Читаем без скачивания Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Савченя Ольга "Мечтательная Ксенольетта"

Заметив растерянность Кейела, я перебила его:

– Я не знаю, как он собирался провернуть это со мной! В ближайшее время надо проверить остальные реликвии, которые отдал наставник. Аклена освободили от клятвы, чтобы он мог выполнить миссию. Но не только он был балкором – Ил тоже была его расы. Неужели в то время было так много существ с уникальными болезнями или… Как это правильно назвать? В общем, неважно. Важно то, что Ил тоже была свободна и действовала далеко не в интересах соггоров. В реликвиях должно быть больше информации. Дес изучил ее, а теперь стремиться всеми силами избавиться от своей цепи. Одного точно не могу понять: что он собирается делать дальше? Освободит себя и бросит остальных?

Кейел тяжело вздохнул. Закусив губу, сделал несколько быстрых шагов. Подал мне руку на крутом участке, а когда спустились предположил:

– Допустим, что он может знать что‑то еще. Например, как освободить одной жертвой всех. У тебя уникальный случай, и…

– Даже если так! – Согнув руки в локтях, вскинула их. – Жертва точно должна быть добровольной. Неужели он рассчитывал уговорить меня? К тому же еще требуется Прощение эльфа. Отец Эриэля об этом тоже упоминал. Жаль, что без пояснения.

– Прощение эльфов и уникальная кровь… – Кейел потер переносицу, продолжая путь. – Дес мог получить прощение у своей невесты, а тебя… – замолчал, нахмурившись сильнее. На секунду зажмурился, а затем ускорился. Через мгновение заступил мне путь, вынуждая остановиться. В его глазах застыла решимость: – Аня, что ты скрываешь от меня?

– Что?..

Сердце упало в пятки.

Кейел, вцепившись в ремень на груди и глядя мне в глаза, продолжил говорить – хриплый голос звучал спокойно, но то и дело становился тише, будто обрывался:

– Дес принимал твой облик. Он знает о тебе все. Знает все тайны. В твоих мыслях, характере или… – Выразительный кадык дернулся от глотка. Кейел облизал губы и опустил голову договаривая: – в твоих секретах есть что‑то, на что он рассчитывал надавить. То, на что легко повлиять. Возможно, страх, отчаяние, стыд… – Взглянул исподлобья в мои глаза, заправил волосы за уши. – Вина? Что‑то настолько важное, что сравниться со смыслом жизни, а может, и есть смысл твоей жизни. Цель, – будто уточнил, чуть сильнее склонив голову к груди и плечу. – Если бы он отобрал у тебя это, или преподнес смысл в другом свете, – а он умеет, поверь мне, – ты бы захотела умереть. Добровольно. Ты бы пожертвовала собой. Он был уверен в этом, иначе не рискнул бы устроить покушение на Волтуара, чтобы задержать тебя. Дес знает тебя, – сказал с убеждением в тоне, – и, наверняка, сейчас он понимает тебя, как никто другой.

Во рту пересохло. В ушах стучало быстро, быстро. Я сжимала кулаки, чувствуя на ладонях пот. Еле удерживалась, чтобы не отступить или не прервать зрительный контакт.

– Не понимаю. – Коротко выдохнула, чтобы голос не дрогнул. – Ты ревнуешь меня к нему? Тебе обидно?

Он ухмыльнулся. Фыркнул, но как‑то болезненно. Сам отступил на полшага, высоко поднимая подбородок и с насмешкой рассматривая меня.

– Аня, ты опять морочишь мне голову?

– Что?

Страх наползал со всех сторон, сковывал ноги, грудь. Мешал дышать. Хотелось обернуться и убедиться, что ребята скоро догонят нас и невольно прервут опасную беседу.

– Пытаешься перевести тему, – с пониманием кивнул он. Видимо, сделал вывод для себя. – Я ведь спросил о другом. Каждый раз, когда я уговаривал себя довериться тебе, мне было чрезвычайно трудно. Причем с каждым твоим предательством становилось все труднее и труднее. Если бы я мог рассказать тебе абсолютно все… – С досадой покачал головой и склонился ко мне. – Даже о своем духе. Если бы это было в моей власти, я бы рассказал тебе все. Я бы отдал тебе все. И дело не в том, что я… что ты стала для меня… – Ремень в его кулаке скрипнул, рука дрогнула. – Дело в том, что мы хотим одного и того же – нам всем нужно спасти Фадрагос. Это в наших общих интересах. И что бы ни произошло в прошлом, какие бы ошибки не остались позади, когда мы были порознь, все становится неважным в настоящем. Пустяки, понимаешь? Если только мы хотим одного и того же. Это ведь так?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Голова закружилась, а мир будто отдалился.

