Читаем без скачивания Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним - Гавриил Давыдов

Отсюда отправились в путь и проехав речку Конного хребта, стали на гору сего имени подниматься. Спустившись же с оной, перешли вброд две речки, поперечную и Чельчикан, впадающие в Охоту, и приехали на Мету, где живут Якуты. Мы вошли в одну летнюю их Юрту, срубленную из лесу, в 1 1/2 квадратных сажени величиною, с берестяною крышкою, в середине коей оставлено отверстие для выходу дыма, ибо под оною на полу порты находится очаг. На огне стоял котел, в котором рыба варилась. В Юрте довольно не чисто, но гораздо менее нежели бывает у Якутов, живущих в Якутском округе, про коих здешние говорят, что те живут как собаки. Далее перешли вброд Намову речку впадающую в Охоту, проехали Кидх — Тирях (зеленый-топольник) и через рукав реки Чжолоконы; потом переправились на лодке и через самую сию реку, в Охоту впадающую. За нею следуют два хребта Чжолокон и Мальчикан с рекою того же имени, впадающей в Охоту с правой стороны. Потом проехали Эсе-Баса (Медвежья голова) и в 11 часу остановились кормить лошадей. В сих местах попадалось более прежнего ягод и между прочим много жимолости, называемой здесь Алеуктою.

Прежде нежели окончу описание Охотской дороги и прибытия нашего в Охотск, нелишним почитаю сказать все то, что мог я сам видеть или с достоверностью узнать о Якутах.

Якуты как известно происходят от Татарского поколения; сходство языка их с Татарским и многих обычаев, может послужить достаточным тому доказательством. Я описал уже зимние их Юрты; летом же большая часть Якутов живет там где сено запасают. Все сенокосы обыкновенно обгорожены. Князцы, y которых очень много рогатого скота и лошадей, не всех их кормят сеном, но большую часть держат в степях, где они разгребая снег, кормятся оставшеюся под оным травою; ибо невозможно запасти довольного количества сена, когда у некоторых Князцев находится до тысячи и более лошадей и рогатого скота.

Многие Якуты носят длинные, a все женщины еще и того длиннейшие косы, привязанные у самого затылка, Якуты летом одеваются в короткие кафтаны китайчатые, суконные, или плисовые, обложенные вокруг, в три или четыре пальца шириною, чем-нибудь только особенным от цвету кафтана. Сапоги шьются из бычачьих кож, с мягкою подошвою; или из лошадиных, называющихся Сарами. Сары так плотно и крепко сшиваются, что по удобству для мокрого времени, большая часть жителей Якутска носят оные в дорогах, или даже и в городе. Кожаные штаны, рукавицы и шапка, довершают одеяние Якутов. Женщины в летнее время одеваются точно также, как и мужчины. Зимнее платье якутов делается из теплых фуфаек, штанов, полушубков и длинных сапогов, которые носят шерстью вверх и называют Торбасами; сверху же всего надевают в дорогу Санаях, род тулупа из оленьих кож, также шерстью вверх. Притом во время больших морозов, закрывают (особо приделанными из мехов лоскутками) доб, щеки, уши, нос и бороду; так что только глаза остаются не закутанными; на колени же надевают сверх Торбосов, еще так называемые Сутуры. To же делают и Русские во время путешествий своих по пустыням восточной Сибири, где морозы неимоверно жестоки. Якутки носят зимою парки опушенные лисицею или соболем. Парка шьется из оленьих кож и имеет образ длинной рубашки, к которой по большой части приделывают стоячий воротник. Зимние платья богатых Якутов, особливо шапки, бывают дороги.

Якуты очень добронравны, гостеприимчивы, вообще чрезвычайно трусливы, ленивы, когда могут быть такими, обжорливы до чрезмерности и столько же воздержны, когда нужда или бедность их до того доводит. Многие Якуты большую част времени питаются Унданом и Сорою, род кисловатого масла; но сии же самые люди могут съесть невероятно много. Мне сказывал весьма достоверный человек, что сам видел, как четыре Якута съели в два дня прежирную лошадь. Обжорство их причиною, что они не бросают, как я говорил, мертвых лошадей и всякую падалину. Мясо сырое, жареное, или вареное: все почти равно для них. Они съедают и самую кожу с быка, бросив только оную в горячую золу, дабы шерсть обгорела, и все то делают ни мало не от голоду. Якуты любят кротов, но всего более свиное сало, которого иной может съесть до пуда. Обжорство у них даже в чести; они с уважением говорят про обжору: Усио Асатси Хиси, mo есть добрый едок, над теми же кто мало едят, смеются, говоря: что ты за человек!

Но дабы дать большее понятие об обжорстве якутов, я опишу все их обряды бывающие на свадебных праздниках.

Когда кто у них сватается, то уговаривается наперед заплатить отцу невесты калым, состоящий из нескольких быков и лошадей, половина которых отдается обратно жениху в приданое за невестою. Свадьба и пир бывают в доме тестя, но насчет жениха, праздник сей обыкновенно продолжается два дня и на оный собираются родные с обеих сторон и приятели. Богатый потчует гостей вином; но кто беднее, кумысом. После сего съедают несколько лошадей, или быков, a иногда множество кротов, почитаемых за лакомое блюдо; пьют опять вино, или кумыс и принимаются расхлебывать сало. К празднику собирают оное всякого роду, метают вместе и кладут в чан. Когда придет Курум (праздничный обед или свадебный стол), то растапливают все сало и садятся вокруг чана. Пребольшая ложка, или лучше сказать уполовник, называемый Хамыяк, ходит по очереди до того времени, как кто откажется. Сыскиваются такие охотники, которые выпивают по 120 Хамыяков растопленного сала, и надобно припомнит, что сие бывает уже в конце стола, после жирного обеду, на коем конечно ни один Якут не побережет своего желудка.

Кумыс делается из кобыльего молока, которое мешают пополам с водою, наливают в кожаный мешок и оставляют повешенным в Юрте до того времени, как оное скиснется. Тогда берут мутовку, сделанную из выдолбленного на подобие чашки дерева, с просверленными в оной четырьмя или пятью скважинами и с палкою вставленною в дно её. Сею мутовкою сбивают скисшееся молоко до того, как на дно сядет род творога, оставшаяся же жидкость называется Кумыс, подобный крепостью пиву.

При свадьбе Якутов, нет никаких обрядов. Если калым весь заплачен, то молодая в провожании многих женщин идет в мужнин дом; в противном же случае остается у отца, a муж в свой уходит всякий раз, как он пригоняет часть Калыму, остается несколько суток с женою, a при возвращении получает половину назад. Тесть никогда не дает дочери без выплачивания всего Калыма, хотя бы то несколько лет продолжилось; по заплате же оного, жена, как выше сказано, идет в мужнин дом в провожании многих женщин, и тогда опять бывает двухдневный праздник. Калым простирается иногда до восьмидесяти скотин.