Читаем без скачивания Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Савченя Ольга "Мечтательная Ксенольетта"

Ив припала к постаменту ближайшей статуи и смахивала ладонью песок, затем, шевеля губами, водила пальцем по многочисленным символам. Елрех и Роми разбрелись неподалеку, а Кейел застыл неподвижно возле нас с Ив. Я обходила вторую статую, стоящую параллельно первой. Каменные ноги находились на уровне глаз, и между щиколотками можно было увидеть углубление, будто бы сделанное для разведения огня. На одной стороне, под мостом, расположилось три шан’ниэрда, и столько же стояло спиной к нам с другой стороны – они будто встречали путников, идущих ущельем. Между статуями тянулись едва заметные углубления. Я присела на корточки, вытащила кинжал из ножен и стала ковырять песок. Вскоре убедилась, что края углублений каменные, – когда‑то давно тут были канавы. В центре затененного пространства до полуметра от земли поднимались парапеты, украшенные каменными фигурами поменьше и вязью узоров. Эти украшения сохранились куда хуже огромных статуй‑колонн.

Раздался оглушительный рокот.

Кейел приблизился ко мне, положил руку на плечо и указал в сторону стены, где зиял чернотой проход. Песок замел широкое каменное крыльцо, но ступени под ним все еще проглядывали. Колонны с витиеватыми символами у подножия удерживали козырек с барельефом. Кажется, источник звука находился внутри этого здания, вытесанного в скале.

Я оглянулась на ребят: сильно зажмурившись, Ив прижимала ладони к ушам, Елрех и Роми тоже закрывали уши, но явно страдали не так сильно, как эльфийка. Ей нельзя туда… Роми не оставит Ив одну и, наверное, будет против отпустить Елрех. После ранения она выздоравливала не так быстро, как Кейел. Я повернулась к нему: синяки все еще покрывали лицо, а вот дышал он спокойно. Да и двигался уже довольно шустро и без устали, будто это не он, а кто‑то другой находился при смерти несколько дней назад. Я кивнула ему и, шагнув к таинственному входу, улыбнулась.

Высокий проход казался черным лишь издали. Поднявшись на последнюю ступень, но еще не переступив порог, в полумраке помещения я смогла разглядеть резьбу, покрывающую стену от пола до…

Обнажив оружие, мы с Кейелом вошли под своды Скверны. Дохнуло прохладой. Сыростью. Я подняла голову – высоко над нами потолок немного терялся в темноте, на выступающих балках едва различалась та же резьба, что была и на стенах. Кажется, между ними поблекла краска, временем затерлись рисунки.

Резкое движение у ног – я встрепенулась, едва не отскочила. Феррари без опаски промчалась между мной и Кейелом, а затем исчезла в густой темноте огромного зала. Создавалось впечатление, что он был бесконечным. Но ведь стена, где‑то должна быть… Из‑за очередного грохота я едва не выронила кинжал, стараясь закрыть уши, и зажмурилась, пережидая легкую тошноту.

Рокот волной раскатился по скалам и, казалось, пробрался под кожу и будоражил организм.

Наконец, затих.

Настороженные, мы двинулись дальше. В темноте угадывались очертания арок других проходов и широких коридоров. Наверное, здание рассчитано на огромное количество народа. Но вот с какой целью его построили тут, среди ущелья?

Ноги проваливались по щиколотку в песок, заметенный с улицы. Я приготовилась позвать на помощь Охарс, но повременила. Если тут прячутся монстры, то свет может помешать их заметить. Но успокаивало то, что Феррари никого не боялась и, даже несмотря на ужасный грохот, ринулась вперед.

Чуть поодаль от входа, песок тончал, и в нем проступали очертания канав. У стены стояла большая странная конструкция, будто каркас глобуса, а в нем закрепленное зеркало из раутхута. Кейел подошел к ней, окинул любопытным взглядом, а через пару мгновений, нахмурившись, обернулся ко входу. Перехватив меч в левую руку, правой – ухватил толстый стержень конструкции и стал поворачивать, тот поддавался с трудом. Я поспешила на подмогу. Убрав кинжал в ножны, вцепилась в другие прутья и налегла с силой. Кейел остановился и насмешливо смотрел на меня.

Ну вот и что опять не так?..

