Читаем без скачивания Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Савченя Ольга "Мечтательная Ксенольетта"

Я смутилась и попросила скромно:

– Елрех, прости, если обидела.

– Ты все еще такая же глупая и наивная, – улыбнулась она.

– Да, я забыла про отражение неба.

Она тряхнула белой гривой волос и покачала головой.

– Не поэтому. – Перекинув сумку на другое плечо, подошла ближе и обняла меня за плечи. От внезапной тяжести я сбилась с шага, но быстро приспособилась и прислонила голову к ее плечу. – Ты обижала меня и посильнее, но в глубине души любишь. Я забуду тебя, мой Невинный рассвет, а ты меня – никогда. – И снизив тон, виновато, добавила: – Зная, на что ты идешь ради меня, я больше не могу на тебя обижаться.

Далеко впереди Кейел, не останавливаясь, потрепал Тоджа по шее. И мне показалось, что сейчас он оглянется, чтобы убедиться, что со мной все хорошо, но чуда, как и всегда, не произошло. И он тоже забудет меня.

– Невинный рассвет? – Я изогнула брови. Лучше отвлечься пустым трепом.

Елрех тихо рассмеялась, показывая клыки.

– Стоило тебе немного пригрозить, и ты расплакалась, как размазня!

– Когда такое было? – скривилась я.

– В день нашего знакомства. – В серых глазах плескалось веселье. Елрех хлопнула меня по плечу и спросила: – Не помнишь, человечка с дырявой памятью? Глядишь, так и меня забудешь. Ты пугалась любого шороха и всякого безобидного зверька. А вот болячки гнойные на ногах терпела. И как только шла? Любой другой остановился бы и помощи попросил, а ты только по ночам и ревела. Да так тихо…

– Почему сама не помогала? – упрекнула я. – Могла бы проявить фангровское благодушие.

– А кто сказал, что у нас его много? – округлив глаза, изумилась Елрех. – Да и не все мы одинаковы. Мне было любопытно, откуда ты такая взялась странная. Впервые видела, чтобы кому‑то трусость выживать помогала и силы давала. А потом даже смелость. С лиертахоном в одиночку я бы не справилась, Асфи. На рассвете ты подошла ко мне и не отвергла свою награду. – Она посмотрела на мое правое запястье.

Я все еще носила клык, который сейчас был спрятан под рукавом куртки. Никогда не придавала ему значения, но без него было непривычно.

Елрех продолжила:

– В то утро ты была решительной и смелее, чем обычно. Твои руки были обожжены. И тогда я поняла, что не страх дает тебе силы, а боль. Ты бежала не от опасности и невзгод, а шла против них. Солнце невинное на рассвете и не таит в себе злобы. И оно не бежит обратно к своей колыбели, а шагает дальше. Наблюдает за жестокостью, впитывает в себя все увиденное насилие – от этого ему больно. И эта боль делает его опаснее.

Продолжая обнимать меня, она шла вперед и с насмешкой наблюдала за моим выражением лица. Как правильно отреагировать на ее слова? Она сравнила меня с Солнцем? Мне не показалось. Признала во мне опасность, жестокость и силу. Решительность и целеустремленность. Это грело душу, находилось в таком признании что‑то приятное, притягательное, но в тоже время… Не зря викхарты и васоверги – низшие расы Фадрагоса.

Елрех погладила мое плечо, сжала его, проговаривая дальше:

– Ты подошла ко мне на рассвете. Такая же трусливая, искалеченная и измученная, но другая. Ты будто только делала свой первый шаг. Еще невинная – как тот рассвет! И я решила не мудрить с твоим именем: асфи – рассвет, рель – невинность. Это наш язык и наш обычай, так давать имена.

– Елрех тоже имеет перевод?

Она кивнула и беспечно добавила:

– Пятно. Но более ругательно. В общем языке перевод теряет окраску.

– Прости.

Елрех снова хлопнула меня по плечу.

– Мать не захотела давать мне имя, а отец мог бы назвать хуже. Бывает гораздо хуже. – И клыкасто улыбнулась.

