Читаем без скачивания Том Стволер - Дарен Кинг

— А всяким уродам вообще можно не беспокоиться. Им все равно ничего не обломится.

Кирпич пожимает плечами. Большая девочка говорит:

— Да, пойдем лучше наверх. Там тем более никого нет.

Мальчик, который похож на крота, поднимает глаза. Смотрит на Длинного и говорит:

— Наверх лучше не надо. Там мой брат.

— Вот так всегда. — Длинный говорит Кирпичу: — Давай сходим наверх, на разведку.

Кирпич кивает.

Мальчик, который похож на крота, открывает дверь. Все зажимают носы.

Кирпич и Длинный затыкают носы затычками. Они затыкают носы и выходят за дверь.

Кирпич говорит смешным голосом, ну, который бывает, когда заткнут нос:

— Эй, мелкий. Давай тоже с нами.

Длинный говорит:

— У тебя есть затычки? Затыкай нос, и пойдем.

Я сую в нос затычки.

Я освещаю фонариком мешки. Ну, которые с мусором. Кирпич и высокий мальчишка, который Длинный, передвигают мешки. Зажимают носы и ругаются. Потому что мешки воняют. Даже сквозь затычки в носу. Кирпич и Длинный кидают мешки на кресло. Мусор вываливается наружу. И воняет еще сильнее.

А потом они открывают дверь.

Длинный забирает у меня фонарик. Освещает фонариком, что там за дверью. Там коридор. И дверь, которая наружу. Только он ее не открывает. Он говорит:

— Ага, дверь наружу. Если что, будет путь к отступлению.

Кирпич кивает. Берет меня за руку, чтобы убедиться, что я в порядке. Он берет меня за руку и ведет в коридор.

Длинный светит фонариком на лестницу, которая наверх. Она точно такая же…

Я смотрю на дверь, которая наружу. Смотрю на лестницу…

Длинный идет вверх по лестнице. Кирпич тоже идет вверх по лестнице. Я тоже иду, держусь за Кирпича. Потому что мне страшно.

Длинный уже поднялся на самый верх. Он стоит наверху, светит фонариком.

— Так, это ванная. А это спальня.

Он светит фонариком на дверь, которая в спальню. Открывает дверь и заходит. Это такая же спальня, как у меня дома. Точно такая же. Как у меня.

Мы с Кирпичом тоже заходим в спальню.

Я говорю:

— Это мой дом.

Длинный смотрит на меня.

— Слышь, мелкий, заткнись. Ты меня напугал.

Я держусь за Кирпича. Держусь за Длинного.

— И не выдумывай. Никакой это не твой дом. Здесь никто не живет.

— Это мой дом, — говорю. — Я тут жил раньше. А это моя комната.

Длинный кивает.

— Как скажешь. — Он освещает фонариком кровать и мешки с мусором на кровати. Книжные полки. Бумажных рыбок, которые под потолком.

— Жуть какая. — Кирпич говорит: — Может быть, включим свет?

— И как мы, по-твоему, включим свет, если тут нет электричества?!

Я включаю свет. Свет включается.

Длинный смотрит на меня. Кирпич тоже смотрит на меня.

— Ты как это сделал? — Длинный говорит: — Откуда ты знаешь, где здесь выключатель?

— Я здесь все знаю. Это же моя комната.

— Свет работает. — Длинный смеется. — А этот, который похож на крота, он вообще ничего не знает.

Кирпич открывает шкаф, достает игрушки.

— Ух ты, сколько всего. А давайте мы их продадим.

Я смотрю на игрушки.

Длинный сбрасывает с кровати мешки с мусором, забирается на кровать.

— Ладно, зовите ее сюда. Ты, урод, помоги мне перевернуть матрас.

Я смотрю на кровать. Смотрю на плюшевого медвежонка.

— Это моя комната. Посмотрите. Вот мой медвежонок.

— Это не твой медвежонок.

— Мой.

Длинный смотрит на медвежонка.

— Если он твой, тогда скажи, как его зовут. Кирпич смеется.

— Ты его не дразни, не надо. А то он опять разревется. Хотя… если он не разревется, это как раз и докажет, что это не его комната.

Я пытаюсь забрать медвежонка.

— Это мой медвежонок. — Я не реву, совсем не реву. — Его зовут Клоун Подушкин Налог или просто Подушкин.

— Клоун Подушкин Налог. — Длинный смеется. — Никакой это не клоун. Это медведь.

Кирпич говорит:

— А ты разрежь ему глаза. Ну, чтобы крест-накрест. Как у клоунов.

Длинный смеется. Достает из кармана ножик. Такой перочинный. Чтобы чинить перья. Только Длинный не чинит перья, у него даже и нету перьев. Он берет моего медвежонка, и кладет его на кровать, и разрезает ему один глаз.

Я пытаюсь забрать медвежонка.

Длинный не отдает. Он придерживает медвежонка коленом, разрезает ему второй глаз.

— Этой мой медвежонок. — Я пытаюсь его забрать.