Через пару секунд он вздохнул тяжело и тоже спрятал меч, а затем, ухватив меня за плечи, перевел в другую сторону, и я наконец поняла, что он хочет. Теперь я не заслоняла падающий от входа свет и тянула прутья, следуя за движениями Кейела. Наверное, если бы не неумолкающее шипение, то до какого‑то момента мы бы слышали шорох ржавого железа. Удивительно, что оно вообще поддавалось, а не разрушилось за столько столетий. Быть может, какой‑то сплав на магии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вскоре конструкция поддавалась легче, и я оставила это занятие Кейелу. Он уловил луч света быстро, а потом еще какое‑то время перенаправлял его. И наши надежды оправдались‑таки – свет попал в другое зеркало и сразу отразился в множестве других. На мгновение я прищурилась, привыкая к дневному свету, а затем с изумлением и трепетом, перехватившим дыхание, осмотрелась.

Городскую площадь украшали лавочки и неработающие фонтаны, скульптуры и парковые ограждения. Над торговыми лавками и постоялыми домами висели каменные и железные вывески с неизвестными, но откуда‑то знакомыми символами и рисунками, позволяющие даже мне разобраться, что я стою у пивной, дальше находится булочная, а указатели над широким коридором подсказывали, что я приду к кому‑то связанному с деньгами и законом. На противоположной стороне были другие дома, другие указатели. Целый город под сводами гор и скал…

Песок под ногами сменился каменным полом. Дома располагались все теснее друг к другу, а вот коридоры и площадь, наоборот, росли вширь. Казалось, город внезапно опустел еще вчера. А может, только что…

Кейел свернул в трактир, и я вошла следом. Устройство для освещения стояло на каменной стойке, и я потянулась к нему рукой, но замерла. Посмотрела на Кейела, столкнулась с его взглядом и поняла, что он всецело разделяет мои чувства. Этот трепет, благоговейное восхищение. Я сжала кулак, не смея тревожить прошлое. Призвала Охарс и прошла вдоль каменных столов и скамеек, с небольшим углублением – кажется, мягкие сидения давно сгнили и остались лежать еле различимым мусором, пылью. В перчатке, я провела пальцами по столу. Захотелось снять ее.

Нельзя. Потом захочется узнать прошлое, взглянуть, на чьи‑то воспоминания, которые остались в железной кружке. Или вот в глиняной миске, все еще сохранившую красный окрас и яркость рисунков.

Я подняла со стола серую закупоренную бутылку, потерла ее, но успеха не добилась. Осторожно поскребла кинжалом, и только тогда очистила грязь. Стекло было мутным, желтоватым, а внутри что‑то темное, с осадком. Я поставила бутылку обратно и направилась к заставленным склянками полкам, растянувшимся на всю стену за стойкой.

Какое‑то время, мы с Кейелом переходили из дома в дом, с интересом изучая убранство, но старались больше ничего не трогать. Паутины почти не было, зато по углам некоторых домов росла плесень. Каналы в отдалении от входа были нетронутыми песком, глубокими, ровными, отшлифованными.

Путь наш закончился у высокого зубчатого парапета. Каждые несколько метров на него облокачивались фигуры соггоров; неизвестный минерал, из которого они были созданы, сиял нежным голубым цветом. Ласково улыбаясь, соггоры смотрели в пропасть. Туда же с шумом устремлялись огромные потоки воды. Она с пеной срывалась с утесов нависших с другой стороны, в метрах пятнадцати от нас. За ней, под утесом, проглядывались строения: коридоры, каменные лестницы, широкие карнизы, опоры и крепления.

При первом взгляде я растерялась, не зная, что хочу рассмотреть первым: конструкцию из раутхутов, так напоминающую колесо мельницы, а может, колесо обозрения, или завораживающий водопад. Он светился мягкой голубизной. Раутхуты на той стороне ловили сияние соггоров, множили эффект за водопадом и подсвечивали, превращая его в волшебное явление. Он взметал голубые брызги, источал голубой пар и, казалось, даже пена приобрела такой же оттенок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Колесо – источник оглушающего звука, – удерживало ковши. Они шатались и чуть клонились вправо, намеренно нарушая устойчивость. Когда верхний ковш заполнялся водой, колесо делало четверть оборота, опрокидывая воду и подставляя следующий ковш. Вода должна была выливаться в какой‑то углубленный выступ, желоб, но, видимо, со временем он разрушился. Вероятнее всего, желоб был съемным и специально делался не на века, чтобы оставалась возможность регулировать объем воды, поступающего в город и за его пределы. По желобу она попадала в канавы, растекалась, обеспечивала питьем население и питала влагой почву в ближайшей округе. Наверняка много столетий назад тут буйствовала зелень, а город полнился жителями, заезжими купцами, путниками и, быть может, даже туристами .