Читаем без скачивания Флатус - Клим Вавилонович Сувалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Великолепно, Алексей Николаевич, — не сдержав восторга, произнес я. — Что вы хотите за эту волшебную работу?
— Давай сыграем в шашки?
— Раз такой оплаты вы желаете, — вздохнув, ответил я. — Несите доску.
Чудновский выбежал из мастерской и вернулся обратно спустя пару минут.
— Вот тебе анекдот, — весело произнес он, раскладывая шашки на доске. — Знаешь, как называется будка на кладбище, где сидит сторож? Живой уголок!
Я тихо засмеялся. Алексей Николаевич увидел мою реакцию и продолжил травить шутки. Так мы просидели до поздней ночи, разыгрывая партию за партией под анекдоты и веселые истории из жизни Чудновского.
Провожая меня на пороге своей квартиры, Чудновский предложил вызвать кучера и уже был готов три раза дунуть в свисток, но я вежливо отказался, решив прогуляться по ночному городу. Попрощавшись с полицмейстером, я двинулся вдоль темной улицы в сторону своего дома.
Я с интересом рассматривал фасады зданий, рассуждая об их истории. Воображал, как архитекторы, склонившись над чертежами, отмеряли и чертили новые линии, рассуждая, каких размеров должны быть помещения. Вдруг я поймал себя на мысли, что настырное желание привязать очередное преступление к тому или иному месту пропало, что сейчас мне выпала возможность непредвзято оценить город. С чем это было связано? С усталостью? А может быть из-за проведенного вечера с Чудновским? Я признался себе, что вечер прошел неплохо, и после неудачи с торговцем это была хорошая эмоциональная разгрузка.
Я подошел к таверне и остановился. Внутри звучал веселый смех и перезвон посуды. Праздный гомон через окна разливался по спящей улице. Вдруг дверь таверны распахнулась, и оттуда вывалились двое радостных мужиков. Закинув руки на плечи друг друга, они вразвалочку прошли мимо меня.
— Степан! — громко кричал один из них. — Друг мой! Помнишь, как мы в детстве друг другу морды начистили из-за гнилой палки?
— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялся второй друг. — Помню! Мы тогда вообразили, что это самый острый меч на всем белом свете и что лишь один достоин поднять его! А помнишь, как в школе ты приревновал меня к Любке и полез драться, не разобравшись?
— О, да-а-а-а, — протянул первый друг. — Я все наши драки помню! И в озере, и на мой день рождения и… — он икнул. — Эх, Степан! Что же хранит нашу дружбу так долго?
— У-В-А-Ж-Е-Н-И-Е! — прерывисто произнес второй друг.
Друзья скрылись за углом одного из домов. А я задумался. Задумался о странном.
“Смог бы я подружиться с Чудновским? И хочу ли я этого?”
Встряхнув головой, я отогнал от себя эту мысль и продолжил свой путь домой.
Глава 8
— Придурки! Придурки! Придурки! — кричал губернатор, грозно расхаживая по кабинету Чудновского. — Как можно было устроить переполох в центре города, да при свидетелях, да еще и труп оставили лежать посреди трамвая?! Вы… вы хоть бы не поленились накрыть его каким-нибудь одеялом, а то валялось тело, и только ленивый прохожий не поглазел на него!
— Господин губернатор, — осторожно произнес я. — Но мы же пытались обезвредить и схватить опасного преступника живым. К тому же, он выпустил много газа, что грозило нам…
— А ты докажи, что вы его лишь скрутить пытались! — губернатор активно жестикулировал руками, заставляя шнурки эполетов судорожно трястись на плечах. — Вы придурки! Что уже об этом говорить то… По факту, у нас вонючее тело какого-то бродяги и нелепые слухи, захватившие город! “Полицмейстер и его помощник хлопнули неизвестного нищего”! Все! Вы зацепки нашли? Новые улики? Нет! Придурки! — Беляковскый грозно замолчал.
— Поймите, — вновь сказал я. — Мы оказались близки к разгадке личности маньяка. Нужно немного времени и тогда ему уже не скрыться.
— Какушкин прав, — поддержал меня Чудновский. — Еще чуть-чуть и…
Алексей Николаевич внезапно замолчал, когда увидел раздраженный взгляд губернатора, просвечивающий сквозь стеклышки пенсне.
— Почему сопляк смеет со мной разговаривать? — Грозно спросил Беляковскый. — Кто здесь полицмейстер: ты или бывший студентишко?!
— Прошу Вас извинить моего подчиненного, господин губернатор, он не в себе после произошедшего, — ответил Алексей Николаевич, послушно свесив голову. — Я знаю имя убийцы. Сейчас мы его ищем.
Губернатор, казалось, замялся. Он слегка ссутулился, а на лице появилась едва заметная растерянность.
— Кто же он, этот загадочный маньяк? — cпокойно и с легким волнением спросил Беляковскый.
— Тихон Телорез, господин губернатор, — уверенно ответил полицмейстер.
Губернатор пристально смотрел на Чудновского. В неловкой тишине можно было слышать лишь тихую одышку Беляковского. Вдруг губернатор разразился звонким смехом. Его живот весело трясся и, казалось, бряцающие на груди медали аккомпанировали в такт хохоту губернатора, издевательски позвякивая.
— Ну ты даешь, полицмейстер, — Беляковскый смахнул скатившуюся по щеке смешливую слезу. — Придурок… Этого не может быть. К твоему сведению, Телореза не видели в городе больше года, а месяц назад он засветился в столице. Лучше бы ты молчал, ей Богу! Выставляешь свою некомпетентность на всеобщее обозрение. Так, вернемся к делу. Кто из вас открыл огонь в трамвае?
— Я, господин губернатор, — не раздумывая, ответил Чудновский. — Я начал стрелять.
Самодовольно качнув головой, губернатор продолжил:
— Теперь перейдем к более важному делу. Завтра в город с инспекцией приезжает министр внутренних дел и, по моим сведениям, планирует задержаться здесь на шесть дней. В связи с этим приказываю приостановить дело на неделю во избежание казусов, подобных вчерашнему. Мне не нужно, чтобы вы оскверняли лик города, плод моих трудов, своим безрассудством. Вот когда министр уедет, то палите в кого угодно.
— Но так нельзя, — возмущенный прозвучавшим приказом, произнес я. — Непозволительно спускать следствие на тормозах. Преступники от этого лишь выиграют!
Лицо губернатора стремительно побагровело и, подойдя ко мне, он обратился к Чудновскому:
— Если Вы, Чудновский, не способны приструнить своих подчиненных, то это сделаю я! — маленькие глазки губернатора презрительно забегали по моему лицу. — Ваш помощник отстранен от следствия! Отправьте его мыть полы или открывать двери участка! Приказываю сдать ему табельное оружие!
Беляковскый будто сжал мое сердце своей пухлой рукой и вырвал из груди. Переча губернатору, я понимал, что негативных последствий не избежать, но материализуются они лишь в самый худший из возможных вариантов — выговор. Отстранение от следствия явилось для меня полной неожиданностью. Потеряв дар речи, я посмотрел на растерянного Чудновского. Он было постарался что-то возразить, но губернатор его резко оборвал:
— Если попытаешься что-то сказать — и тебя отстраню. Завтра утром найди себе нового помощника!
Самодовольно расправив складки мундира, губернатор вышел из кабинета, не удосужившись попрощаться.
— Почему Вы не попытались его отговорить? — обратился я к Чудновскому, не в силах сдвинуться с места.
