Читаем без скачивания На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин

Австрийцы перешли в мощное наступление. Первыми ощутили его мощь войска 3-й армии генерала Радко-Дмитриева. В упорном бою у Пржеворска 4-я австрийская армия главными силами обрушилась на наш единственный 11-й армейский корпус. Брусилов бросил туда две дивизии из своего резерва, но положение оставалось критическим. К тому же на его 8-ю армию повели наступление сразу две австрийские армии – 3-я и 2-я. По всей линии фронта от Хырова до Стрыя завязались ожесточенные бои с атаками, контратаками – 25-дневное Хыровское сражение. Австрийцы атаковали Брусилова превосходящими силами с фронта и обходя его левый фланг. В центре одна из второочередных дивизий, слабо обученная, с большим некомплектом офицеров, даже покинула свои позиции. Брусилов едва успел перебросить туда резерв из Осадной армии, который и восстановил равновесие. Левофланговый же корпус генерала Цурикова сам перешел в контратаку и с подошедшими резервами парировал удар австрийцев на Львов через Миколаев. К концу октября стало ясно – русские не только выстояли, но и сохранили силы для дальнейших активных действий. Но что это были за силы?! «Это сражение под Перемышлем, – писал Брусилов, – беспрерывно длившееся в течение месяца, было последнее, о котором я мог сказать, что в нем участвовала регулярная обученная армия, подготовленная в мирное время. За три с лишним месяца с начала кампании большинство кадровых офицеров и солдат выбыло из строя, и оставались лишь небольшие кадры, которые приходилось спешно пополнять отвратительно обученными людьми, прибывшими из запасных полков и батальонов. Офицерский же состав приходилось пополнять вновь произведенными прапорщиками, тоже недостаточно обученными». Справедливости ради надо сказать, что очень скоро система подготовки личного состава в запасных полках и на ускоренных курсах военных училищ наберет нужную силу, и на фронт станут поступать достаточно подготовленные резервы. Кстати, из таких резервистов унтер-офицерского и офицерского состава выйдут будущие полководцы Жуков, Рокоссовский, Василевский, Говоров и др. Но будет и множество никуда не годных кадров. Все-таки кадровая армия мирного времени есть настоящая кадровая армия.

Итак, 8-я армия устояла южнее Перемышля. 3-я армия даже перешла на левый берег Сана, хотя и не без труда. «Переход севцев (полк в составе 3-й армии. – С.К.) в ночь на 7 октября под убийственным огнем и по канату смело может занять место наравне с переходом Чертова моста и Сагрытлинской переправой. Все сражение на Сане стоило 3-й армии до 50 000 человек и очень ослабило ее. Трофеев взято немного: около 6000 пленных», – пишет А. Керсновский. В конце же октября летчики-наблюдатели заметили во вражеском тылу огромные обозы, потянувшиеся на запад от фронта. 23 октября Брусилов отдает приказ о наступлении, и начинается весьма успешное, знаменитое преследование отходивших австрийцев. Именно преследование, ибо противник, не принимая бой, ограничиваясь аръергардными заслонами, спешил укрепиться на Карпатских перевалах. В этих боях особенно отличилась Железная бригада генерала А. И. Деникина. Девять дней она успешно отражала атаки превосходящих сил противника на город Самбор. 24 октября Деникин, знавший все о противнике, находившемся всего в 500 шагах от его траншей, заметил ослабление атак, и немедленно, без артиллерийской подготовки, подняв всю бригаду в штыки, прорывает австрийский фронт. Австрийцы, ошеломленные такой наглостью, просто неспособные организовать какого-то сопротивления, бегут. В деревне Горный Лужок стоял со штабом сам эрцгерцог Иосиф-Фердинанд. Бежать ему пришлось прямо из-за стола. Солдаты Деникина застали еще дымящийся завтрак, а их командир получил за эту операция орден Св. Георгия 4-й степени. В этих же боях сотник Шкуро, командуя взводом в 17 шашек, встретил в разъезде эскадрон гвардейских австрийских гусар, атаковал и взял в плен 48 человек, 2-х офицеров и 2 пулемета. За что и получил орден Св. Анны 4-й степени с красным темляком – «Клюкву». В начале ноября, командуя сотней под Радомом, он берет в плен 250 человек, 3 орудия, пулеметы и удостаивается ранения и золотого Георгиевского оружия. Таких примеров можно привести сотни. Я лишь упоминаю известные фамилии.

