Читаем без скачивания От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам - Георгий Зуев

Оптик-механик украшал свое торговое заведение огромными золочеными пенсне, а хозяин соседней табачной лавчонки – фигурой коварно улыбающегося турка в красной феске, блаженно курящего из кальяна "лучшие сорта заморского табаку".

Реклама эпохи головокружительных успехов молодого русского капитализма была мягкой и дружелюбной, ничего не навязывая потребителю, демонстрировала ему его возможности.

Глава старинной фармацевтической фирмы "Пель и сыновья" обращался к потенциальным пациентам с такой рекламой: "Господа ревматики! Уродонал Шатлена – ваше спасение!". Рекламные формулировки были в те времена проще и человечнее. На некоторых кондитерских заведениях Офицерской улицы можно было увидеть рекламу со стихами поэта, скрывавшего свое имя под псевдонимом "Дядя Михей". Он рекламировал все, что можно было съесть, хотя бы пастилу:

Как вкусна, дешева и милаАбрикосовая пастила!А впрочем, и прочее,Убедитесь воочию!

А вот рекламный плакат, призывающий покупать знаменитое многоцветное мыло фабрики A. M. Жукова. На нем красовались пять дам, чьи наряды последовательно отражали капризы русской моды за два столетия. Плакат украшала надпись: "Пять поколений опытных хозяек стирают мылом A. M. Жукова".

Невозможно себе представить дворы домов Офицерской улицы без звонкого, бодрого крика уличных торговцев, сменяющих друг друга с раннего утра до позднего вечера. По выкрикам этих энергичных «бизнесменов», заходящих со своим товаром во дворы, жители, не выходя из комнаты, могли определить какое время года и какой наступил православный праздник: Мясоед, Масленица, или сам Великий пост.

– Стюдень говяжий! – влетает в открытую форточку веселый голос… Это значит "Мясоед" на дворе – весенний или рождественский, или же на дворе сама "сплошная неделя" (перед Масленицей), когда даже самым постным людям разрешается "сплошь" все мясное, и в среду, и в пятницу.

Но вот в комнату врывается громогласный призыв, вкусно восклицающий на весь колодезный двор: "Кто белорыбицу с балыком провесным, кто бел-грибы-сушены!" Это значит – на дворе Великий пост.

Весна легко узнается по предлагаемому ассортименту выкрикиваемых торговцем веселым, радостным криком с улицы: "Щавель зеленый! Шпинат молодой!"

На улице становится все теплее и теплее, наступает лето и в открытые окна комнат влетают уже новые крики торговцев, предлагающих: "Горошек зеленый! Огурцы, огурцы зеленые! Картофель рассыпчатый молодой!"

За яблоками, арбузами наступает пора новых криков во дворах домов: "Орехи, клюква! Орехи, клюква!" – знать, пришла пора золотой осени.

Так круглый год сменяются эти задорные, веселые голоса. Их ждут, к ним давно привыкли.

Действительно, как обойтись без услуг умельцев, специально пришедших во двор вашего дома, чтобы помочь, что-либо исправить или наладить: "А во-от точить ножи-ножницы, бритвы править!" или "Лу-удить, пая-ять!"

Сюда, на Офицерскую улицу, часто заходили татары-старьевщики в черных бархатных тюбетейках, откликающиеся на зов "Эй князь!" и сердито сплевывающие, когда их дразнили, потряхивая скомканным в виде свиного уха углом одежды. Их заунывный голос требует: "Костей-тряпок, бутылок-банок!"».

Начиная с 1870-х годов положение улицы резко изменилось. Газеты Петербурга писали: «…той Офицерской теперь нет и в помине. Сохранились лишь отдельные каменные здания той поры, да и то порядком видоизмененные». Наступил период, когда в Коломне нарастающими темпами шло строительство новых доходных многоэтажных домов с квартирами, сдаваемыми внаем.

В конце первой половины 1880-х годов в Петербурге вошел в моду итальянский ренессанс XV–XVI веков, так как мотивы этого стиля отличались сравнительной простотой архитектурно-декоративных элементов, их разнообразием и большой композиционной гибкостью. Это объясняется тем, что в эпоху Возрождения художественная обработка фасада обрела относительную самостоятельность. Она не была так непосредственно связана с конструкцией здания, как это требовалось в предшествующие периоды. Неоренессанс, созданный итальянскими архитекторами, предусматривал значительное количество разнообразных вариаций стиля, привлекал строителей многочисленными новыми приемами компоновки и орнаментально-декоративными мотивами. В петербургском неоренессансе существовало несколько разновидностей: использование ордера или отказ от него и применение в отделке фасадов только одной рустовки и нарядных ренессансных наличников.

