Читаем без скачивания Браватта - Виталий Сергеевич Останин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полукровка-ирианонец, сделавший состояние на морской торговле (и разбое, чего тут скрывать!) и осевший в Великом герцогстве всего четыре года назад, славился своим нейтралитетом в политике, утверждая, что его интересует только золото. И вот он шагает рядом с заклятым врагом Фрейланга — высокий, с длинными белыми волосами, собранными в хвост на затылке — как и положено морскому князю, — непринужденно с ним беседует, над чем-то смеется…
“Это плохо! Очень плохо!” — подумал барон да Гора. — “Мы же совершенно не брали его в расчет!”
Так же подле да Урсу кансильер обнаружил еще одного тана, известного своим неприятием всего нового. Барон Фульчи да Агато, сосед да Урсу, его ближайший сподвижник. Невысокий мужчина, разменявший шестой десяток, все еще производил впечатление: невысокого роста, но широкий в груди и плечах. В свое время он считался одним из лучших мечников герцогства и довольно толковым военачальником. В последние же годы он большую часть времени проводил в своем замке, стоящем почти на самой границе северных земель Фрейвелинга и королевства Скафил, занимаясь охотой и разведением знаменитых на всю бывшую Империю боевых псов — гончих Святого Доната.
В животе у Бенедикта будто что-то заворочалось. Верный признак волнения. Его наставник — бывший дознаватель Тайной имперской стражи Мерино Лик называл это “медвежьей болезнью”, сам кансильер — предчувствием беды.
Участники совета рассаживались так же как входили — по фракциям. Гул голосов, наполнявший зал заседаний сначала, начал понемногу стихать. Наконец, когда к кафедре вышел маркиз Фрейланг, голоса умолкли окончательно.
— Предлагаю не тратить ваше время зря, — начал он. — Вы знаете зачем мы здесь, предварительное обсуждение было всего две триды назад. Повестка та же, что и в прошлый раз — Конфедерация. Для тех, кто по какой-то причине пропустил прошлое заседание, повторю коротко. Бывшие имперские провинции, а ныне свободные государства Фрейвелинг, Табран, Тайлти, Арендаль, Ирианон и Димар планируют создать союз. Целей у оного союза две: военная — отражение нападений, если таковые будут, и мирная — торговля и совместное развитие. Предлагаю еще раз обсудить этот вопрос и те преимущества, что Великое герцогство получит войдя в этот союз.
Фрейланг отошел от кафедры, но остался стоять рядом с ней в своей любимой позе. По традиции глава Совета оставался на ногах до конца заседания.
Место за кафедрой занял кансильер сухопутной торговли — барон да Манцо. Строго говоря, по регламенту должен был выступать его коллега, отвечающий за торговлю морскую. Но сегодня он отсутствовал на заседании Совета. Позавчера утром дочку барона нашли убитой в городе и Мауро да Николь, побуянив и потребовав скорейшего раскрытия данного злодеяния, сейчас пребывал в состоянии полной невменяемости, а именно — спал пьяным сном в своем городском поместье под охраной личной гвардии.
Да Гора довольно мало знал о происшествии — какой-то изувер нападает на женщин в городе. Этим занималось ведомство судебной инквизиции, а от них пока никаких новостей не поступало. Нет, как ответственный за безопасность, Бенедикт, конечно же, сделал внушение и начальнику городской стражи и супремо инквизитору, но голову этим не забивал.
Отдельные личности из Совета вознамерились было отменить сегодняшнее собрание, указывая в качестве повода именно трагическое убийство дочери кансильера морской торговли. Но встретили в лице барона да Гора жесткий отпор. И обещание, что убийство особы благородной крови будет раскрыто в кратчайшие сроки, а виновник понесет справедливое и максимально страшное наказание.
Бенедикта ничуть не смущало, что загадочный убийца, которого горожане уже успели наградить прозвищем Лунный волк (да-да, тот самый, из нянькиных страшилок!) уже половину триды безнаказанно охотится на улицах Сольфик Хуна. Были и до него изуверы, и все, рано или поздно, было схвачены и казнены. Барон, разве что, но не так что бы сильно, немного попенял судебной инквизиции за то, что та взялась за расследование всерьез только после убийства дочери да Николь.
Как следствие такого ротозейства — никаких улик и наработок по убийце у инквизиторов не было. Бенедикт в уме поставил себе пометку взять это дело на контроль, ну или по меньшей мере побудить главу судебной инквизиции кавалера Торре, проявить чуть больше рвения в поисках злодея.
Барон да Манцо был дарским бароном и сторонником Фрейланга. Одним из самых надежных сторонников. Средних лет, невысокий и коренастый мужчина с красным лицом и неопрятной черной бородой, пренебрег приветствиями и сразу же начал говорить хриплым и скрипучим голосом.
— Преимущества Фрейвелинга при вхождения в союз, названный Конфедерация государств долины Рэя, очевидны, — начал он без приветствия. — В первую очередь — это существенное снижение таможенных пошлин для наших торговых домов. Не для всех, разумеется, только для крупных и подписавших таможенную Хартию. Но и это обещает нам увеличение бюджета герцогства на шесть тысяч империалов в год. Во-вторых — это обмен знаниями и разработками. На сегодняшний день, в качестве примера и демонстрации возможностей такого союза, мы обменяли группу своих корабелов на табранских инженеров, которые предлагают усовершенствовать фортификационные сооружения пограничных крепостей Фрейвелинга. А вы знаете, как табранцы умеют строить крепости. Ну и в-третьих — оборонительный военный союз, который…
— А менее значимые торговые дома? — выкрикнули из зала.
Взгляд да Гора метнулся на источник голоса. Ну, конечно, кто бы сомневался! Дарак, мать его, северянку, ал Аору! Конечно, его обмен технологиями и оборонительный союз не волновал! Только золото!
— Странно, что именно вы задаете этот вопрос, синьор ал Аору. — кансильер торговли усмехнулся в густющую свою бороду. — Ведь ваш дом никак нельзя назвать “менее значимым”.
По залу пробежала волна смешков.
— При чем здесь это! — красавец князь даже поднялся с места, чтобы его было лучше видно. — Мы говорим о личной выгоде или общем для герцогства благе?
— Когда мы говорим о деньгах, мой дорогой синьор ал Аору, мы всегда говорим о личной выгоде! — барон да Манцо перестал улыбаться и стал очень серьезен. — Утверждать обратное или апеллировать к некоему общему благу — не более чем
