Читаем без скачивания От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам - Георгий Зуев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мере приближения улицы к набережной реки Пряжки здания делались ниже и беднее, дома выглядели более мрачными и безликими. Улица наполнялись кустарными предприятиями, меблированными комнатами, распивочными, часовыми мастерскими, портновскими заведениями и даже кошерными еврейскими магазинчиками.
Да, именно кошерными, так как в конце XIX – начале XX веков в Коломне между Торговой и Офицерской улицами сформировался район компактного проживания евреев. Историк-этнограф Наталия Юхнева отмечала, что еврейская колония появилась здесь во времена царствования императора Александра I, разрешившего своим указом евреям-фабрикантам и ремесленникам приезжать в столицу на короткий срок. До этого никто из евреев не имел права даже на короткое, временное пребывание вне «черты оседлости». На Офицерской улице появились мелкие еврейские лавочки, сапожные и портновские мастерские, принадлежавшие евреям. Места пребывания евреев в Коломне и на Офицерской улице сохранили некоторые черты «местечкового» быта, связанные с народными традициями и обычаями, а также свой родной язык. Поэт Осип Мандельштам писал об уникальном своеобразии и оригинальности этих мест с еврейскими вывесками с быком и коровой, женщинами с выбивающимися из-под косынки накладными волосами, семенящими в сюртуках до земли многоопытными и чадолюбивыми стариками.
Чем дальше от Театральной площади уходила Офицерская улица, тем больше становилось магазинов помельче – лавок и лавчонок. В них часто совсем не было приказчиков, хозяин со всем семейством жил при магазине. Над входной дверью такого торгового заведения висел колокольчик, который давал владельцу знак о приходе покупателя. Подобные торговые заведения особенно часто встречались на улице после ее пересечения с Крюковым каналом, в районе Коломны. Особый вид был у так называемых мелочных лавок, прототипов современных универсамов и супермаркетов. В них покупали хлеб, селедку, овощи, крупы, конфеты, мыло, керосин, швабру, метлу, почтовые открытки, конверты и марки к ним, лампадное, постное, сливочное и топленое масло, дешевую посуду, пироги с различной начинкой, мясные продукты, предметы одежды и постельное белье, кнуты для извозчиков и предметы лошадиной сбруи. Всего не перечесть. При некоторых лавках существовали небольшие пекарни, в которых, кроме хлебобулочных изделий, по просьбе покупателей можно было запечь ароматный окорок или баранью ногу, нашпигованную чесноком, к рождественскому или пасхальному праздничному столу.
Для своих постоянных покупателей хозяин мог открыть кредит. В таких случаях клиенту мелочной лавки выдавалась заборная книжка, куда педантично вписывались приобретенные товары и их стоимость. Подобная форма торговли, основанная на доверии к постоянным жителям коломенской части Офицерской улицы, бывала выгодна не только для покупателя, но и для хозяина торгового заведения, ибо доверительный кредит прикреплял жителя к определенной лавке, превращая его в постоянного клиента. Вряд ли хозяин мелочной лавки знал обо всех секретах и деталях европейского торгового бизнеса, но его смекалка и опыт позволяли использовать некоторые эффективные приемы торговли магазинов Франции, Англии и Швейцарии. В частности, своим постоянным клиентам и исправным плательщикам владелец торговой точки к празднику даже мог выдать премию – коробку конфет, предмет домашней утвари, почтовый набор и прочую приятную безделицу.
В лавках висел полумрак, сгущавшийся в дальнем углу торговой залы, где лампада цветного стекла тускло освещала образ. На видном месте, рядом с патентом, красовались не первой свежести олеографические портреты царя – молодого полковника с припухшими подглазьями и царицы с тонкими недобрыми губами, в кокошнике и с орденской лентой через плечо.
На конторке обычно дремал большой рыжий кот, а на прилавке лежали селедки, прямоугольные бруски мыла завода Жукова с синими прожилками, пакетики ячменного кофе и папиросы «Трезвон», стояли банки с брусничным вареньем, прикрытые стопками почтовой бумаги. И что за беда, если хлеб, бывало, припахивает керосином, а на бумаге оставались жирные следы пальцев хозяина. Зато здесь можно было иметь кредит, забирая продукты «на книжку», и узнавать последние новости Коломенской части города: «В веселеньком домике на Дровяной ночью зарезали матроса…».
