Читаем без скачивания Холмов трагических убийство - Давид Игоревич Верлицкий

В связи с такими обстоятельствами, мне нужна наводка, подсказка, как нам действовать.

С нетерпением ожидаю ответа.

Твой коллега, напарник и друг."

Шериф поставил жирную точку, через несколько секунд превратившуюся в нечто похожее на кляксу, и, бросив карандаш, вышел из комнаты. Тем временем, Мик, уже обутый и с револьвером за поясом, стоял и смотрел в окно, на стекло которого градом обваливались крупные капли утреннего дождя. Он пристально следил за передвигающейся толпой, не сводя глаз с суетливо метающихся из стороны в сторону ног. Его зеленые глаза то и дело цеплялись за какой-нибудь мерцающий фонарь или любой другой объект, мертво стоящий на месте, и, если какое-то движущееся тело попадало в его поле зрения, он непременно начинал наблюдать за ним, рассуждая о его направлении, характере движения и вообще обо всем, о чем мог рассуждать человек такого же аналитического склада ума, как и он.

Погруженный в свои раздумья, он совсем не услышал щелчка двери, с коим в комнату вернулся Донлон.

– Все, думаю мы можем продолжать. – заявил он.

– Неужели ты уже получил ответ от Планка? – не веря в такой расклад событий спросил Мик, продолжавший стоять спиной к вошедшему.

– Еще нет, но мы ведь не можем сидеть тут и бездействовать, правильно?

– Тогда какое у нас задание? – готовый сделать все, что потребуется, поинтересовался Бенсон.

– Найти того, кто может помочь нам найти Семерку. Надеюсь ты не забыл, что несколько ее участников регулярно посещали это место. Сначала надо понять, кто может владеть подобного рода информацией. Та женщина, с которой мы разговаривали вчера, как только прибыли сюда – мне кажется, что она может навести нас на верный путь.

– Тогда что же мы медлим? Вперед к ней! – подняв нос воскликнул Мик.

– Оружие можешь оставить здесь, оно тебе не понадобится. – опасаясь того, что пистолет может вызвать страх у обывателей, посоветовал Донлон.

Детектив последовал просьбе шефа и, оба вышли из своего уютного и теплого номера. Впереди них раскинулся узкий, но чересчур длинный коридор, вдоль него расстилался мягкий красный ковер, а на стенах висели различные сюрреалистичные картины. На потолке же висели четыре громадные люстры, окрашивающие все в яркий желто-оранжевый цвет. Через метров семь-восемь, одна из стен сменилась на вид хрупкой стеклянной низкой стенки, с ее стороны можно было узреть все величие Гранд-Энда, начиная от постоянно работающих лифтов и заканчивая номерами в противоположной части этажа. Но стражи порядка не собирались рассматривать все представленные их глазам красоты, и вместо этого пошли дальше, к лестнице, которая располагалась в самом конце этого холла. К слову, в нем не было ни единой души – все уже находились либо внизу, где разные персоны любили проводить целые дни, сидя на удобных просторных диванах за бокалом вина и играя в карты, либо на улице, но такое бывало намного реже.

Полисмены, шустро перепрыгивая чепез ступеньки, спустились вниз, в главный зал, о чем сообщала миниатюрная табличка возле большого круглого стола, гордо стоящего прямо по центру помещения.

Десятки необыкновенно похожих друг на друга людей не давали прохода – каждый бежал куда-то в разных направлениях, сражаясь за место стать первым в этой сумасшедшей гонке, участником которой, сам того не понимая, оказывался любой вошедший в отель. Вокруг того самого стола, о котором упоминалось ранее, всегда собиралось много народу, так как обычно там на утре присаживались знатные лица, пользовавшиеся небывалой популярностью, и будто притягивали всех других посетителей гостиницы из, как те сами любили называть себя, ''передних рядов'', которые воспользовались бы любой секундой, чтобы покрасоваться перед первыми. Эти известные личности часто заводили беседы на умные темы, но по правде говоря, совсем в них не разбирались. Они любили обсуждать все, что угодно, но только не то, о чем действительно могли бы аргументированно подискутировать. Однако, на их счастье, все, кто к ним присоединялся тоже были из людей недалеких, и могли слушать это надоедливое трепетанье целыми днями и ночами напролет. Вероятно, обусловлено это было тем, что при разговоре обе стороны использовали слова исключительно высокого штиля, и потому их речь была приятна уху, если, конечно, не вдаваться в заложенную в них идею. Рядом с сей компанией постоянно спорящих, обычно устраивалась и другая, люди "попроще''. Они занимались тем, что сначала подслушивали разговор соседей, и затем начинали разбирать не только сам выдвинутый тезис, но и все представленные аргументы. В итоге все кончалось обычно тем, что эта группа становилась настолько заворожена рассказами других, что забывала цель своего собрания, и поздно ночью, так и не дождавшись конца монотонной беседы, либо вся засыпала, либо расходилась по своим комнатам.

Блюстители закона протиснулись между трущимися об их куртки телами и подошли к стойке. У нее, на удивление, было намного меньше человек – около нее, облокотившись на колонну, курил сигару и посматривал на часы пожилой мужчина, изредка выглядывающий что-то в окне. Джон, словно обратившись к стеклу, начал басом:

– Здравствуйте, милейшая. Это Джон… Джон Донлон, ваш вчерашний гость. Мы бы хотели знать… – его голос внезапно оборвался от увиденной на лице Мика улыбки, видеть которую он совершенно не привык. -Тебе смешно?!

В ответ Бенсон лишь еще шире улыбнулся. Края его рта были в паре сантиметров от ушей. Так и не поняв, что позабавило его напарника, Донлон, опять уставившись на стекло, продолжил:

– Извините… Так вот, я бы хотел знать, не водилось ли у вас тут…

Раздался громкий смех Мика, который было хорошо слышно даже несмотря на возгласы других находящихся в зале.

– Над чем, черт тебя побери, ты смеешься? – взбесился шериф.

– Ты хоть проверял, сидит кто за этим стеклом или нет?

– Что? Там серьезно никого не было!? – вскрикнул Джон и приподнял голову, чтобы посмотреть за стойку. -А! Чтоб им всем головы порохом набили и разорвали на куски! Зачем я тут стоял и распинался?

Донлону, человеку довольно вспыльчивым, было свойственно вмиг меняться в настроении, отчего в любую секунду ты не знал чего от него можно ожидать. Это всегда забавляло меня, но больше я удивлялся от его умения поддержать и вовремя сказать правильные слова. Это всегда будоражило мой разум, и раньше у меня никак не укладывалось в голове, как он, получив новое совсем безынтересное и унылое задание мог подбодрить любого на его завершение, и теперь я, кажется, понимаю – даже если что-то пошло не так, он никогда нам об этом бы не сказал…

Из книги "Дело о Безликой Семерке''

С грубыми словами, которыми Джон оперировал как никто другой, он подошел к следующему окну, и, удостоверившись, что за ним кто-то есть, стал изъяснять свой вопрос. Он