Читаем без скачивания Принцесса викингов - Вилар Симона

– В тебе есть сила, певунья. Я давно заметил это. И знаю, что это ведомо и Ролло. Ты для него особенная. Но ты и принцесса франков. Вот если бы вы с Рольвом… А Лебяжьебелая… Рольву не нужна такая женщина – и это так же верно, как и то, что он обязан передать свой меч Глитнир не слабогрудому Атли, а прямому наследнику, крови от крови, своему сыну. Вот его-то и не может подарить ему финка. Рольву нужна другая жена, и ею можешь стать ты, клянусь перепутанной пряжей норн[26] и своим смертным часом!..

Эмма была поражена. Она не знала, что ответить, и только смотрела на Ботто, пока… Только позже Эмма поняла, что с ней случилось. Воистину жену Ролло не зря величали ведьмой. И на том пиру Эмма ощутила силу ее чар: под взглядом страшных глаз Снэфрид она внезапно начала задыхаться, воздух вдруг стал тверже железа, а какая-то неведомая сила, налетев, ударила ее, опрокинула и едва не расплющила. Ей показалось, что еще миг – и она умрет. Колдовство!.. Не окажись рядом Ботто, Снэфрид раздавила бы ее, как ничтожную букашку.

Позже, когда она пришла в себя в своих покоях, рядом с ней находились Атли и Ботто.

– Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты остерегалась Снэфрид! – укоризненно твердил Атли. – Она не человек, и это всем известно. Только Ролло, одурманенный ее волшебством, не желает поверить в это.

Эмма коснулась языком пересохших губ. Грудь, горло, лицо все еще болели, как после удара о землю при падении. Слова давались с трудом.

– И тебе не жаль брата, Атли? Почему ты позволяешь ему знаться с дьяволицей?

Атли в ответ сокрушенно покачал головой в венце.

– Никто ничего не может изменить. Людям не дано разорвать нить норн… Снэфрид никогда не причинит зла Ролло. Она даже помогает ему, когда нужно.

Находившийся тут же в комнате Ботто ухмыльнулся, хлопнув Атли по плечу и кивком указал на дверь:

– Ступай, успокой народ, сынок. А я пока поболтаю с этой лозой покровов.

Когда Атли покорно удалился, Ботто желчно заметил:

– Его брат никогда не позволил бы выставить себя вот так за дверь. Клянусь памятью предков, из Атли никогда не выйдет правитель, подобный сыну моего друга Пешехода. Но, чтобы утвердиться в этой земле, Ролло нужна женщина, которая родит ему сыновей, женщина благородной крови, а не безродная финская колдунья. И пусть меня сплющит молот Тора, если я ошибаюсь!

Он улыбнулся недоверчиво глядевшей на него девушке.

– Вы оба, как ножны и клинок, созданы друг для друга. И Ролло без конца думает о тебе. Я слышал, он привез тебе из Бретани какой-то особый подарок…

…Эмма вздохнула, заворочавшись под тяжелым мехом. Голова гнусного Гвардмунда… Нечего сказать, осчастливил ее Ролло Нормандский этим подарком! И что бы там ни болтал Ботто – она, Эмма, не нужна правителю Нормандии, потому что сейчас тот пирует вместе со Снэфрид, всецело занятый возвращением Серебряного Плаща. У них со Снэфрид слишком много общего: вера, ложе, власть…

Эмма еще долго металась, пока однотонный шум дождя не убаюкал ее и она погрузилась в сон.

Перед рассветом ее разбудила Сезинанда:

– Он прислал людей! За тобой и епископом. Бернард уже подготовил конный паланкин, так как дождь все еще льет.

Эмма в ответ натянула на себя одеяло и пробормотала:

– Я не охотничий сокол, чтобы нестись к нему по первому же свисту.

Сезинанда лукаво улыбнулась:

– Ни один сокол не имеет такого колпачка, какой Ролло прислал тебе. Взгляни, Птичка! Неслыханное великолепие!

Из резного ларчика, который она держала перед собой, Сезинанда достала роскошный венец. Великолепные драгоценные камни тускло блеснули в точеных трилистниках, засветились молочно-белые жемчужины.

– Говорят, он привез его из самой Бретани!

Это была корона, которую примерял на нее Герик-берсерк. Ролло бился с ним насмерть, защищая Эмму. Девушка улыбнулась.

– Платье, Сезинанда! Я еду!

