой военной тайны. Значит, в начале войны пехотная дивизия русской армии располагала тридцатью двумя станковыми пулеметами системы «Максим», то есть по восемь пулеметов в полку. Легких пулеметов мы, по сути, не имели.

Зал постепенно вступал с ним в дискуссию. Вот тогда ему здорово пригодился блокнотик с записями о боевых действиях в Поволжье и Сибири. Самый настырный слушатель в лоб спросил, дескать, будут ли их усилия на благо возрождения России поощрены, не останется ли незамеченным их участие в борьбе с большевистской заразой? К такому вопросу Миланюк не был готов. Потому честно сказал:

– Я не представитель Ставки. И не имею полномочий давать некие обещания. Однако, напомню, адмирал Колчак, являясь самой авторитетной фигурой в Белом движении, признанным Верховным правителем России, располагает золотым запасом империи. Это позволяет нашему движению вести деловые переговоры с Антантой о приобретении всего необходимого для нужд армии. Так что мы выполняем все взятые на себя обязательства.

Упоминание о золотом запасе благотворно повлияло на собравшихся. Ну, а на просьбу рассказать подробнее о самом известном сейчас военачальнике в здешнем регионе подпоручик Миланюк дал обстоятельный ответ.

– На дворе берёт разбег 1919 год. Позади были весьма бурные события. Одно время Красная армия брала верх, наш Восточный фронт было попятился вспять. К сожалению, даже дискутировался вопрос о передислокации Ставки из Омска в Иркутск. Однако, Белое движение сумело преодолеть трудности и теперь власть так называемых большевиков крепко пошатнулась. Мы упрочили своё положение, армия контролирует огромную территорию – от дальневосточья до отрогов Урал. Как офицер штаба одной из дивизий могу сказать, что самые достойные офицеры и солдаты движения удостоены Георгиевскими крестами и Георгиевским оружием. Завидна карьера наших талантливых военачальников, они пополнили генеральский корпус, среди них вы можете найти даже в недалёком прошлом штабс-капитанов и ротмистров. Временное правительство Сибири учредило, к слову, два ордена – это «Освобождение Сибири» и «Возрождение России». Эти награды имеют несколько степеней. Дамы гордятся кавалерами, на чьих мундирах новые ордена, где благородные металлы прекрасно сочетаются с драгоценными камнями.

Кто-то из зала с усмешкой бросил ему на чешском языке:

– На вашем кителе что-то не видно наград.

– Откуда же им взяться, – парировал Александр Миланюк, – на русско-австрийском фронте я пробыл недолго, меня ранило и контузило. Валялся в госпиталях. А потом, как владеющий тремя европейскими языками – польским, чешским и венгерским, понимаю и немецкий, оказался здесь. Поверьте, я не штабная крыса, у меня немалый объём работы.

Другой голос из зала:

– Будет вам, не обижайтесь. Вы хотя и молоды, но уже понюхали пороху. Лучше расскажите нам про вашего генерала Каппеля, что он за человек и военный. Сейчас о нём ходят разные толки, вроде бы, даже якшался с большевиками. Так ли? Что он вообще за птица?!