– Да, – выдохнула я. Короткое слово мгновенно пробудило ненависть к себе.

– Клятва. Я хочу, чтобы ты…

Если попросит поклясться, я обречена… Лицо и кончики пальцев похолодели, тело прошиб пот.

Кейел отвернулся от меня. Помедлив немного, продолжил просьбу:

– … рассказала мне подробнее о клятве. Все, что видела в воспоминаниях Эриэля. И, Аня. – Снова ненадолго замолчав, пристально посмотрел мне в глаза, а затем произнес: – Я доверяю тебе.

Вранье. Я вижу.

– Я тебе доверяю, – повторил он. С надеждой.

Отступил на несколько шагов и направился дальше.

Мне не оставалось ничего другого, как только следовать за ним. Глядя ему в спину, я боролась с собой. Искала любые способы и уговоры, чтобы не проявить слабость. Способов оказалось не так уж и много, и я долгое время повторяла самые эффективные из них.

Фаррд, Тиналь, Фираэль… Как звали знахаря из Красной Осоки?.. Забыла. Кто еще? Тиналь, Фираэль, Фаррд, Стрекоза… она заслужила. И Фаррд тоже. Девочки? Маленькие убийцы, но их толкала ситуация. Страх потери, забота о близких… Маленькие убийцы, которые могли бы убить не только меня, но и кого‑то более значимого или невинного. Простодушного, доброго, наивного. Себя не жалко, а если на моем месте оказалась бы другая девочка их возраста? Тиналь, Фаррд… Елрех!

– Опять поругались? – догнав меня, спросила она. Заодно и напомнила о себе. Вот о ком надо вспоминать в первую очередь. Она, как никто другой, заслуживает счастья.

– С чего ты взяла?

– Он уже третий шаг солнца идет впереди. Обычно ждет тебя каждые полшага, а оборачивается и того чаще.

– У него с утра плохое настроение, – отмахнулась я, стирая пот со лба. Волосы прилипали к разгоряченной коже, рубашка, казалось, расплавилась и приклеилась к спине, а ноги, судя по всему, варились в сапогах.

Елрех хмыкнула, поправила заплечную сумку и подвела итог короткого допроса:

– Вы поругались, и тебе плохо.

– Бывало и хуже.

– Ты злишься, – понизила она голос. – Не жалуешься, не хочешь плакать, а злишься. Выходит, хуже не бывало.

– Бывало, – нахмурившись заверила я спокойным голосом. – Много раз бывало, просто… – Оглянувшись бегло, убедилась, что Ив с Роми достаточно далеко. – Каждый раз, когда мы с ним ругаемся, или когда в моей голове возникают споры с самой собой о правильности моих действий, мне едва удается оправдать себя. Я оправдываю, и становится легче. Гораздо легче. И тогда я даю себе обещание, что больше никогда не буду сомневаться, что в следующий раз даже не придам этому значения. Потом наступает этот следующий раз, и он будто первый. По‑прежнему тяжело убедить себя, что я ничего вам не должна, что мои намерения ничего плохого не принесут. Наоборот – только пользу. Мне, как и раньше, тяжело врать ему, трудно оправдать себя, но бывало и хуже. Гораздо хуже. – Опустила голову, помолчала немного и добавила: – Я справлюсь. Обязательно справлюсь.

Быть может, она хотела поддержать меня, подбодрить, планировала не закрывать на этом тему, но я увела разговор в другое русло:

– Я вижу блеск моря. – Повернула голову вправо, любуясь горизонтом. Отсюда не было слышно шума прибоя, но высота и чистый склон позволяли увидеть вдали воду. – Оно синее. Море синее. – Снова взглянула на заинтересованную Елрех и спросила: – Почему же тогда Кровавая вода?

Белые брови сошлись на переносице. На светло‑голубой переносице… Кажется, ответ нашелся самостоятельно. Глупо вышло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Неблагодарная, высокомерная человечка, – протянула Елрех, вздергивая подбородок. – По‑твоему в моих венах течет не кровь? Виксарты за такой вопрос казнили бы тебя, а гелдовы точно бы обиделись. У них кровь встречается разного цвета. И Кровавая вода тоже не везде синяя. Если зачерпнуть ее, она часто оттенков нашей кожи. Просто Шиллиар скрывается от Солнца за холодным голубым пологом, а в воде высматривает свои слезы.