Читаем без скачивания Одноклассники (СИ) - Истомина Елена

— Он звонил?! Он? — затараторила Вера, подскочив ко мне. — Что сказал? Кого допрашивать будут?

Ответить подруге я не успела. Позвонила свекровь, и я внутренне вся сжалась. Сейчас начнется.

— Слушаю, Ирина Васильевна, — ответила, как можно спокойнее.

— Это ты их подставила? Ты?!! Отвечай, тварь! Отвечай мне! — блажила свекровь как одержимая.

— О чем вы, Ирина Васильевна?

— Володю, только, что арестовали и до Вадика дозвониться не могу! — выла свекровь.

— Что предъявляли?

— Взятки и пособничество криминалу.

— Кто задерживал?

— Генерал Градов с ОМОНом. Все перевернули здесь. Огромную сумму денег в подвале нашли! В коробках из-под вина. Сказали вещи собирать и убираться. Все имущество арестовано! Ой, Аришка! Скажи, это не ты! Скажи!

— Я что, по-вашему, могу пойти к областному генералу и просто попросить его арестовать свекра и мужа? А деньги те, я на принтере, по-вашему, напечатала? Так?

— Ну, ты же знаешь, что мой Володенька, самый честный! Он не мог так поступить! Его подставили! Помоги! Разберись, Ариш!

— Не волнуйтесь, Ирина Васильевна. Там разберутся. Каждый получит ровно то, что заслужил.

Глава 28

— А когда мы поедем домой? Папа, наверное, соскучился!

Было просто невыносимо смотреть за завтраком на счастливую улыбку дочери. И вопреки ожиданиям Смирнова, сладко выспаться у меня не получилась. Все мучили вопросы, что и как теперь будет, а главное, что со мной будет, когда Вадим выйдет? У меня почему-то не было сомнений, что случится это очень скоро, но пойти на предложенное Смирновым я не могла, ни за что и никак! Инсценировать свою смерть это уж слишком! Должны же быть более мирные способы. Все решить, договориться?

Хотя бы попробовать то нужно!

— Мы теперь с тобой у бабушки жить будем, родная, — объявила как можно мягче и спокойнее.

Девочка сразу опала, помрачнела, от чего у меня болезненно сжалось сердце. Как не крути, а отцом Вадим реально был хорошим, он уделял внимание, чужому, по сути, ребенку, практически наравне со мной. Старался так завоевать мое сердце, это ясно. И девочка действительно его очень любит и ей еще долго будет очень больно от расставания с ним. Я это понимала. Это нужно просто пережить. Нам обеим.

— Почему? Вы что, опять поссорились?

— Нет, моя сладкая. Не ссорились мы. Просто папа с дедушкой совершили некие проступки и их задержали, а мы больше не можем жить в нашем доме. Его продадут за папины долги.

— Папа с дедушкой не преступники! Они хорошие! Очень добрые! Они людям помогают! Сейчас же пойдем в полицию и скажем! Их обязательно выпустят! Их преступники подставили! Они хорошие! — бойко заявила моя умница, решительно выскакивая из-за стола.

— Отпустят, Надюш! Обязательно отпустят! Разберутся во всем и отпустят! Еще и извиняться будут! А ты пока садись и доедай. Маленьких девочек в полицию все равно не пускают!

— Точно отпустят?

— Конечно!

Мне тоже пришлось кивнуть с ободряющей улыбкой, хотя от Вериных слов мне перекреститься захотелось, но дочка утешилась и, слава Богу.

— Я поеду, наши вещи соберу, а ты поиграй пока с Вероничкой. Хорошо?

Быстро поцеловала дочь и выпорхнула на улицу. Рогожин уже ждал у подъезда.

Блонд очень молодил мужчину, и казалось, что он ничуть не повзрослел за минувшие годы. Зеленые глаза все такие же ясные, кожа все такая же гладкая, спина все такая же горделиво ровная.

— Доброе утро, Ариш! — поздоровался с улыбкой и тут же помрачнел словно понял, что обидел. — Хотя, для тебя оно вряд ли доброе сегодня, конечно.

— Отчего же? Очень даже доброе! — улыбнулась я. — Здравствуй, Вить! Рада тебя видеть.

— И я рад, Ариш! — мужчина ласково меня обнял. — Жаль только, что по поводу такому неприятному свиделись! Ну, что, поехали вещи собирать, потом сразу на допрос, а потом, я отвезу тебя, куда скажешь. Есть где жить то?

