Читаем без скачивания Полька - Мануэла Гретковская

P.S. Возле моего дома много озер, но я ощущаю особую симпатию одного из них, я назвала его Озером, Которое Меня Любит. Каждый день я вглядываюсь в толщу воды, в которой отражается мое лицо. Быть может, поэтому мы с озером так любим друг друга? К сожалению, шесть месяцев в году оно покрыто льдом и ничего не видно. Живи Нарцисс, подобно мне, в предместьях холодного Стокгольма, он, разглядывая собственное отражение, превратился бы скорее в снеговика, чем в цветок.

3. Не убий.

Я человек некультурный. В театр не хожу, хотя среди моих друзей есть театральные режиссеры. Во всяком случае, не возникает сомнений, что я встречаюсь с ними вне зависимости от их достижений, не ради престижа. В театре мне скучно. Кино — совсем другое дело. Оно возбуждает очень сильные эмоции. Когда я работала с Жулавским[77], он готов был меня убить. Но мне еще повезло, что он меня, а не наоборот. В тандеме «сценарист — режиссер» одному обычно хочется прикончить другого (исключительно искусства ради), и убийцей становится тот, чей стресс сильнее.

4. Не возжелай.

Завидую Зайнфельду. Этот грех подпадает скорее под рубрику «Гордыня», чем «Зависть», потому что невозможно ведь сравнивать себя с Зайнфельдом, получающим миллион зеленых за одну серию! Не хочу сказать, что я бросилась писать «Городок» для TVN, движимая именно этим чувством. Просто в моей карьере районного писателя (Центральный район Варшавы) случился заказ на сериал. Так почему бы не попытаться? Поиграть с жанром, увидеть изнутри, как рождается этот солитер? Я занималась беллетристикой, телевизионным театром, всегда стоит попробовать себя в чем-то новом. Я обожаю сериалы, в них есть что-то от романов с продолжением, которыми зачитывались наши дедушки и бабушки. Летопись традиций, мечты и кича. Сериал Зайнфельда (который можно поймать по раскодированному Canal +) гениален, потому что смешон. Ужасно, парадоксально смешон. Гораздо легче написать трагедию — даже без дублирования она будет понятна в любой точке земного шара. Мало кто останется равнодушным к судьбе обиженной сиротки, к смерти героя. Трагедии — вроде двух последних войн — имеют мировой масштаб, а у юмора всегда есть географические или социальные границы. Зайнфельд — величайший мастер комедии, и с ним, над ним смеется весь мир. При этом почти все издеваются над сериалом «13-е отделение милиции». Мои родные считают, что смотреть его могут только чудаки, а знакомые — что это и вовсе кино для извращенцев. Мы с маленьким племянником запираемся вдвоем в комнате и гогочем, потому что «13-е отделение милиции» — современная версия комедии дель арте (Кася — Коломбина, Чарек — то Панталоне, то Арлекин) для детей: племяннику десять лет, мне в три раза больше, но ведь детям принадлежит Царство Божье, а также школьные льготы.

5. Не укради.

Сей грех в мире кино касается главным образом тех, кто заправляет всем делом, — продюсеров. Это наиболее колоритные киноперсонажи. В них сочетаются самые противоречивые таланты: деловая и художественная интуиция, импровизация и бухгалтерская расчетливость. Мне еще не встретился продюсер, который бы меня надул. Но я не раз думала, что мой гонорар прикажет долго жить по той простой причине, что весь проект вылетит в трубу. Однажды, в самый последний момент (потому что назавтра продюсер уже сидел в тюрьме), я получила деньги в темном кинозале во время какой-то суперпремьеры. Украдкой, под креслом продюсер протянул мне пачку банкнот. Я пересчитывала деньги (все сошлось до последнего гроша) при свете лампочки сотового телефона. Продюсер — не банальный банкир, он не станет сидеть в окошке кассы. Если уж взялся заплатить, то сделает это с фантазией. Фирма «Скорпион», например, доставила аванс домой и, желая убедиться в том, что я — это я, принялась расспрашивать моего отца о том, под какими знаками Зодиака родились мои ближайшие родственники. Номер паспорта работникам «Скорпиона» ни к чему, они ориентируются по Козерогу и Овну. Разумеется, продюсеры задерживают деньги, но не по хитрому расчету или из скаредности. Когда ворочаешь такими суммами, неизбежно случаются крупные неприятности, а то и банкротства. Перед началом съемок «Шаманки» швейцарский продюсер попросил у меня в долг крошечную сумму — нечем оказалось оплатить номер в отеле «Бристоль». Мелочь у него, как назло, вся вышла, а швейцарские счета были заблокированы. По-моему, продюсерам следует снимать фильмы о себе самих, раз уж приходится за все платить. Их приключения и комбинации куда интереснее «Матрицы» или любого приключенческого фильма, награжденного кучей «Оскаров» за спецэффекты.