Она была готова и теперь почти приплясывала, глядя на себя в зеркало. На распущенных по плечам огненных волосах сиял ослепительный венец, темный шелк мерцал малиновыми бликами, обтекая гибкое тело, скользил вдоль стройных бедер до земли. Кроме того, Эмма надела серьги-подвески и богатый пояс с розетками из алых гранатов, оправленных в золото.

– О! Ох! – только и смогла вымолвить Сезинанда. В глазах ее светилось завистливое восхищение. – Ты так хороша, Эмма, что Роллон Нормандский забудет даже взглянуть на свою Лебяжьебелую!

Эмма улыбнулась. О, если бы!

Сезинанда набросила ей на плечи широкий темный плащ. Епископ уже ожидал в паланкине. Священник был в парадной двурогой митре, подчеркивавшей невозмутимое благообразие его полного лица, и в трех надетых одна на другую ризах. Самая короткая, верхняя, была украшена золотым шитьем и таким множеством драгоценных камней, что почти не гнулась.

Эмма учтиво приветствовала епископа и поцеловала его перстень. Повозка тронулась, мерно покачиваясь в такт шагов впряженных в нее мулов. По крытому двойной кожей паланкину беспрестанно стучал дождь, Франкон был молчалив и почти не обращал внимания на Эмму, поэтому, едва они миновали ворота аббатства, она, приподняв вышитую занавеску, стала вглядываться в противоположный берег. Там горели огни, множество огней. Они гроздьями пылали под наспех сколоченными навесами, вокруг которых расположились прибывшие воины. Их оказалось столько, что не было никакой возможности разместить всех в городе. К тому же многие из новых викингов еще не вполне сознавали, что Руан подвластен их соотечественнику и правителю. Жажда наживы могла толкнуть их на грабежи и беспорядки. Поэтому Ролло велел своим людям приглядывать за ними. Впрочем, неприхотливые жители Севера были вполне удовлетворены, когда появились бурдюки с крепким пивом и бараньи туши.

От размышлений Эмму отвлек негромкий голос Франкона:

– Ты видишь, сколько их? Понимаешь ли, чем это грозит франкам?

Эмма оглянулась на епископа, но в полумраке увидела лишь слабый блеск рубинов на его митре.

– Ролло потерял многих в походе на Бретань. Да и те, что побывали у стен Руана, нанесли его воинам немалый урон.

– О! Похоже, ты готова защищать этого язычника. А известно ли тебе, что Роллон Нормандский все еще не отказался от своих планов стать правителем всей Франкии и ведет переговоры с норманнами на Луаре и в Аквитании? Он затевает большой поход, и только ты можешь помешать этому, дитя.

– Я?

Епископ промолчал – они въезжали на мост, под копытами мулов загрохотал деревянный настил. Теперь рядом с паланкином ехал верхом Бернард, и Франкон жестом велел девушке опустить занавеску. Затем почти беззвучно зашевелил губами:

– Эти люди никогда не откажутся от набегов. Языческая вера толкает их к этому, они желают ратными подвигами добыть себе место в Валгалле. Вот почему необходимо, чтобы они признали Христа и предпочли мирный труд разбою. Если их предводитель придет в лоно Христианской Церкви, варвары последуют его примеру, а убедить его в этом можешь только ты. Он очень увлечен тобой, дитя, а влюбленный мужчина становится на редкость покладистым, если его избранница достаточно умна и использует все возможное, чтобы настоять на своем.

Эмма была поражена словами епископа. Он же торопливо зашептал:

– Ты уже имела возможность убедиться, что Атли не под силу быть главой грубых норманнов, избравших наш край местом обитания. В лучшем случае он может занять пост майордома[27] при старшем брате. И если Атли ради тебя примет крещение, его соплеменники увидят в этом лишь новое проявление его слабости. А вот ежели это сделает старший брат, который является для викингов символом воинской мощи и успеха, многие призадумаются, стоит ли и далее цепляться за богов давно покинутой родины.

– Но Ролло никогда…

Франкон нетерпеливо заерзал на подушках.

– Ролло достаточно умен, чтобы уже сейчас понимать, какие выгоды может дать крещение. К тому же он будет вовсе не первым язычником, кто, обретя веру, занял высокое положение среди христианских правителей. Так поступил Гастингс, ставший графом Шартским, крестились многие викинги на Рейне и в Англии. Он это понимает, но необходимо, чтобы кто-то подтолкнул его к этому. И именно ты способна сделать это. Твоя власть над ним…