Читаем без скачивания Попаданка. Мама для бастарда - Елена Белильщикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я думал, примерещилось, – робко, нерешительно улыбнулся Драго.
Пока слушал, его взгляд играл, как вода в быстром ручье. То испуг и боль при мысли о прошлом, то вот, легкое тепло.
– Нет, – тихо выдохнул Милад, вставая. – Не примерещилось.
И снова повисло тяжелое молчание. Милад уже понял: не вернуть семью. Напрямую с Даной говорить? Он и не надеялся. Никогда она его не любила, не полюбит и впредь. Хоть сердце из груди вырви, хоть к ногам брось – без толку все! Помнил Милад, как вился вокруг нее после свадьбы, а у Даны так взгляд и остался пустой, тоскливый. Ну, точно как у собаки, которая у порога лежит и хозяина ждет. Знал Милад, что никогда ему этим хозяином, ее сердца, не стать. Потому и озлобился. Видел каждый день, каждый час, что семья у него краденая какая-то. Что когда Дана на руках Драго качала, то в личике младенчика в черты всматривалась. Вдруг Теодоровы глаза будут или профиль его гордый? А в Миладе бродило, бурлило, закипало. И чем дальше, тем страшнее.
Не было у него теперь ни шанса Дану вернуть. А вот через Драго надеялся до нее добраться. Но он стоял напротив, родной-чужой, смотрел куда-то в сторону.
– Может, если захочешь, домой приезжайте! – неловко предложил Милад. – Хоть с охраной, хоть иногда.
– Зачем? – тихо спросил Драго и сам сжался, когда понял, как прозвучало.
Миладу хотелось броситься к нему, наговорить ерунды. О том, что на рыбалку пойдут или по грибы, или на праздник весной сходят, во дворце так не веселятся, как простой народ! Но все слова в горле застревали… И хотелось уже замахнуться, как раньше, выместить злость и досаду. Только рука не поднималась. Драго и так вздрогнул, увидев, как у Милада сжались кулаки.
– Я все равно заберу тебя! И мамку твою заберу! Когда Теодор ей наиграется! – прорычал он. – Так оно и было, когда ты родился, а он за морями шлялся или где там! Еще верну я вас!
Милад резко развернулся, направляясь прочь. Тайно все еще надеялся, что Драго остановит, что скажет, что он может приходить во дворец! Тогда был бы шанс вокруг Даны покрутиться, пообхаживать ее заново… Но Драго промолчал. Милад завернул за угол, уже собирался слиться с толпой, как вдруг его обступила стража. Он застыл, мечась взглядом от одной крепкой фигуры к другой. Как вдруг за спиной раздался голос Теодора:
– Тайком в мой дом прокрался, значит? Сына украсть моего хотел? Думал, не замечу? Взять его!
***
Теодор хотел рвануться в подземелья сразу же, но помешало две вещи. Первая – стоило самому остыть, чтобы не придушить голыми руками этого мерзавца. Вторая – куда более весомая и останавливающая, во дворец приехал гонец со срочным письмом от одного из князей, которому нужно было ответить прямо сейчас. Так что Теодор быстро начеркал ответ в своем кабинете. И уже собирался направиться вниз, отдав гонцу письмо, как вдруг дверь отворилась без стука. Внутрь скользнула Анисья. Почти беззвучно, так, с едва слышным шелестом изумрудного одеяния, словно змейка в траве проползла.
Теодор в этот момент убирал со стола бумаги. Анисья скользнула со спины, проводя ладонями по широким плечам. Повеяло тяжелым, масляным ароматом духов. Снова заморскими маслами надушилась, да еще и не теми, что Теодор дарил. А теми, что ей привозили полутайком. Якобы пробуждающие интерес мужской к красе девичьей. Только сказки то были для баб глупых. Теодор лишь поморщился от густого цветочно-древесного аромата, раскусив хитрость.
– Иди к себе, Анисья, – он коротко сжал ее ладонь, осторожно снимая со своего плеча. – Я… позже к тебе загляну. Дел много.
Не было у Теодора настроения заглядывать к Анисье. Ни сегодня, ни завтра, ни во веки веков. Женился на ней, потому что негоже королю без семьи, без наследника. Только никто из них друг другу не врал: не было между ними никакой любви.
Теодор думал, что может, и к лучшему. Хватит, обжегся уже один раз с красавицей Даной, выскочившей за другого! Не знал ведь тогда, как Милад на самом деле с ней поступил.
Только вот теперь с каждым днем Теодору становилось все сложнее. Вроде бы не девица наивная, сказками о прекрасных принцах с пеленок вскормленная. А все равно в постель без любви ложиться мерзко было, будто Анисью обманывал бы… на ее месте Дану под собой представляя, едва глаза закроет? Нет, нет, подло это! К одной сердцем тянуться, а другой голову дурить напрасными надеждами.
– Разве ты с бумагами не закончил? – промурлыкала Анисья.
Она обошла Теодора по кругу, как хищница – добычу. Оказавшись между ним и столом, Анисья мазнула кончиками пальцев ему по щеке, кокетливо улыбнувшись. И будто ненароком, прогнулась в спине. Так, словно приглашала: ну же, подхвати под бедра, подсади на стол, разложи поверх бумаг своих, целуй, ласкай, люби меня, вся я твоя! Но Теодор давно все эти ужимки девичьи выучил. Немало девиц заарканить его пыталось.
– Пленник один в подземельях есть, – он со вздохом отвел взгляд. – Нужно мне с ним лично… свидеться.
Пальцы Теодора неосознанно стиснулись в кулаки. Слишком много узнал он о Миладе в последнее время, чтобы так просто ему все с рук спустить! И то, что над Драго издевался. И то, как с Даной тогда поступил. Глаза Теодора прищурились, в них мелькнула затаенная ненависть. Но Анисья не обратила на это внимание. Ведь она разозленной кошкой отпрянула от стола, на котором прогибалась. И почти набросилась на Теодора, перехватывая его за богато расшитый воротник.
– А может, кто другой тебя ждет? – прошипела она, сверкая глазами.
Анисья неожиданно прижалась к губам Теодора в поцелуе. Почти силой притянула к себе, поцеловала так, будто сожрать собралась. Горячо, жадно, бесстыдно проводя языком. Но Теодор лишь опешил. Многих девушек он знал… и робких, и смелых. Но только не тянуло, не отзывалось ничего к Анисье. Теодор понимал: сердце