6. Не прелюбодействуй.

…потому что китайцев тебе все равно не переплюнуть (ничего удивительного, что население Китая превысило миллиард). Достаточно посмотреть китайские фильмы о любви. «Повесьте красные фонарики», «Триада», «Прощай, моя наложница», «Император и убийца», «Запретная любовь».

7. Грех чревоугодия.

Муки анорексии я описала в «Сандре К.». Только тот, кто любит поесть, способен понять приключившееся с героиней несчастье. Мне анорексия уж точно не грозит из-за моей страсти к шоколаду. Настоящая зависимость от шоколада — молочного, с орехами, горького, с начинкой. Гонорар за последнюю книгу, «Силикон», издатель частично выплатил мне бандеролями с продукцией «Ведель», «Милки Вэй» и «Нестле», которые посылал в мою шведскую деревню. Шведский шоколад несъедобен, а другого в этой провинции не сыщешь — абсолютная монополия. Пуританское протестантство ли виной тому, что безвкусный шведский шоколад не способен наполнить рот тающим блаженством? Неужели к национальным вкусам подмешивают национальный характер? Например, польский бигос — гибрид смеси и путаницы. Залить спиртом, а изнутри проквасить. Похоже, признаваясь в чревоугодии, я совершаю другой грех: лжесвидетельствую против ближнего своего. Порочу национальную польскую кухню, ее просроченную ментальность. Так что заканчиваю сию грешную исповедь.

29 ноября

Похоже, гормональная эйфория закончилась. Я, правда, уже не рассыпаюсь на кусочки, как в первые месяцы, однако вновь возвращаются усталость, недомогания. Все чаще приходится отдыхать после «трудов праведных», вроде пробуждения или обеда. Укорачиваю маршруты прогулок. После своих обычных нескольких километров возвращаюсь бледная, с синяками под глазами (от пейзажей?).

У меня выработалось какое-то двойное дыхание. Вдох — и тут же еще один судорожный глоток. Для Поли? Она еще не может давить на легкие, разве что на диафрагму, может, отсюда это заглатывание воздуха. Ничего не могу с этим поделать. Как-то неловко, когда такое происходит на людях — словно я отчаянно затягиваюсь собственным дыханием.

Отправляемся в город, в кино. Восторженные рецензии на вьетнамско-французское «Вертикальное лето» — эстетическое откровение, путешествие в непорочный, свободный от Фрейда мир Востока.

Четверть часа вступления, полчаса скуки… два часа… Красивые кадры, красивые цвета. Восток, загаженный экзотикой и Бэконом. Снять такой фильм наверняка по силам невинному (неразумному) ребенку. Я смотрела с большим интересом, чем другие зрители, поскольку все восточные персонажи для меня на одно лицо: я решила, что героиня крутит еще и с братом героя — инцест, стало быть. И только после сеанса Петушок объяснил, кто с кем, а вернее — кто без кого. Разочарование. Нам скучно, особенно моей левой ноге. Она притопывала, сжимала пальцы, пыталась покинуть ряд и самостоятельно отправиться на прогулку — вероятно, недостаток витамина В.

Боже мой, ведь совсем недавно я нахваливала в «Пегасе» восточный кинематограф. Чистый, свободный от Фрейда и чувства вины, — эстетика, интригующая Европу со времен модернизма.

Героев китайских фильмов различить легче — по костюмам и поведению. А в этой вьетнамской картине персонажи стилизованы под европейский средний класс и Бергмана. Посткоммунистический Вьетнам, подмененный каталогом турагентства. В качестве утешения Петушок купил пластинку с рэгги Шанкара.

Мы дико устали от поездки в Стокгольм. Город сегодня был особенно красивым, безветренным, теплым, сухим. Вечернее купание. Я пускаю воду на полную мощность, сквозь ее шум пробивается индусский рэгги. Петушок вопит, что счастлив: хорошая музыка, мы не ссоримся и обитаем в Грёдинге, вдали от мира. (А-а-а!)

Намазываю живот бальзамом из зеленого чая. Можно и обычным кремом от растяжек, но хочется побаловать Полечку. Она наверняка различает запахи. «Растяжки» — звучит фармакологически. «Бальзам» — успокаивающе.

— Без Фрейда не было бы демократии! — кричит Петр.

— Почему? — втираю я свой бальзам.

— Все равны — и король, и нищий, — ибо все страдают Эдиповым комплексом.

— Да ну, глупости это все, с психоанализом. На Западе он угасает, вот эти ловкачи и пытаются захватить Восток: более двух миллиардов потенциальных кушеток. Представляешь, до чего там докопается психоаналитик уже после пятого сеанса?