Читаем без скачивания Неслучайная мама для дочки миллионера (СИ) - Дали Мила

- Знала с самого рождения. У вас чудесная семья!

Заставляю себя открыть рот и будто клещами вытягиваю звуки. Меня корёжит от слов, которые приходится говорить. Или что мне ответить? Твоя Инна пиранья? Плевала она на Александру с высокой колокольни? Буду ориентироваться по обстоятельствам.

- Хорошо… - от накала раздувает мои волосы. – Ты соглашаешься с предложением Инны? Соглашаешься, что она мать Александры?

Глава 13.

- Да… - ножом по сердцу, но я соглашаюсь. За моими плечами больше нет Царёва, он сменился гнетущим инквизитором. И давит, давит руками, словно к земле осадить хочет. – Да, да! Это вы желали от меня услышать?..

Всё. От нервов кожа зудится, сторонюсь, вырываюсь, быстрым шагом отдаляюсь к столу. Богдан точно лимон пожевал, одними губами шепчет разочарованную брань. Хватается за голову.

- …Ну что не так?

Истошно взмаливаюсь, крепко держусь за грани стола, царапаю ногтями. Царёву дурно, он послабляет галстук, с запалом выдувает ртом воздух, шагает по кабинету, места себе не находит.

- Кхм… Валерия Михайловна, умеешь рушить иллюзии. Честно признаться, рассчитывал на другой ответ.

У меня слезы.

- Какой?

- Я спрашивал об Александре!

- Милая девочка, в отличие от большинства живущих в этом особняке.

- Милая девочка? И все? Что ж…

С глухим рыком Богдан все-таки замирает, кажется, считает мысленно до десяти. Он закрывает глаза, чтобы снова не потерять контроль над самообладанием. А мне постыдно, обидно за несправедливую ругань, утираю ладошками слезы, носом шмыгаю. Царёв кидает мимолетный взгляд в мою сторону и меняет гнев на милость:

- Завтра с утра отправляешься на выходной. В воскресенье должна быть здесь. Свободна.

Железно и холодно чеканит каждое слово, поворачивается так, будто знать не желает. Киваю его спине и пулей вылетаю из дьявольского кабинета, вся в волнении до мурашек.

Смахивая слезную дымку, топаю по коридору вперед, в расстройстве хочу запереться в комнате и пострадать в подушку, однако дойдя до лестничной колонны, что украшает спуск, шестое чувство меня останавливает. На первом этаже в гостиной я вижу Инну и Самару. Прячусь.

Слов не разобрать, но судя по довольной ухмылке госпожи, она ни о чем не беспокоится. Руками с красным маникюром она тянется к своим ушам и снимает золотые сережки. Самара изображает бескорыстную, отнекивается, мол, не надо – не надо, но Инна настаивает и лично засовывает украшения в карман на фартуке служанки.

Взяточница. Интересно со всеми ли госпожа ведет подобную тактику? Подкупает их верность за спиной Царёва. Расплачивается его же деньгами для собственной выгоды. Жаль, телефона с собой нет, так бы запечатлела и без зазрения совести показала Богдану.

К промозглой грусти на душе добавляется злоба. Будь я хозяйкой в доме, выгнала всех к чертовой бабушке. Столько порядочных людей могли получить должности, но по особняку вьются шершни вроде Самары. Или я просто не понимаю системы богатых?

Незаметно исчезаю и поднимаюсь на третий этаж, а потом в комнату. Проворачиваю ключик, включаю свет, на ходу разуваюсь и тут же валюсь ниц на постель. Звездой. Утыкаюсь носом в матрас с чистым намереньем как следует прореветься, но слышу дробь мелкой гальки по стеклу.

А за окном ночь и темно. Панорамные стекла как зеркало отражают мою траурную физиономию и гнездо вместо прически. Всхлипываю, тыльной стороной ладони вытираю мокрый нос, щурюсь.

В проблеске фонаря я различаю черную фигуру охранника. Навязчивого амбала, что видит мое внимание, но продолжает швырять камни.

- Чего?

Вскочив, я открываю форточку.

- Выйди во двор, Лер-р-а.

- Отвали…

В моем голосе тревога и Наур наслаждается ей, подобно сладкому сиропу.

- Бедная нянька. Никто ее не любит в треклятом особняке. Но… я тебя люблю. Хочешь, покажу как?

Брезгливо отворачиваюсь на моменте, когда охранник дотрагивается своего ремня.