Длинный не отдает. Не дает мне его забрать. Кирпич держит меня за руки.

— Отрежь ему руки.

Я говорю:

— Не надо. Не надо мне отрезать руки.

— Да не тебе, дурень.

Длинный смеется. Отрезает медвежонку руки. Сначала одну, а потом вторую. Кирпич держит меня за руки.

— Ладно, можешь его отпустить. Но если он тронет этого медвежонка, я его стукну.

Кирпич отпускает меня.

Я стою, растираю руки. Смотрю на своего медвежонка. Он лежит на кровати. Клоун Подушкин. Это мой медвежонок, но теперь у него разрезанные глаза. Крест-накрест, как у клоунов. И еще у него нет рук. Вернее, они есть, только теперь их отрезали, и они лежат рядом. Лежат «вверх ногами», приставленные к плечам. Как будто он держит себя за плечи.

Длинный смеется.

Кирпич говорит:

— Он даже не разревелся. Значит, это не его медвежонок.

— Я знаю, что не его. Блин, как здесь воняет. Надо проверить другую спальню.

— Я никуда не пойду. Тебе надо, ты и иди.

— Давай иди, а то стукну.

— Ну и пожалуйста. — Кирпич говорит: — Я все разно никуда не пойду.

Длинный бьет Кирпича по руке.

Кирпич хватается за руку, но никуда не идет.

— Тогда отдай мне свои затычки. — Длинный вытаскивает затычки из носа у Кирпича.

— Эй, ты чего?!

Кирпич выходит из комнаты в коридор. Вернее, не выходит, а Длинный его выталкивает. Кирпич зажимает нос. Длинный бьет его по руке, чтобы он отпустил нос. Кирпич зажимает нос другой рукой. Длинный бьет его подругой руке. Длинный открывает дверь в мамину спальню, где в шкафу были мамины платья, только теперь их там нет. Длинный бьет Кирпича по руке.

— Давай заходи. — Он заталкивает Кирпича в комнату. Кирпич заходит. Длинный бьет его по руке, а потом закрывает дверь, чтобы Кирпич не вышел.

Длинный прислушивается у двери.

Мы с этим высоким мальчишкой, который Длинный, прислушиваемся у двери.

Ручка, которая на двери, она поворачивается.

Это Кирпич пытается выйти.

Длинный смеется и держит дверь, чтобы она не открылась.

Мы с Длинным стоим и прислушиваемся. Кирпич говорит из-за двери:

— Тут еще даже хуже воняет, просто жуть как воняет. А где здесь свет?

В комнате зажигается свет, проникает под дверь. А потом. Кирпич кричит.

Кирпич кричит и пытается открыть дверь.

Бьет по двери кулаками.

Кричит и бьет по двери кулаками.

Ручка на двери поворачивается, но Длинный держит ее, не дает открыть дверь. И смеется.

Кирпич кричит, бьет по двери ногами, громко-громко кричит, хочет что-то такое произнести, только слова никак не произносятся.

Длинный смотрит на меня. Он уже не смеется.

Кирпич кричит, бьет по двери ногами. И кулаками. И головой.

Длинный смотрит на меня. Потом смотрит на дверь и отпускает ручку.

Дверь открывается.

Кирпич выходит наружу.

Он весь белый-белый. Его, похоже, тошнит.

Кирпич бежит к лестнице. Вниз по лестнице. Спотыкается, падает.

По-моему, его сейчас точно стошнит.

Длинный заходит в комнату.

Потом выбегает из комнаты и бежит вниз по лестнице.

Его тоже тошнит.

Я захожу в комнату. Посмотреть, что там такое. Там мертвый мальчик.

Он такой же, как я. Моего возраста. Ходит со мной в одну школу. Он — это я. У него…

У него отрезаны руки. Они лежат «вверх ногами», приставленные к плечам. Как будто он держит себя за плечи.

И еще у него разрезанные глаза. Я выхожу из комнаты.

Спускаюсь по лестнице вниз. Но сперва закрываю дверь в мамину спальню. Потому что там жутко воняет, хуже всего. Я закрываю дверь и спускаюсь по лестнице.

Дверь, которая на улицу, открыта. Это пусть к отступлению, если что.

Все уже вышли на улицу.

Я в большой комнате. Там горит свет. Это я включил свет, помахал выключателю рукой и сказал «привет». Это наша большая комната, в нашем доме, где я раньше жил. Здесь стоит кресло, в котором я раньше сидел и смотрел телевизор. А теперь кресло завалено мешками с мусором. Еще здесь есть стол. Я за ним рисовал, и раскрашивал, и ужинал. Стол тоже завален мешками с мусором. А скоро здесь будет лагерь с палаткой. Мальчик, который похож на крота, сказал, что они с братом скоро поставят палатку, и будет уже настоящий лагерь.

Я поднимаюсь наверх. Зажимаю нос. У меня есть затычки в носу. Но я все равно чувствую, как воняет. И особенно там, наверху. В маминой спальне, где лежит мертвый мальчик с отрезанными руками. Я поднимаюсь наверх.