Читаем без скачивания Дракон и сокровище - Вирджиния Хенли

— Дорогая, ваш управляющий только что доложил мне о споре, возникшем между одним из ваших фермеров-арендаторов и пастухом. Прошу вас завтра, когда я буду вершить суд, находиться подле меня. Я уверен, что за время моего отсутствия здесь накопилась уйма дел, требующих рассмотрения и приговора. Я хочу, чтобы вы знали, как это делается, ведь в будущем вам самой придется разбирать тяжбы между вашими подданными.

Наконец-то он говорил с ней не как с несмышленым ребенком, а как с равной! Надежды Элинор на то, что Уильям в самое ближайшее время станет ее мужем в полном смысле этого слова, значительно оживились.

К супругам подошла Изабелла. Нервно теребя в руках платок, она проговорила:

— Уильям, мне кажется, Элинор пора отправляться в постель. Ведь час уже поздний! Я провожу ее. — Голос Изабеллы слегка дрожал. Похоже было, что она опасалась оставаться одна и надеялась, что общество Элинор защитит ее от какой-то одной ей ведомой опасности.

Уильям удивленно вскинул брови: — Ступай к себе, Изабелла! Мы с Элинор едва начали узнавать друг друга, и нам с ней есть о чем поговорить! Я сам провожу ее в отведенные ей покои. А тебе советую обратить этот укоряющий взор не на меня, а на принца Ричарда. Что-то он нынче не в меру расшалился! — Улыбнувшись сестре, Уильям взял Элинор под руку, и они направились к выходу из зала.

Глядя им вслед, жена управляющего негромко проговорила:

— Он просто без ума от нее! Это и дураку ясно! Зря ты поместил их в разных комнатах.

— На всякий случай я отвел им смежные покои, — ответил управляющий. — Если нашему господину станет скучно и холодно на его одиноком ложе, ему не придется разыскивать свою жену по всему замку! — И он сопроводил свои слова плутовской ухмылкой.

— Ну и молодец же ты у меня! — с непритворным восхищением проговорила толстушка и милостиво подставила мужу для поцелуя свою румяную щеку.

6

Когда Уильям, ведя Элинор под руку, прошел в свои покои, сер Уолтер приветствовал их почтительным поклоном. Юный оруженосец графа Пембрука только что развел огонь в очаге.

— О, как хорошо, что камин затоплен! — обрадовалась Элинор. — Мне так нравится смотреть на огонь, греться и нежиться подле него!

— Уолтер, затопи камин в комнате госпожи и спускайся в зал. Ты свободен до завтрашнего утра! — распорядился Уильям.

— Благодарю вас, милорд!

Они остались одни. Уильям придвинул к очагу два глубоких кресла, усадил в одно из них Элинор, а сам встал подле другого, опершись согнутыми в локтях руками о его спинку.

— Надеюсь, вам здесь будет удобно и покойно. Не прикажете ли налить вам еще вина, сдобренного специями? — И он кивнул в сторону столика, стоявшего у противоположной стены комнаты, на котором помещались высокий графин и кубки.

— Благодарю вас, милорд. Но право же, я желала бы сама позаботиться о вас!

Уильям кивнул и сел в кресло, протянув к огню свои длинные, мускулистые ноги, обутые в сапоги из тонкой кожи. Он наблюдал за исполненными необычайной грации движениями Элинор, все более проникаясь каким-то небывалым, благоговейным восхищением. Принцесса была очаровательна! Она подошла к нему с подносом, на котором стояли два хрустальных кубка с искрившимся в них темно-бордовым напитком, и улыбнулась, слегка склонив голову набок. В эту минуту она показалась Уильяму совершенным воплощением юной, едва начавшей расцветать женственности. «Через год она перестанет быть ребенком и сформируется в зрелую женщину! — подумал Уильям, с трудом представляя себе, как он проживет этот год без своей прелестной Элинор.