— Да. К маме вернусь. У нее квартира большая.

— Отлично!

— Ты ведь не в полиции служишь, верно? — спросила, то, что давно на языке вертелось.

— Верно. Повыше маленько.

— И Смирнов там же?

— Да. Я капитан, он майор.

— Ух ты! Надо же!

Теперь все встало на свои места и стало понятным.

— Тебе придется с ним сталкиваться и разговаривать, но не бойся. Я не позволю ему тебя обидеть или давить на тебя.

— А что, есть основания полагать, что он будет это делать? — я не мало удивилась словам однокурсника.

— Мы все помним, что у вас было и чем закончилось, — напомнил однокурсник, заставив меня судорожно вздохнуть. — Ты ведь с Гараевым только из-за брата. Верно? Мы все это понимали. Все. Кроме него.

— Да неважно это уже Вить. Правда.

— Напротив. Сейчас-таки и важно.

— Нет, Вить! Не важно! — с нажимом повторила я.

— Нахрена ты тогда герыч мужу подложила?

— Были свои причины. Уж поверь! Накопилось за восемь лет.

Рогожин покачал головой и умолк.

Дома было все ввверх дном. Словно стадо бесов здесь устроило оргию. Даже мягкие игрушки Нади и те почти все разорвали, ироды.

Горестно вздохнув, начала собирать детскую одежду, затем свою.

— Все остальное тоже можно забрать. Фото, шкатулки, статуэтки, посуду. Все что нужно, — напомнил Витя, помогая выкатывать чемоданы к двери.

На мгновение остановилась у двери кухни и поняла вдруг, что не могу туда войти.

Не счесть сколько раз Вадим там брал меня. И на столах, и у окна, и у стен, и на диванах обеденной зоны.

Секс на кухне, это прямо фетиш Вадима Гараева. И тогда ведь все тоже началось на кухне. Первый раз случился именно на кухне, у стены. Это уже потом, я, надеясь убежать, бросилась в гостиную, а он догнал, схватил за волосы и отволок в спальню, где привязал скотчем к кровати и засунул мне в рот мое же белье.

Не могу туда войти! Не могу!

Приступ удушья накрыл очень резко. Я ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть и начала судорожно хватать ртом воздух.

— Арин! Ты в порядке?! Арин! — всполошился перепуганный Рогожин.

— На улицу выведи! — прохрипела я.

Витя подхватил меня под руки и вывел на крыльцо. К счастью, на улице было довольно прохладно и ветренно. Уперевшись руками в перила, ограждающие крыльцо, принялась дышать как можно глубже. Витя успокаивающе гладил меня по спине.

— Вы из-за астмы твоей в бор перебрались? — спросил, когда приступ миновал.

— Это не астма, — покачала я головой.

— А что?

— Физическое проявление панических атак.

— И давно это у тебя?

— Восемь лет уж как.

— Что они с тобой сделали? — тихо спросил Витя. — Расскажи. Просто как другу. Чтобы легче стало.

— Один изнасиловал! Всю ночь извращался и издевался. Отравив какой-то дрянью, другой в насилие не поверил и прогнал, в тот момент, когда был мне нужен больше всего на свете! — само вырвалось! Ей-богу, само! Просто не смогла смолчать.

— А потом случилась беда с братом, и ты была вынуждена просить помощи у насильника в обмен на себя?

Я кивнула и продолжила, чувствуя острую необходимость хоть раз в жизни кому-то выговориться:

— А потом, в день свадьбы, вернее, уже перед самой брачной ночью, я вдруг поняла, что не смогу разделить с ним постель. Все думала, что получится перетерпеть или смириться. Но нет. Поняла, что ощутить его еще раз на себе и в себе — хуже смерти! Пошла в ванную и вскрылась. Долго приходила в себя. А Гараев все плакал и руки целовал. Ни на шаг не отходил. Потом я узнала, что Смирнов женился, и решила, что если он смог жить без меня, то я тоже смогу жить без него! Типа смирилась. Но Гараев все равно подстраховался. Заочно, пользуясь связями, и без моего ведома, признал меня психически не вменяемой, на основе спонтанной попытки самоубийства, лишил меня родительских прав, и стал опекуном Нади. Чтобы я уж точно дергаться не…

На последних словах меня словно током ударило вдруг:

— Господи! Нет! Только не это!