Брусилов стремительно продвигался к Карпатам, а 3-я армия Радко-Дмитриева шла на Краков. Честноховско-Краковская операция, как основная, привлекла к себе основные силы Юго-Западного фронта и сначала развивалась по намеченному плану, но к началу ноября стало ясно – 3-я армия не справляется со своей задачей. Брусилов же к этому времени уже начинал Бескидскую операцию по захвату перевалов на Карпатах. 8 ноября он получает приказ штаба фронта оставить в Карпатах заслоны и основные силы перебросить к Кракову на помощь Радко-Дмитриеву – для прикрытия его левого фланга. Приказ есть приказ, но в условиях незаконченной Бескидской операции его выполнение ставило под удар уже тылы 8-й армии, да и всего фронта. Брусилов телеграфирует в штаб фронта: «Немедленное выполнение указанной директивы с выводом частей из боя, не закончив начатой успешной атаки, и считаю опасным для нас, так как противник, оправившись и перейдя в наступление, может еще больше задержать предстоящий марш». Командующий фронтом Иванов соглашается с доводами Брусилова, и 11 ноября 8-я армия продолжила Бескидскую операцию в Карпатах. Операция развивалась настолько успешно, что это отметил даже ярый антипод Брусилова историк А. Керсновский: «6 ноября (старый стиль. – С.К.) 12-й корпус взял Дуклу. В следующие дни сражение развивалось благоприятно, несмотря на упорное сопротивление, плохую погоду и трудную горную местность. Охватывая неприятеля с флангов 12-м и 24-м корпусами, нажимая с фронта 8-м, Брусилов вытеснил армию Бороевича с Бескид. 10 ноября 24-й корпус овладел Лупковским перевалом. 8-я армия стала спускаться в Венгерскую равнину. 8-й корпус занял Мезо Лаборч, 24-й – Гуменное… Трофеями Бескидского сражения было до 12 000 пленных и 10 орудий. Наиболее яркий эпизод – лихое дело 189-го пехотного Измаильского полка при Такошанаху Лупковского перевала, когда горсть смельчаков охотников во главе с начальником 48-й пехотной дивизии генералом Корниловым в ночь на 10 ноября опрокинула 2 полка и взяла 1200 пленных с генералом. Этот последний, увидев малочисленность русского отряда и пораженный яростью атаки, заплакал в отчаянии и воскликнул: “Корнилов – не человек, а стихия!” Дивизия Корнилова спустилась в Венгрию по собственной инициативе и захватила Гуменное (что не было предусмотрено генералом Брусиловым), но, не поддержанная, должна была отойти от Гуменного в Карпаты с потерей 6 орудий и 2000 человек».

Прямо-таки благостная картина, а уж какой герой Корнилов и какой глупец Брусилов. Между тем операция проходила очень сложно. 8-й армии остро не хватало боеприпасов и продовольствия. В горах выпало много снега, ударили преждевременные морозы. Одетые в летнюю форму войска жестоко страдали от холода, а на все запросы Брусилова интендантство отвечало, что зимнее обмундирование в первую очередь идет северным фронтам. Интендантство как будто не знало, что в южных горах зима наступает так же быстро, как на севере. Брусилов приказывает закупать теплые вещи у обывателей и ведет тяжелейшие бои. Австрийцы укрепили каждую вершину, выбивать их приходилось метр за метром. Брусилов писал: «Нужно помнить, что эти войска в горах зимой, по горло в снегу, при сильных морозах ожесточенно дрались беспрерывно день за днем, да еще при условии, что приходилось беречь всемерно и ружейные патроны, и в особенности артиллерийские снаряды. Отбиваться приходилось штыками, контратаки производились почти исключительно по ночам без артиллерийской подготовки и с наименьшею затратою ружейных патронов, дабы возможно более беречь наши огнестрельные припасы». Особенно упорно сражались венгерские части по сути на границах своей страны. Но русских было не остановить, и за десять дней боев они оттеснили противника за перевалы. Не могу в этой связи не привести приказ Брусилова по армии: «Ежедневным упорным и настойчивым движением вперед, ежедневной боевой работой, по лесным кручам Карпат, без полушубков, в изодранных по камням сапогах, вы, русские чудо-богатыри, не знающие устали, последовательно сбивали противника. Я счастлив, что на мою долю выпала честь и счастье стоять во главе вас, несравненные молодцы». Спускаться же на Венгерскую равнину Брусилов не мог, так как его истощенная армия без настоящего, регулярного тылового обеспечения, без пополнения личным составом и вооружением была бы немедленно уничтожена. Так что авантюра Корнилова, именно авантюра, да еще с прямым неповиновением, дорогого стоила. Вопреки приказанию командира 24-го корпуса генерала Цурикова, Корнилов с дивизией спустился-таки на Венгерскую равнину, где и был сразу же отрезан венгерской гонведской дивизией. Пришлось пробиваться назад по горным тропам, потеряв тысячи людей, бросить батарею горных орудий, зарядные ящики, обоз и несколько сот пленных. Это же воинское преступление. Брусилов хотел отдать Корнилова под суд, и только ходатайство Цурикова, умолявшего не губить храбреца генерала, позволило ограничиться выговором в приказе по армии и Корнилову и самому Цурикову. «Странное дело, – писал впоследствии Брусилов, – генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову». Через несколько месяцев Корнилов таки получит сполна за свои авантюрные поступки, но об этом потом.