— Если вы не возражаете, я бы хотела снять это! — произнесла она, дотронувшись рукой до ленты, опутывавшей ее стянутые в пучок волосы. Уильям кивнул, и она сняла ленту, позволив своим густым, вьющимся волосам рассыпаться по ее спине и плечам.

— Ненавижу все эти сетки, ленты и накидки, даже самые красивые из них, расшитые драгоценными камнями! — поморщилась Элинор.

Уильям сглотнул слюну. Теперь, с распущенными волосами, его супруга выглядела хотя и моложе, чем за минуту до этого, но, Боже праведный, во сто крат соблазнительнее!

Элинор держалась с Уильямом совершенно свободно и непринужденно. Она умело поддерживала разговор, почтительно умолкая, когда он начинал говорить, и с готовностью отвечая на все вопросы, которые он время от времени задавал ей.

Мысли Уильяма были заняты вовсе не тем, о чем он с таким воодушевлением рассказывал Элинор. «Неужели женская талия может быть такой тонкой, такой гибкой, а бюст и бедра — столь очаровательно округлыми?» — думал он, поспешно отводя взор от полной груди девушки.

Элинор между тем обратилась к нему с просьбой:

— Пожалуйста, объясните мне все это подробно! Мои учителя сумели научить меня многим полезным вещам, но никто из них понятия не имеет о тактике ведения боя!

Уильям растерянно заморгал и попытался вновь поймать ускользнувшую от него нить разговора. «И угораздило же меня затронуть эту тему! — с досадой подумал он. — Тоже мне, нашел чем развлекать даму!» Но упреки, которые он мысленно адресовал себе, сменились непритворным удивлением, когда он поймал на себе серьезный, просящий взгляд девушки. Выходит, вопрос ее был вызван не одной лишь учтивостью по отношению к вояке, оседлавшему в разговоре своего любимого конька, она и впрямь интересовалась искусством ведения боя! Взгляд его упал на шахматную доску, лежавшую на одном из низких столиков.

— Вы умеете играть в шахматы?

— Да, милорд.

Поставив столик между своим и ее креслами, Уильям стал объяснять Элинор стратегию некоторых военных кампаний. Она слушала его с напряженным интересом, без труда постигая смысл услышанного и то и дело задавая вопросы. Время летело незаметно, и, лишь просидев за шахматным столиком около двух часов, Уильям внезапно вспомнил, что уже далеко за полночь и что его юной супруге давно пора в постель. Он проводил Элинор до дверей ее опочивальни, и, желая друг другу спокойной ночи, оба подавили тяжелый вздох.

Элинор, помолившись перед сном, скользнула под теплое одеяло и предалась мечтам. Она так надеялась, что Уильям уже совсем скоро, возможно даже завтра, объявит ей о своем решении никогда больше с ней не расставаться. Ах, как это было бы замечательно! Она улыбнулась и плотнее укуталась в одеяло, продолжая грезить о счастливых, безмятежных днях, которые они проведут подле друг друга. Но внезапно перед мысленным взором Элинор встало расстроенное, бледное лицо Изабеллы. Упрекнув себя в эгоизме, девушка быстро выскользнула из своей спальни и, стараясь ступать бесшумно, направилась в западное крыло замка, где находилась комната, отведенная Изабелле. Подойдя к двери, Элинор остановилась как вкопанная, не зная, стоит ли ей беспокоить добрую Изабеллу изъявлениями своего сочувствия. А что, если та уже спит? Или не захочет поведать ей о своих бедах? Внезапно из-за двери раздался протяжный слабый стон. Элинор едва не подпрыгнула от страха и удивления и вся обратилась в слух. Стон повторился, но на этот раз ему предшествовал какой-то судорожный вздох, похожий на всхлипывание. Решив, что странная бледность подруги нынешним вечером была вызвана нездоровьем, что теперь она, возможно, умирает, Элинор, подняв свечу над головой, взялась свободной ладонью за дверную ручку и уже готова была повернуть ее, как вдруг из-за двери до нее отчетливо донесся знакомый голос: