Читаем без скачивания Стрелецкая казна - Юрий Корчевский

— От меня- то чего хочешь?

В принципе, я уже и сам понял, что он хочет, после его последних слов.

— Найти бы их, обоих найти. Антонину в доме запру да замуж выдам, а Илюшку — под суд княжеский, неча девиц соблазнять.

— Помилуй Бог, Гаврила! Где же их искать, Русь большая.

— Потому к тебе и пришел, что удачлив ты да умом не обижен.

— А если любовь у них?

— Да пусть любит кого желает. Жениться на ней он не хочет — не боярского-де звания девица. А в блуде — нельзя. Семья быть должна, детишки от законного супруга. Для кого я приданое собирал? Позор-то какой на мою голову! Теперь и мужа достойного не сыскать, порченая девка. А уж как мы ее холили да лелеяли, ни в чем отказа не знала. Старший сын весь в меня, серьезный. А любимица вон чего вытворила! Ну, вернется — я ей покажу, как фамилию чернить, ровно подлого сословия, а не купеческого. Ну так что, возьмешься ли?

— С Иваном как быть? Он днями с товаром во Владимир собирался.

— Мне бы твое согласие получить, а с Иваном я договорюсь. На худой конец, ему своих охранников одолжу, мало будет двух-трех человек дам.

— Хорошо, договаривайся с Иваном. Коли согласен он будет, попробую сыскать твою дочь, но ручаться не могу. Парсуна ее есть ли?

— Нет, — развел руками купец. — Как-то не довелось мастера встретить, чтобы лик ее написать.

— Как же мне ее искать, когда я ничего, кроме имени не знаю? Куда отправилась — неизвестно, как выглядит — непонятно.

Купец огладил бороду.

— И правда. Вот что: дочка на мать похожа очень, только моложе. Может, на родительницу поглядишь?

Пришлось согласиться, хотя все это — очень относительно.

Мы с купцом на его возке поехали к нему домой. Правил лошадью он сам — приехал без кучера, хотя и люди есть, и в деньгах не стеснен. Вероятно, хотел, чтобы его поездка ко мне осталась тайной.

Дом купца впечатлял: раза в два больше, чем у Крякутного, первый этаж из камня, еще два — бревенчатые. В окнах — не слюда, а настоящее стекло, большая редкость в силу дороговизны. Да и везти стекло приходилось из-за моря — не делали его пока на Руси. Двор выложен дубовыми плашками — очень удобно, грязи после дождя нет, долговечно. Во дворах победнее двор застилали соломой, и ее почти каждый день приходилось менять.

Мы прошли в дом и сразу в трапезную. Еще в сенях расторопная прислуга выскочила за указаниями.

— Супружницу ко мне! Прислуга исчезла.

Через пару минут, едва мы уселись, в комнату вплыла — по-другому не скажешь — лебедь белая. Красавица лет тридцати пяти — тридцати семи, с толстой русою косой из-под кокошника, стройным станом и горделивой походкой. Пава! Почему-то мне вспомнились слова из известного кино: «Бровьми союзна, губы алые…», ну и еще что-то в этом духе. Действительно хороша!

Красавица увидела, что хозяин не один, а с гостем, и быстро вышла, чтобы вернуться с серебряной ендовой, полной хмельной медовухи. Я, как принял из ее рук ендову, ахнул — здесь же литра полтора. Вручив ковш, хозяйка поклонилась. Делать нечего: хоть и не хотелось пить, а надо. Медовуха была очень хороша, и я осилил ендову без особого труда. Перевернув, я с поклоном вручил ее хозяйке.

— Присаживайся, хозяюшка любимая, Аграфена Власьевиа! Познакомься — Юрий, Григорьев сын.

Я привстал, отвесил поклон и принялся изучать ее лицо, пытаясь определиться с приметами, запомнить особенности. Она же, взглянув, отвела глаза.

Гавриле явно не понравилось, что я так бесстыдно пялюсь на его супругу.

— Ну все, мать, иди — небось, дел полно. Аграфена встала и, покачивая бедрами — неплохими бедрами, между прочим, — вышла.

— Запомнил? Вот дочь такая же, только моложе. Я с утра к Ивану подъеду, обговорю — как тебя освободить на время. Сейчас тебя отвезут домой. — Взяв со стола колокольчик, он позвонил. Явившемуся слуге кивнул на меня: — Отвезешь человека, куда скажет.

Я испросил согласия купца на разговор с его женой и, получив его, раскланялся с Гаврилой и вышел, попросив слугу провести меня к хозяйке.

Аграфена была одна в своей комнате, вышивала какую-то тряпицу. Она посмотрела на меня Удивленно.

— Муж твой меня подрядил дочь искать. Аграфена, всплеснув руками, бросила вышивку.

— Это же надо, паршивка такая!

Я прервал ее справедливые возмущенные речи. — Можно посмотреть комнату Антонины? — Конечно, я сейчас покажу.

В комнате — я бы даже назвал ее девичьей светлицей — было чисто и очень уютно.

— А скажи, хозяюшка, у дочки были драгоценности — ну серьги, кольца, цепочки, височные кольца, подвески?

— Да как же девице без украшений — конечно, были.

— Покажи.

Хозяюшка подошла к сундуку, раскрыв, достала резную шкатулку.

— Пустая! — Аграфена в доказательство даже перевернула ее.

— А из вещей дочь чего взяла?

Хозяйка открыла шкаф — серьезный такой, на века деланный, — перебрала вещи.

— Нет, все на месте; в чем была, в том и ушла. Аграфена заплакала.

— Расскажи, хозяйка, во что она была одета.

Аграфена подробно, как и все женщины, когда дело касалось одежды, перечислила. Хоть какая-то картина начала складываться — одежда, внешний вид. Я поблагодарил ее и на возке вернулся домой.

Так, надо обдумать, с чего начинать. В том, что Иван согласится отпустить меня на время, я не сомневался. Но Иван не был бы купцом, если бы не поимел с этого выгоду. Или деньгами возьмет с Гавриила, или двоих-троих охранников взамен попросит. Ну и ладно, это их дела.

Куда беглецы могли направиться? То, что не вниз по Волге — это точно. Там Казань, татары, потом — земли башкиров, потом — ногайцы. Нет, там делать нечего. На север, в Великий Устюг? Не исключено, только городок не велик. Во Владимир? Слишком близко, беглецы постараются уйти подальше. Рязань, Москва? Очень вероятно. Могут и дальше убежать — в Тверь, Великий Новгород или Псков — да только не успеют, не дам я им такой возможности. Придется их догонять. Они ведь явно не пешком ушли — или на конях, или судном. Только куда? По Оке или по Волге?

Я вскочил на коня и помчался на причалы. Их было несколько, и до вечера я успел побывать везде. На одном причале сказали, что вчера и сегодня никто не отплывал. На другом — суда были, но все шли вниз по течению и никого на борт не брали. Только на третьем причале сказали, что два судна были, даже пассажиров брали, но куда пошли — сказать не могли. М-да, хорошо, если оба судна ушли в одном направлении, а если в разные стороны? Замучаешься искать. Но уже хоть что-то.

От причалов я направился к городским воротам. Но и стражники ничего путного сказать не смогли.

— Эвон сколько народа туда-сюда шныряет! Мы повозки да груз осматриваем, мыто взимаем, нам пешие да конные не нужны.

Вот незадача!

Вечерело, и я отправился домой. Елена с порога спросила:

— Что случилось? Иван приходил, лицо от удовольствия лоснится, сказал, что освобождает тебя от работы. Он тебя что — выгнал?

— Нет, что ты, милая. — Я обнял жену и поцеловал. — Видела — сегодня днем купец Перминов приходил? Он уговорил меня заняться одним щекотливым делом, вот и попросил Ивана на время освободить меня от работы.

— Чего же тогда Иван довольный такой?

— Не иначе, Гаврила выгодные условия предложил, причем такие, что Крякутный отказаться не смог.

— Бона что, а то я спужалась, подумала плохое.

— Да что со мной плохого произойти может? Если только ты скалкой побьешь.

— Скажешь тоже.

Жена ткнула меня в бок кулачком.

— Когда уезжаешь?

— Сегодня ночью.

Мне-то что собираться — накинул на рубашку легкую ферязь, опоясался саблей, кистень в рукав — и готов. Главное не в этом. С каждой минутой, с каждым часом беглецы все дальше от Нижнего, и тем сложнее их будет найти. Откуда же начать поиски?

Я попрощался с Еленой, вышел во двор и вскочил на коня. Верст через пять я увидел костер. Подскакав, спешился, подойдя к костру, поздоровался. Вскочившие было люди уселись снова.

Коли здоровается, значит — мирный человек, разбойники-то нападают гурьбой и без приветствий.

Поговорили о том о сем. Между делом поинтересовался — не видели ли девку с парнем?

— Нет, никого не видели.

Я поблагодарил и вскочил в седло. Вскоре показалась Волга, а у берега — кораблик.

Команда уже отдыхала, у костерка сидели лишь двое дневальных, игравших в кости. Когда я подошел, оба вздрогнули от неожиданности, затем вскочили, схватились за короткие и широкие абордажные сабли.

— Здоровьичка желаю! — Я уселся рядом с костром. Дневальные тоже присели. Мы разговорились — и вновь неутешительные для меня новости. Пассажиров брали, по никого подходящего под мое описание не было — старик, два монаха, женщина с ребенком. Пожелав спокойной ночи, я снова вскочил в седло и погнал коня.

Скоро рассвет, ночь прошла впустую. Однако отрицательный результат — тоже результат. Теперь надо заниматься дорогами, а допрежь — отдохнуть.