Мне просто надо пережить сегодняшнюю ночь, а дальше обязательно будет легче. Надеюсь, к моему возвращению в доме уже наладят камеры. Богдан не поощряет гаджеты в работе, но выпад Наура был последней каплей в омуте терпения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я буду шпионить за ними безбожно и, скорее всего, смонтирую клип под веселую музыку. Потом устрою презентацию Богдану, пусть полюбуется, каких чертей он держит подле себя.

Отхлебываю из бутылки воды и с трудом засыпаю. Даже свет забываю выключить.

Утром следующего дня открываю глаза и ощущаю тотальную разбитость, головную боль, тошноту. Собираю себя по кусочкам и нахожу силы подняться. Тело морозит, знобит. Гашу потолочный свет и дрожащими руками стягиваю форму. Переодеваюсь в спортивный костюм, плетусь в ванну для слуг.

Душ не принимаю, просто умываюсь и чищу зубы, не радуясь отекам. Глазам-щелочкам. Расчесываю спутанные волосы и заплетаю в косу. Сегодня у меня выходной, поэтому использую косметику, рисую на измотанном лице новое.

Атмосфера в восемь часов нависшая. Пока пью кофе, наблюдаю, как безликие домработницы занимаются ежедневными трудами, со мной не разговаривают, будто не замечают. Сунув кружку в посудомойку, возвращаюсь в комнату и тороплюсь к отъезду.

Беру сумку с ценным, запираю спальню, в гардеробе накидываю куртку. Я задерживаюсь на втором этаже только для того, чтобы попрощаться с Александрой, но малышка еще спит. Сладко и беззаботно. Вроде не нужно, но по привычке глажу ее по головке и раздвигаю портьеры, впуская в детскую серое осеннее солнце.

Тихонько ступаю обратно, но сердце от чего-то саднит при мысли о краткой разлуке с ребенком. Никогда прежде такого не чувствовала к воспитанникам. Напускное.

Богдана Александровича не вижу, в офисе, наверное. Инна до сих пор дрыхнет и фиг с ней. Шагаю по лестнице вниз и слышу противные речи Самары. Достаю из кармана телефон.

- Пошевеливайтесь! Гирлянду с именем дочери растяните у дивана на стене. Воздушные шары по углам. – Стоит, машет костлявыми руками, похожими на сухие ветки. – Художник, поторопись! Скоро будет готова картина, которую госпожа Инна рисовала? Не забудь подписать – самому дорогому мужу!

- Класс!

Не сдерживаюсь, подстегиваю Самару.

- У тебя выходной? Так иди! – Служанке не до меня, у нее забот полон рот. – Эй, повара! Притомите еще чуть-чуть курицу, все должно выглядеть так, будто госпожа Инна готовила.

Миную гостиную и распахиваю стальную дверь. По территории двигаюсь быстро, я слышу приветствие Наура, но не реагирую. Такси, вызванное по приложению, уже подъехало и ждет. Хлопаю воротами и усаживаюсь в салон.

Я называю водителю адрес и сползаю по сиденью, залипаю глазами в телефон. Снова окунаюсь в инстаграм Царёва, налюбоваться не могу одной его фотографией, где мужчина по-настоящему счастлив. Фото с маленькой доченькой на руках. Месяца три ей. Здесь у Богдана горят глаза, а на лице искренняя улыбка.

Делаю скриншот публикации и сохраняю. В полудреме терплю пробки, заранее созваниваюсь с мамой, предупреждаю ее о скором прибытии.

“Спасибо за поездку, заказ будет оплачен картой”- раздается автоматический голос из колонок такси.

Водитель доставил меня к той самой многоэтажке, где проходили однотипные дни и ночи до встречи с Богданом. Кажется, я немного отвыкла от здешней обстановки. На контрасте с богемными пейзажами постсоветская часть города меркнет серостью панельных стен, растрескавшимся асфальтом у подъезда и лавкой с облупленной желтой краской.

Но это чисто визуал, мне не терпится окунуться в атмосферу. Домашнюю. Место, где любят такой, какая есть. Просто за то, что я Лера Майская.

Поправляю сумку, выдыхаю ноздрями густой пар, топаю. У железной двери с содранными объявлениями достаю ключи от домофона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лифт занят, но подниматься на седьмой этаж лень. Дожидаюсь, когда створки распахнутся, машинально пячусь, чтобы пропустить выходящего.

- Таисия Павловна?

Изумлению нет предела, не самая приятная встреча с главврачом клиники, под четким контролем которой я рожала.