И действительно, такие лавки представляли собой своего рода местные клубы, где по вечерам собиралась «коломенская дворовая аристократия» – кухарки, няньки, дворники, прислуга, кучера, ремесленники, забегавшие на минутку купить десяток папирос или бутылку квасу и за разговорами задержаться, чтобы обсудить сенсационные раздирающие душу новости и происшествия в округе: убийства, драки, кражи, измены и иные из ряда вон выходящие случаи. Здесь же некоторые получали «авторитетные» разъяснения непонятных явлений жизни, «юридические» и даже «медицинские» советы и консультации.
Продажа водки в Петербурге, также как и в других губерниях Российской империи, являлась предметом царской монополии. Специальные казенные винные лавки – «казенки», или «монопольки», – размещались чаще всего на тихих улицах, вдали от учебных заведений, церковных зданий и зрелищных учреждений. Согласно полицейским правилам, «казенки» обычно располагались в первом этаже частного дома. Над дверью каждой винной лавки, расположенной на Офицерской улице, прибивалась небольшая вывеска: на зеленом поле двуглавый орел, а под ним надпись – «Казенная винная лавка». Бутылка водки высшего сорта, двойной очистки, имела сургучовую «белую головку» и стоила 60 копеек. Менее качественная водка, с «красной головкой», отпускалась по цене 40 копеек за бутылку. Продавались бутылки и большего размера – «четверти» (четверть ведра – 3 литра) в оригинальной упаковке – красивой корзинке из белой древесной щепы. Если у алчущих жителей Офицерской улицы имелись денежные затруднения, то они обычно довольствовались покупкой в «казенке» бутылок белого вина меньшего размера. Например, «сороковки» – полбутылки, содержащей сороковую часть ведра. Бывали и такие типы, что с трудом набирали медяки на приобретение всего лишь одного «мерзавчика» – миниатюрной бутылочки заветного напитка любителей истины «веселие есть питие». С посудой «мерзавчик» стоил 6 копеек: 4 копейки – водка и 2 копейки – посуда.
Торговое водочное помещение перегородкой разделялось на две половины. В перегородке проделывались два окошка – для приема денег и передачи бутылок с водкой. Продавцами в «казенках» обычно бывали женщины – они принимали деньги, после чего в другом окне водку выдавал мужчина, здоровенный амбал, один внешний вид которого исключал возможные скандалы, ссоры и драки.
В своих воспоминаниях В. И. Пызин и Д. И. Засосов писали: «В лавке было тихо, зато рядом на улице царило оживление: стояли подводы, около них извозчики, любители выпить. Купив посудинку с красной головкой – подешевле, они тут же сбивали сургуч с головки, легонько ударяя ею о стену. Вся штукатурка около дверей была в красных кружках. Затем ударом о ладонь вышибалась пробка, выпивали из горлышка, закусывали или принесенным с собой или покупали здесь же у стоящих баб горячую картошку, огурец. В крепкие морозы оживление у "казенок" было значительно большее. Колоритными фигурами являлись бабы в толстых юбках, сидящие на чугунах с горячей картошкой, заменяя собой термос и одновременно греясь в трескучий мороз. Полицейские разгоняли эту компанию от винных лавок, но особого рвения не проявляли, так как получали угощение от завсегдатаев "казенки".
Фасады домов, расположенных на Офицерской улице, всегда пестрели разнообразными вывесками и эмблемами торговых заведений. Под стягом золоченого кренделя, раскачивающегося и скрипящего на ветру словно флюгер, процветала местная коломенская пекарня, из дверей которой выплывали аппетитные запахи свежей выпечки. В булочной, в витрине которой хозяин поместил огромный рог изобилия, извергающий баранки, бублики, плюшки, розанчики, сушки, калачи и караваи ситного хлеба с изюмом, всегда имелся широкий ассортимент свежей аппетитной продукции, пользующейся спросом у горожан.
В витрине магазина колониальных товаров возвышалась огромная сахарная голова в фирменной синей обертке. Рядом с ней располагалась фигура китайца с традиционной длинной косой и грудой разноцветных пакетов заморского "лучшего" чая.
В разбросанных по Офицерской улице пивных и портерных створки входных дверей, расписанные наполовину зеленой краской, сверху обязательно окрашивались в желтый цвет. Над входом в питейное заведение обычно вывешивалось изображение пунцового рака с черными выпученными глазами. При этом усатое страшилище своими цепкими клешнями крепко удерживало стандартную, для того времени, вывеску: "Пиво, мед и портер разных заводов – распивочно и на вынос".