Читаем без скачивания Холмов трагических убийство - Давид Игоревич Верлицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Донлон же пошел проведать Говарда, что с недавних времен стало входить в его личные обязанности.
– Опять здравствуй. – сел он на стул возле стены. -Думаю, ты догадываешься куда я в скором времени поеду.
– Это вам ничего не даст. Семерка уже давно не была там.
– Ты не знаешь где находятся остальные ее участники? – холодно спросил Донлон.
– Неужели ты настолько глуп и наивен, Джон! Даже если бы я знал, то тебе бы не сказал. – сдерживая смех, ответил Вилли.
– Смотрю, в тебе проснулся поэт. Ты всего лишь самый обычный сумасшедший, который верит в то, что его клятва перед Семеркой важнее всего и что его ждет неминуемое спасение, если он ее не предаст.
– Я не спятил, и точно знаю это… Знаешь, многие люди настолько сильно отличаются, что им не суждено понять друг друга. Вот и тебе не понять моих слов и мыслей.
– Так зачем мы тогда вообще заводим беседу?
– В наших разговорах ты и ищешь на это ответ. – утонул в глазах собеседника, шаг за шагом будто пожирая их, другой.
– Понятнее не стало, если честно. – сказал Джон, отведя взгляд в сторону. -С каждым часом, пока мы не продвигаемся в расследовании, ты все ближе и ближе к своей участи просидеть оставшуюся жизнь в тюрьме. Поэтому пора бы задуматься о том, кому ты больше доверяешь – бывшим друзьям, которые исчезли куда-то пять лет назад или нам, полицейским, которые действуют по закону.
– Законы субъективны, Донлон, разве ты не понимаешь? И кстати, по-моему ты собирался уезжать, так что изволь оставить меня.
– Не смей указывать мне, иначе…
– Иначе что? Что ты сделаешь мне, чертов обманщик. – хищно набросился на решетку Говард. -Не-ет, ты не заслуживаешь такой жизни, ты не шериф, и никогда не должен был становиться им.
– Замолчи сейчас же! – в бешенстве выкрикнул Джон.
– Что ж, это мне нередко приходится слышать. – отошел обратно другой. -Все же как всех нас легко привести в ярость, не правда ли?
Донлон молча отошел от камеры и направился к кабинету Бенсона.
– Мы находим очередного участника группировки? – спросил записывающий что-то Мик, увидя вошедшего шефа.
– Да, точно. Когда поймаем его, то заставим рассказать все, что он знает, а по нашим предположениям, он знает достаточно, чтобы мы, наконец, раскрыли дело.
– И сколько мы времени мы будем находиться в отеле?
– Не знаю. Она может затянуться больше, чем я изначально предполагал. Я не исключаю того, что эта компания до сих пор посещает Гранд-Энд, ведь о ее причастии к Семерке никто даже догадываться не может. А потому их поимка в месте, куда они много лет ездят, будет наилучшим способом их схватить.
– А если же мы не получим данных о посетителях, а например, нам выдадут какую-то другую ненужную информацию за ту, на которую мы охотимся?
– Как любит говорить один мой хороший друг, любая информация полезна. И напоследок – выезжаем через день, поэтому советую поторопиться со сбором всего нужного. – властно завершил свое объяснение шериф и ушел куда-то на второй этаж.
Сол, тем временем, почти добрался до дома, со стороны которого издавалось скрежетание, скрип и что-то похожее на жужжание. Это была Несси Паркинсон – она сидела возле двери и что-то старательно чинила, одновременно с этим говоря что-то. Сделав еще с десяток шагов, Планк смог различить в ее руках цепочку, которую та внимательно рассматривала. К Несси быстро подошел Уилл и тоже посмотрел на цепочку. Дойдя до крыльца, Планк стал вслушиваться в их разговор, однако многие слова он все равно не улавливал, а потому решил вовсе не обращать на него внимание.
Ничем не примечательный день неизбежно приближался к концу: солнце уже зашло за горизонт, на небе стали видны звезды, а затем над городом вознеслась луна, окрашивающая все полутемные дороги в свой зловещий мрак, который вскоре окутал и всю улицу. Такие ночи вызывали у Сола необыкновенное желание поразмышлять о смысле жизни, о своих поступках и решениях, о сути своего предназначения. Задаваясь такими вопросами, он непременно ловил себя на мысли, что находит в существовании каждого человека что-то неповторимое и удивительное, что не найдется ни у кого другого. Эта идея согревала мерзлую душу Планка, еще давно разбитую на мелкие осколки, в каждом из которых оставалась неуловимая частица его самого.
***
Следующий день прошел так же незаметно, как и предыдущий. Никто не хотел искать лишних проблем перед неоценимо важной точкой в расследовании – шериф и его помощник прочищали каждый угол, чтобы убедиться, что не забыли сложить в свои рюкзаки все необходимое. Планк известил Джеффа и Луну о пропаже страниц, но они, подобно Джону, остановились на мнении, что Сол просто потерял их, и больше не обсуждали этот, как они считали, глупый и не относящийся к делу вопрос. Однако временами, когда никакие другие обстоятельства не ставились под вопрос Планком, он все же задумывался об их исчезновении, и еще долгое время не мог перестать об этом рассуждать.
День – всего одна из трехсот шестидесяти пяти пылинок года. Год – всего одна из ста крупинок века, а век – всего один из десяти фрагментов тысячелетия… Думая об этом, мои предположения о нашей незначительности становятся еще более разочаровывающими и кажущимися трагичными.
Из книги “Дело о Безликой Семерке”
Как хорошо ранним утром, далеко в глубинах чащи, когда уже можно услышать звенящий лепет птиц и трель ручья, проснуться в своей уютной, но вместе с тем просторной хижине, окруженной переливающейся зеленью листьев, сквозь которых пробиваются вдохновляющие потоки света и, не дожидаясь пока весь остальной донельзя прекрасный и потрясающий живой мир проснется, выпить чашечку крепкого кофе. Так представлял начало своего лучшего дня в жизни и шериф, но это утро было явно не из таких. Серое небо, захваченное тучами, не внушало никакой надежды на то, что впереди его ждет хоть что-то сколько-нибудь хорошее. Шериф, проведший ночь в своем кабинете, пробудился ровно по звуку будильника, который он специально расположил на своем столе. Он посмотрел на стрелки и, удостоверившись, что пока все идет по задуманному плану, набрал десятизначный телефон напарника и, услышав ленивое “кто это?” быстро сказал:
– Джон Донлон, местный шеф полиции. Будь в участке не больше, чем через тридцать минут. В ближайший час мы выезжаем в Гранд-Энд.
Он не стал дожидаться ответа и бросил трубку, после чего накинул на свою рубашку куртку, запасся сигарами и вышел на улицу в ожидании Бенсона. Как назло, в этот же момент начался ливень, и капли не только попадали на