Характерным примером ордерной разновидности неоренессанса середины 80-х годов XIX века является ныне существующий жилой дом полковника Брюна на Офицерской улице (ул. Декабристов, 49), возведенный в 1840–1841 годах по проекту архитектора Е. Ф. Паскаля.

В основу композиции фасада этого жилого здания автором положен прием поэтажной обработки ордером в предельно упрощенном варианте. В данном случае столичный архитектор, стремясь, очевидно, в соответствии с пожеланиями заказчика – полковника Брюна, сделать отделку дома на Офицерской улице простой и недорогой, вместо обычных для итальянского ренессанса колонн или пилястр обработал фасад доходного дома лопатками – плоскими вертикальными выступами. Благодаря подобному решению дом на Офицерской улице в рамках единой композиционной системы приобрел оригинальный художественный вид, эмоциональный и идейно-смысловой оттенок, отражающий его функциональное назначение – рядового доходного здания.

С точки зрения архитектуры, вторая половина XIX века – это эпоха эклектики, особого стиля, пришедшего на смену классицизма. Эклектика была удобна для быстрого массового тиражирования доходных домов и вместе с тем создавала определенную видимость разнообразия во внешнем оформлении фасадов. Другие люди по-иному стали строить дома на Офицерской улице. У них были чисто утилитарные цели, свое практическое отношение к объекту выгодного вложения денег. Это был своеобразный подход к архитектурному стилю – подход с точки зрения его «доходности». Об этом в начале 1870-х годов с определенным сарказмом и сожелением высказался в своем «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевский: «…право, не знаешь, как и определить теперешнюю нашу архитектуру. Тут какая-то безалаберщина, совершенно, впрочем, соответствующая безалаберности настоящей минуты. Это множество чрезвычайно высоких (первое дело высоких) домов под жильцов, чрезвычайно, говорят, тонкостенных и скупо выстроенных, с изумительною архитектурою фасадов: тут и Растрелли, тут и позднейшее рококо, дожевские балконы и окна, непременно оль-де-бефы [фр. «бычий глаз» – круглое или овальное окно] и непременно пять этажей, и все это в одном и том же фасаде. "Дожевское окно ты мне, братец, поставь непременно, потому чем я хуже какого-нибудь ихнего голоштанного дожа; ну а пять-то этажей ты мне все-таки выведи жильцов пускать; окно окном, а этажи чтобы этажами; не могу же я из-за игрушек всего нашего капиталу решиться"».

Ф. М. Достоевский

После этих строчек становится понятным, что нынешнее внешнее оформление современных зданий Офицерской улицы достаточно упрощено, но все же сохраняет черты того или иного исторического стиля, от позднего классицизма к неоренессансу.

Строили в то время очень быстро. Автор «Описания Санкт-Петербурга» И. Пушкарев писал, что «постройка новых зданий производится с быстротою почти невероятною… Едва только положат фундамент, как через пять месяцев делается уже огромный каменный дом в три и более этажей, в котором на другой год все комнаты от чердака до уголка дворника наполняются постояльцами».

Стремясь увеличить доходность строения, предприимчивые домовладельцы при постройке жилого здания пытались сократить площадь двора, обходя введенный правительством в 1857 году «Строительный устав». Его положения гласили: «Во всяком отдельном участке должен быть по крайней мере один двор, пространством не менее 30 кв. саженей, причем наименьшая ширина его должна быть не менее трех саженей» (1 сажень = 2,134 м). Кроме обыкновенных дворов дозволялось устраивать – исключительно для освещения лестниц, коридоров, отхожих мест, чуланов и других помещений – световые дворики. В строительных правилах были статьи, запрещающие устраивать жилые этажи с полами ниже поверхности тротуара. Не разрешалось также приспосабливать под жилье подвалы и чердаки. Однако, на деле эти требования, как правило, не соблюдались. В полуподвальные этажи хозяева обычно заселяли прислугу и дворников.

Планировка жилых помещений доходных домов на Офицерской улице отличалась большим разнообразием. Диапазон их размеров и степени комфортности был достаточно широким. От огромных многокомнатных квартир до скромных, в две-три комнаты. Размеры самих комнат зависели от возможности оплачивать их жильцами. В домах были квартиры с огромными спальнями и такими же гостиными. В лицевом корпусе домов, с окнами на улицу, обычно располагались многокомнатные квартиры состоятельных жильцов. Солидные квартиры имели две лестницы – парадную и черную, выходящую во двор. Парадные лестницы в тот период оформлялись достаточно нарядно и зимой обязательно обогревались. Черные же лестницы служили для прислуги, для дворника, разносящего по квартирам тяжелые вязанки дров; для приема торговцев и разного рода ремесленников.