Читаем без скачивания Спортивное предложение - Джеймс Олдридж

его верхом на пони, я только старался выяснить, твердо ли свидетели уверены, что это был именно украденный пони. И ни один из свидетелей не пожелал подтвердить это под присягой. Ни один. Они ясно говорили, что они этого не знают.

— Так где же пони, мистер Квэйл? — сердито спросил судья.

— Одну минуту, ваша милость. Я прошу внимания. У нас есть один пони и есть два претендента на него. Каждый из них утверждает, что пони принадлежит ему. Бо ли это, принадлежащий мистеру Эйру, или это Тэфф, принадлежащий мальчику Скотту Пири? Вот в чем вопрос. И его надо разрешить средствами правосудия. Обоих претендентов надлежало бы поставить в равное положение перед законом, если бы, конечно, мистер Эллисон Эйр счел возможным выступить в суде против Скотта Пири. А такими бесчестными…

— Мистер Квэйл! — прервал его судья.

— Хорошо, я не стану повторяться. Но только участие в суде дало бы возможность человеку такого положения, какое занимает мистер Эллисон Эйр, действовать достойно, вместо того чтобы способствовать преследованию мальчика…

— Я решительно протестую! По праву, предоставленному мне законом!.. — Слова беспорядочно слетали с толстых губ мистера Стрэппа. — Перед глазами мистера Эйра была его несчастная дочь…

Отец резко повернулся к нему.

— Вы забываете, что у нас перед глазами также несчастье мальчика, — процедил он сквозь зубы. — Своим обвинением вы усугубили несчастья, которых и без того было немало в его жизни. Ведь не маленькая же мисс Эйр предстает перед судом. Вы преследуете оборванного, полуголодного тринадцатилетнего мальчика. Разве ваше обвинение — не новое несчастье для него после пропажи его единственного пони? Может быть, мне процитировать слова Шейлока о боли, которую причиняет несправедливость?

— Излагайте, пожалуйста, ваши соображения по существу дела, — сказал судья, стараясь остановить отца, который все больше распалялся.

— Мои соображения очень просты, — сказал он, устремив взгляд на Эллисона Эйра. — Я предлагаю снять обвинение в уголовном преступлении со Скотта Пири без всяких последствий для него. Затем, если мистер Эллисон Эйр пожелает, он может избрать другую форму иска против моего доверителя, не выставляя его в качестве вора с целью отнять у него пони.

— Ну нет! Ну нет! — воскликнул мистер Стрэпп.

— Тогда пусть мистер Эйр докажет, что это его пони, — продолжал отец, глядя теперь на Стрэппа. — Пусть предоставит суду решить, Бо это или Тэфф. А если обвинение будет продолжать свою игру, обвиняя Скотта Пири в уголовном преступлении, мне придется доказать, что в нарушении закона замешан еще целый ряд лиц.

— Но где же все-таки пони? — спросил снова судья.

— Да, ваша милость, я настаиваю на том, чтобы пони был предъявлен! — крикнул Стрэпп.

— Кому? — спросил отец. — Мистеру Эйру? Сержанту Коллинзу? Оба они давно решили, кому принадлежит пони. Нет уж, извините!

— Ваша милость! — вскочил Стрэпп. — Мистер Квэйл намеренно утаивает от суда вещественное доказательство!

— Какое доказательство? Докажите, если можете, чей это пони, а потом обвиняйте меня во всех смертных грехах. Откуда вы знаете, сэр, что это как раз тот пони, о котором вы толкуете здесь? Докажите это!

— Прошу вас, джентльмены! — воскликнул судья, видя, что отец и мистер Стрэпп уже готовы столкнуться лбами. — Так не годится. Садитесь, оба садитесь.

— Я стою, потому что делаю свои заключительные замечания, — возразил отец. — Вы предлагаете мне прекратить, ваша милость?

— Я только предлагаю обеим сторонам вести себя надлежащим образом, — сказал судья.

— Но, ваша милость, я настаиваю: защитник скрывает вещественное доказательство! — твердил Стрэпп.

— Можете повторять это без конца, — заметно успокаиваясь, ответил отец, — но я не позволю предъявить пони раньше, чем, с мальчика будет снято обвинение в том, что он украл свою собственную лошадь. У него давно был пони. И теперь есть. Это его пони. Преступления тут нет. И ни один порядочный суд не признает это преступлением.

Стрэпп вздохнул, видимо, понимая, что его карта бита.

— Я еще раз предлагаю снять обвинение против мальчика, — сказал отец. Он услышал вздох Стрэппа. — Я приглашаю мистера Эйра участвовать в качестве стороны при решении вопроса о том, кому принадлежит пони, который находится у моего клиента: Бо он или Тэфф.

Я видел, как Эллисон губами делает знаки Стрэппу: «Да, да, да, только пусть они приведут пони».

— Мистер Стрэпп, — устало проговорил судья, — есть у вас замечания к предложению мистера Квэйла?

Прошло довольно много времени, пока мистер Стрэпп приводил в порядок мысли, и я видел, как он торопливо написал что-то своему помощнику (у отца моего не было помощника, пока Том не вступил в эту должность). Наконец Стрэпп нехотя встал.

— Трудно сделать какие-либо замечания, ваша милость, которые не выражали бы негодования и осуждения тех методов, какими пользуется здесь мой процессуальный противник. Но, — добавил он поспешно, не давая отцу вставить слова, — мы все заинтересованы в правильном решении существа дела. И если предложение мистера Квэйла поможет урегулировать этот злосчастный конфликт мирно, то мы готовы снять обвинение, но при условии, что пони будет предъявлен, — он дважды повторил это условие, — и будем рекомендовать, чтобы вопрос был решен иным путем, как это предлагает и мистер Квэйл.

Послышался смех, шум и иронические возгласы в зале, кое-кто принялся аплодировать. У нашей учительницы мисс Хильдебранд пылали щеки, она счастливо улыбалась.

Подумать только: мисс Хильдебранд, оказывается, тоже на стороне Скотти! А я-то считал, что она не простит ему ящериц…

— Если суд позволит, — заговорил отец, когда судья восстановил относительный порядок, — есть одно обстоятельство, которое я хотел бы уточнить. А именно: мы представим пони только в том случае, если обеими сторонами будет строжайше соблюдена буква закона, предусматривающего подобные случаи. Пони будет передан в полицию, его поместят в полицейский загон, где он будет находиться под неусыпным надзором полиции при гарантии, что не будет допущено никакого вмешательства сторон, иначе как по обоюдному соглашению. Мы передадим пони только на этих условиях, которые не должны быть нарушены никем и ничем.

— Прекрасно! — сказал судья. — Только это не моя задача — давать указания полиции, как ей выполнять свои обязанности.

— Тогда я попрошу сержанта Коллинза заверить честным словом, что будет соблюден изложенный мною порядок.

Коллинз встал:

— Я могу заверить суд, что мы будем охранять пони, как положено.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал отец. — Но необходимо строгое соблюдение буквы закона. Нарушение повлечет за собой серьезные осложнения.

— О боже милостивый! — простонал Стрэпп.

— Итак, мистер Стрэпп, вы снимаете обвинение Скотта Пири в краже? — спросил окончательно потерявший терпение судья.

— Да, ваша милость, мы снимаем обвинение.

— Тогда пусть будет занесено в протокол, что обвинение снимается с повестки дня суда.

Так была восстановлена гражданская честь