Почти весь день Елрех находилась рядом со мной, будто стремилась поддержать и развеять возможные переживания о нашем с Кейелом напряжении в отношениях. Пустыня не нравилась мне. Цвет песка напоминал бледную морковь; сапоги погружались в него, черпали с каждым шагом, и это затрудняло поступь. Безветрие наступило еще до обеда, и солнце напекало – не спасали даже косынки на головах и капюшоны. Хотелось пить и остудиться, но теплая вода не избавляла от жажды и жара. Первую остановку мы сделали возле крошечного оазиса и, прежде чем броситься к воде, долго присматривались к скудным зарослям. В регионе оказалось много опасной живности, которая в зной сбегалась к водопою. Например, огромные, но ловкие вараны с ядовитой слюной и толстой кожей. Однако не они представляли самую серьезную угрозу, а василиски. Издали спутать их мог, пожалуй, любой, кроме какой‑нибудь фангры. Только их отменное зрение позволяло на безопасном расстоянии рассмотреть небольшие гребни на хвосте и капюшоны вокруг голов ящеров. К озерцу в итоге пробирались Вольные, поймав момент, когда вараны сцепились с одним из василисков. Мне было любопытно, почему первые мгновенно не превращались в камень. Ив ответила лишь предположительно: якобы в таких условиях тонкая пленка на глазах защищала живность не только от песка, но и от таких страшных соперников, как василиски.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

После обеда о себе напомнил ветерок, легонько гоняя песок у нас под ногами. К счастью, с каждым часом он становился все прохладнее и прохладнее, а Кейел и Елрех, наоборот, угрюмее. Кейел ускорялся, будто боялся куда‑то опоздать. Я попыталась узнать у Елрех, что происходит, но она отмахнулась, пожав плечами, поторопила меня и ребят, а затем сказала, что скоро я все увижу сама. Чувствительная Ив выглядела взволнованной, Ромиар недовольно посматривал на ясное небо, и даже Феррари, предпочитающая в свободное время носиться где‑то в стороне от нас, вернулась. Она беспокойно раздувала капюшон и ворковала со мной, мешаясь под ногами.

Последние лучи солнца слабо озаряли небо, но еще цеплялись за него. Небольшое, грубо построенное, убежище из камня, к которому мы спешили, показалось на горизонте как раз в тот момент, когда холодный ветер швырнул в спину песок. Казалось, еще немного и пустыню накроет песчаная буря, но даже не это пугало, а небо, частично затянутое тучами. Ветер быстро сгонял их с востока, и они густились, чернели, тяжело ворочались над головой, будто больше не зависели от него, будто сами формировали климат внутри этого региона. А ветер продолжал бушевать, поднимая песок.

Кейел вернулся к нам на Тодже и, не спешившись, скомандовал мне:

– Прыгай на Феррари и быстро за мной!

Он был зол, взволнован, взбудоражен, и я безропотно подчинилась. Малышка, казалось, только рада была ускориться, пусть и с ношей на спине. Подгоняемые шквалистым ветром, мы за считанные минуты домчались до низенькой постройки без окон. Я чувствовала силу в нескольких серых камнях, затесавшихся в рыжей кладке. Они словно были напитаны духами, которые отпугивали животных от этого места.

– Заходи, – приказал Кейел, втаскивая сумки в темноту.

Он швырнул поклажу прямо у входа и направился обратно, бросая на ходу:

– Я за остальными. Жди здесь. – Глянул на лиертахона и коротко, сурово произнес: – Феррари, за мной!

Они быстро исчезли в песчаной завесе, с каждой секундой становящейся более плотной. Я, щурясь и ежась, призвала Охарс и вошла внутрь укрытия. Ветер завывал за спиной, но сюда не проникал. Ровные каменные стены без ниш, полок, крюков и низкий потолок явно не предусматривали, что кто‑то может обосноваться тут надолго. Волнуясь за ребят, я не хотела ничего делать, кроме как смотреть на вход и ждать их. Однако заставила себя перетащить сумки к стене, отряхнуть покрывала от песка и разложить их. Ночи в пустыне холодные и опасные, и закат с такой погодой не подразумевал, что мы продолжим путь этим вечером.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ребята вернулись довольно скоро. Ив была с Кейелом, верхом на Тодже, а Феррари везла на себе Елрех. Когда Кейел собрался за Роми, я остановила его и повязала косынку на лицо.

– Не будешь дышать песком, – поправив ткань у подбородка, пояснила и стала опускать руки.

Кейел перехватил мои пальцы и, сжав их, посмотрел в глаза. Глядя в ответ, я снова разволновалась, а мысли… Их не осталось. Я прильнула к Кейелу на мгновение, попросила быть осторожным и отступила. Он кивнул и молча оставил нас.