Читаем без скачивания Попаданка. Мама для бастарда - Елена Белильщикова

Теодор нахмурился, между его бровей пролегла морщинка. Он налил мне воды, протягивая кубок с изысканной резьбой. Наверно, свой? В голову полезли всякие глупости из любовных романов, которые я читала в юности. Про всякие там непрямые поцелуи. Уже тогда, в нежные четырнадцать, мне казалось это ерундой и приукрашиванием! А теперь… я невольно смутилась, подумав о том, что мои губы коснутся там, где еще недавно проходились его. И о том, как еще недавно мы целовались, как безумные. Я нервно облизнула губы и отпила прохладной воды. К счастью, они помогла освежиться и окончательно прийти в себя.

– А теперь по порядку. И… желательно в выражениях моего мира, – Теодор потер переносицу, видно, слово «травмы» в его мире рваных ран от мечей с душевными переживаниями никак не вязались.

Я опустила взгляд на кубок в своих руках. И будто бы забыла про то, что Теодор не видел того, что увидела я.

– Дане было очень страшно в тот момент, обидно и больно. И похоже, я слишком глубоко погрузилась в это воспоминание. Наверно, именно оно ее и сломало. Ведь после этого… Дана словно стала куклой. Послушной, безвольной. Но она часто тосковала по тебе. Из-за этого Милад и бесился, что даже спустя столько лет ты все еще остаешься соперником, которого ему не победить. Первая любовь не ржавеет. Дана сохранила ее в сердце, так и не отпустила грусть по тебе…

По моим губам скользнула невеселая улыбка. Ведь если даже Дана, пылкая любовь молодости, не обрела счастья с Теодором, то что говорить обо мне? Просто попаданке в ее теле, когда он уже не влюбленный парнишка, а уверенный в себе и разочарованный в других мужчина. Еще и женатый на другой, пусть и той еще гадюке. Но мое сердце забилось чаще, когда Теодор вдруг хлопнул ребром ладони по столу, громыхнув:

– Довольно! Она вышла замуж за другого.

Я накрыла руку Теодора своей, погладив кончиками пальцев.

– Дай рассказать, как все было.

Он кивнул, и я начала свой рассказ. Тихо-тихо, отставив в сторону кубок и глядя куда-то в пустоту. Ведь хотя это и произошло не со мной, рассказывать было неприятно. Когда я закончила, в комнате на минуту повисло молчание. А потом Теодор присел на корточки рядом со мной, беря мои ладони в свои, слегка поглаживая.

– Прости, – тихо выдохнул он.

– За что? – я спокойно повела плечами. – Я не Дана. Не та девушка, которая провожала тебя и отчаялась, решив, что не дождется обратно.

– Прости, что не знал об этом и задевал тебя, – Теодор настойчиво сжал мои ладони слегка сильнее. – И из-за этого… ты вспомнила так ярко, что тебе стало плохо.

– Ты так заботлив, Теодор, – тепло улыбнулась я. – Милад никогда…

Теодор дернулся так, будто по нему прошлись плетью. Он взвился на ноги, горячо и зло выпалив:

– Я больше не желаю даже слышать его имени! И лучше бы этому псу не попадаться мне на глаза. Иначе пусть пеняет на себя!

И по тому, как опасно потемнели глаза Теодора, я поняла, что король Сальмира слов на ветер не бросает.

***

В эту ночь Миладу было не до сна. Мерещилось, что кристалл, лежащий возле подушки, то и дело мерцает, поблескивает магией. Будто он напоминал о себе, манил поскорее все проверить. Милад откинулся затылком на подушку, закрывая глаза. И тут же провалился в сон.

Там он очутился в королевском дворце. Никогда там не бывал! Но ярко, как наяву, видел просторные залы, белые каменные стены, росписи роскошные на потолках. Бродил среди резной деревянной мебели, ступал по дорогим коврам. Дворец казался пустынным, только откуда-то издали доносилась бойкая музыка. Все быстрее, быстрее, быстрее… Вспоминались весенние праздники, на которых под такую молодежь выплясывает, пока сердце из груди выпрыгивать не начнет. Здесь, в безлюдных залах, было зябко и муторно. Так что Милад пошел на звук. Он все шел и шел по путаным коридорам да комнатам, пока не оказался перед распахнутой дверью. Через нее и увидел Драго.

Он танцевал в компании других мальчишек. Правда, они выплясывали вокруг, в черных, более скромных кафтанах, рубашках да штанах. А Драго разрезвился в самом центре, широко раскидывая руки, широко улыбаясь. Свет свечей играл на его одежде, расшитой золотыми, красными, огнистыми нитями. И каждая блестела, сверкала так, что глаз резало!

Задрался рукав, засветилась магическая метка, и вокруг Драго и его друзей вспыхнуло пламя. Не обычное, не жаркое, не жгучее. Но оно взяло их в кольцо, не оставляя Миладу и шанса приблизиться. Только наблюдать сквозь полупрозрачные красные, оранжевые, даже отчего-то зеленые языки магического огня, как Драго хорошо… без него. Как улыбается он другим мальчишкам, довольный, счастливый.

А может, уже Миладу? Их взгляды встретились. Драго лукаво усмехнулся, хитро прищурившись. И отвернулся резко, дерзко, так что от движения будто ветерок шевельнул темные кудри. В ту же секунду дверь перед Миладом захлопнулась, прямо перед носом. Ясно дала понять магия, что не место ему рядом с Драго!

– Что за чертовщина?! – рыкнул Милад, ударяя кулаками по дубовой двери.

Оттуда по-прежнему доносилась веселая музыка и смех. А ведь Милад точно помнил, что никаких музыкантов при мальчиках не было. Магия, магия это была.

– Драго! – закричал Милад, но никто не отозвался, только смех донесся задорный, мальчишеский.

Вторил ему уже другой. Хрустальный, девичий. На плечо Миладу легла изящная рука. Вздрогнув, он обернулся. Позади него оказалась Дана, одетая в дорогие шелка да парчу блестящую. Продолжая тихо смеяться, она погладила Милада по щеке… а потом ускользнула. Прямиком в объятья Теодора. Он притянул ее ближе за талию, горячо и бесстыдно впиваясь в губы поцелуем. Моментами казалось, что эти двое и не замечают Милада, увлеченные друг другом. А моментами он ловил их взгляды. Хищные. Темные. Злорадствующие. Мол, смотри-смотри, кого ты потерял навеки.

Милад едва не зарычал от ревности. Он бросился было к ним, но уперся в прозрачную, невидимую стену. Его ладони бессильно зашарили по ней, а Дана, заметив это, лишь рассмеялась снова. Так пронзительно, громко, что резало уши.

Милад бросился прочь, пока она хохотала вслед, как ведьма, самая настоящая ведьма! А он бежал и бежал по лестницам, коридорам, закоулкам каким-то. Пока не очутился каким-то образом в тронном зале. Милад остолбенел у входа, когда поднял взгляд. Ведь они