Читаем без скачивания Час встречи - Элла Уорнер

Кейн поднял бокал.

— За этот незабываемый вечер, — произнес он, глядя прямо ей в глаза.

Она поняла, что говорил его взгляд. Он молил ее сделать все, чтобы вечер действительно стал для них незабываемым. Кристин почудилось, что пенистое шампанское заструилось по ее жилам, прежде чем она поднесла бокал к губам. Я схожу с ума, подумала она. Что за сила таится в этом человеке? Безусловно, он очень привлекателен физически, но все-таки не это было главным. От него исходила некая внутренняя сила, все больше завораживавшая Кристин, дурманившая разум, делавшая ее послушной, безвольной.

«Опасность!» — в который уже раз прошептал внутренний голос. Но сердце опять не пожелало к нему прислушаться, находя все новые оправдания собственному безрассудству. Других таких мужчин нет на свете. Ради него стоит рискнуть чем угодно!

— А какое у тебя было детство, Кейн? — спросила она.

Ей действительно было интересно разобраться, что сделало его таким, каким он стал: ищущим во всем правду, решительным, сдержанным и вместе с тем сильно чувствующим.

— Меня запрограммировали на успех, — неохотно сказал Кейн. — Отец ворочал крупными делами и был помешан на работе. Мать преподавала музыку, сама была прекрасной музыкантшей и стремилась к совершенству во всем. Поэтому мой путь был заранее рассчитан: постоянно двигаться от хорошего к лучшему, от лучшего к совершенному и никогда не останавливаться на достигнутом. Ведь совершенства нельзя достичь, не отдавая этому всю жизнь.

Кристин покачала головой. Что и говорить, воспитание было довольно жестким, без скидок на человеческие слабости. Однако теперь, по крайней мере, понятно, почему Кейн, будучи еще молодым, сумел добиться известности. Впрочем, странно, что он не сделал карьеры в общепринятом смысле. Любопытно, почему, подумала она, а вслух спросила:

— Значит, тебе приходилось играть по их правилам?

— Я просто принял брошенный родителями вызов. Мне это пришлось по душе, — пожал плечами Кейн, — и, в общем-то, оказалось не таким уж трудным. Правда, я не во всем оправдал их ожидания. Родители — в особенности отец — надеялись, что я стану бизнесменом, политиком, адвокатом, наконец — ученым. Но меня это не привлекало. Я начал писать, и это меня захватило. Добиваться высоких, престижных должностей — не по мне.

— Родители были разочарованы? — поинтересовалась Кристин.

— Вначале да, но теперь, кажется, смирились и даже научились гордиться мной. Видишь ли, я постарался убедить их, что обманутые ожидания не повод лишать сына родительской любви.

Кристин кивнула. Она, как никто другой, могла оценить правоту Кейна. Ей приходилось разрешать с матерью схожие проблемы. Но все-таки она решила уточнить:

— Хочешь сказать, что мера их любви к тебе определялась тем, насколько они были тобой довольны?

Кейн взглянул на нее и коротко ответил:

— Просто их любовь всегда приходилось заслуживать.

«А разве не так обычно бывает?» — хотелось ей спросить, но она промолчала, наблюдая за изменившимся выражением его лица. Казалось, Кейн глубоко ушел в себя, задумавшись о чем-то очень для него важном. Лицо его сделалось невеселым, хотя губы кривились в ироничной усмешке. И похоже, эта ирония относилась только к нему самому.

Внезапно Кристин догадалась, о чем он думает. Это было подобно озарению. Она вдруг поняла, что может читать его мысли так же, как неоднократно это делал и Кейн Мертон. Между ними действительно существовала глубокая внутренняя связь. Он размышлял сейчас о прекрасной и недостижимой любви. Любви такой, за которую не надо сражаться. Подобная любовь — самый драгоценный дар на земле. Но ироничная усмешка на его губах показывала: Кейн не верит в то, что она для него достижима.

И от нее он не ждет такой любви. Наверное, в этом и ее вина. Не она ли заявила ему, что добиться ее он может, лишь забыв о своем брате?

Ощущение невозвратной потери заставило ее сердце сжаться. Ей снова отчаянно захотелось открыться ему во всем. Но что, что могла она поделать, если это было не в ее силах? Страх, опасения на судьбу Элизабет заставляли ее таиться. Ответственность за все, что связано с сестрой, всегда ощущалась ею, и она не могла переступить через себя. Что же ей оставалось? Только постараться не отталкивать Кейна, не причинять ему лишней боли.

Кристин уже поняла, что, будь это в ее силах, она отдала бы ему всю себя без остатка. Но раз это не суждено, она хотя бы попробует смягчить напряженность, разделявшую их. Кристин прикоснулась к его руке. В голосе ее зазвучали молящие нотки:

— Давай хотя бы на время забудем о прошлом, Кейн. У нас есть настоящее. И мы можем взять от него все, что возможно, правда?

— От хорошего к лучшему, от лучшего… и так далее? — поддразнил он ее.

— А почему бы и нет?

— Этот давно вошло в мою кровь и плоть, Кристин. Я никогда не останавливаюсь на достигнутом.

Она видела, слышала, ощущала его непреклонную решимость, и ей на мгновение чуть не сделалось дурно. Но тут он улыбнулся, и страх Кристин улетучился. Ему просто хочется, чтобы они стали любовниками, убеждала она себя, а обстоятельства смерти Бена его больше не волнуют.

В глазах Кейна было одно вожделение: он хотел ее, и только ее. Кристин почувствовала, что и в ней поднимается волна ответного неодолимого желания. Она еле удержалась от того, чтобы не попросить его поскорее уйти из бара. Но все-таки решила не торопить события, обещавшие так много, и насладиться каждым мгновением вечера.

Тут метрдотель поставил перед ними тарелочки, на которых были затейливо разложены ломтики диковинных тропических плодов. Они приступили к дегустации, поочередно отведывая каждый из представленных здесь фруктов. Большинство из них не были известны в Австралии. Их привезли сюда из Южной Америки и Юго-Восточной Азии.

Кейн предпочитал плоды с резковатым вкусом, более пряные. А Кристин больше нравились нежные, кисло-сладкие, мякоть которых таяла во рту.

Пробуя один за другим ароматные ломтики, они поглядывали друг на друга, отмечая каждый жест, гримасу или улыбку удовольствия. Кристин казалось, что они с Кейном, словно по мановению волшебной палочки, перенеслись на другую планету, еще никем не изведанную и сулящую неведомые доселе ощущения. Дегустация фантастических плодов была прелюдией к чему-то куда более сладостному. Фрукты как бы служили приманкой, при помощи которой эта планета заманивала их туда, где им предстояло вкусить иные, чувственные наслаждения, сделать потрясающие открытия совсем другого свойства. Это придавало экзотическому действу необыкновенное очарование, делало его потрясающе эротичным, обостряло предвкушение того момента, когда губы их сольются в страстном поцелуе.