Читаем без скачивания Нерядом - Эллин Ти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова вылетаю из мыслей ровно в ту секунду, когда шайба прилетает в наши ворота. Трибуны ревут, довольные своей командой, а мы… Лично я очень расстроена, а две минуты до конца матча, что показаны на табло, доверия особо не внушают.
Они бьются как настоящие львы, честно, но, к сожалению, к концу счет остается прежним…
«Феникс» тоже умеет проигрывать, но я уверена, что он обязательно возродится из этого пепла и покажет всем, на что способен.
* * *
После игры не выхожу со всеми зрителями на улицу, а бегу в коридор к раздевалкам, как велел папа. Прижимаюсь к стене и стою, краем уха подслушиваю разбор полетов. Ох… Это грустно на самом деле, но спорт на то и спорт, чтобы были и победы, и поражения.
Тут ходит очень много людей, игроков другой команды, девушек из группы поддержки и прочих, но до меня словно никому нет дела, и это даже немного радует. Все-таки хоккеисты гораздо более воспитанные люди, чем могло показаться на первый взгляд.
Спустя минут шесть выходит папа. Он очень расстроен, и я сразу обнимаю его, несмотря на то что тут ему стоило бы оставаться в образе грозного тренера. Нет. Пусть будет в нем хоть круглые сутки, но сейчас ему нужна поддержка, и я ему ее дам. Группа поддержки я, в конце концов, или кто!
– Я в порядке, – говорит мне, как будто я могу поверить в эту чушь. Нет, папа умеет проигрывать, но он не в порядке сейчас из-за того, что завтра мы встретимся с «Титаном». Это его убивает, он не может отпустить ту часть жизни, поэтому поддержка ему нужна как никогда.
Команда потихоньку вываливается из раздевалки, все грустные, и мне становится грустно вместе с ними. Ко мне подходит один из них, я пока не особо различаю, кто из них кто, но этот очень длинный. Он дает мне протеиновый батончик и мило говорит:
– Не грусти. Прорвемся.
И подмигивает.
Это очень мило, но на секунду я пугаюсь реакции папы, а когда замечаю кольцо на пальце этого большого парня, успокаиваюсь. Такое общение не запрещено, они просто милые парни.
– Давайте шустро за вещами и в автобус. Прилетим и будете отдыхать до завтрашнего обеда, игра вечером.
О, вау! Первый отдых за двое сумасшедших суток. Надеюсь, они успеют набраться сил и порвут этот «Титан» как Тузики грелку!
В автобусе до аэропорта они разбирают ошибки матча, и мне почему-то спокойно, оттого что все шишки не падают на плечи одного Горина. Не знаю… Это было бы очень обидно. Но папа говорит ту фразу, что и в моих мыслях вертится, и я понимаю, что права.
– Хоккей – игра командная, и не надо полагаться на то, что за ваши ошибки будет отдуваться вратарь. Несмотря на то что первую шайбу он пропустил исключительно из-за своей несобранности, вторая – ваша вина. Не надо показывать себя на льду, покажите команду. В этой игре ее не было, и итог вы видели сами.
Он напоминает мне преподавателя в универе. Стоит лицом ко всем в автобусе и разбирает, кто какие ошибки совершил. Но без криков, без оскорблений. Все четко и по делу. Я ловлю себя на мысли, что восхищаюсь им и, когда стану преподавателем, буду именно такой, как он. Папа – мой кумир и пример для подражания в том, с какой отдачей нужно относиться к своей профессии. Вкладывать душу. И я так буду. Обещаю сама себе.
А дальше снова аэропорт, самолет, музыка в наушниках на весь перелет и крепкое папино плечо вместо подушки.
Новая гостиница, новый номер и о-о-о-о-очень удобная кровать, просто волшебно божественная!
Я не представляю, как они с таким ритмом находят силы отыгрывать еще целые матчи, серьезно. Я с удовольствием бы лежала на этом восхитительном матрасе еще примерно дня три и никуда не вставала. А они в таком темпе успевают еще тренироваться и играть! С ума сойти… Какие там шайбы ловить? Тут себя бы по кускам собрать, честное слово.
Лежу. Мне удобно настолько, что от одной мысли, что мне куда-то придется отсюда встать, становится больно. Я, честности ради, даже не разделась, только скинула обувь. До сих пор хожу в толстовке Горина, это лучшая одежда для перелета, клянусь!
Прикрываю глаза. Посплю…
Но тут раздается стук в дверь.
Черт, ну конечно! Иначе и быть просто не могло! Мычу, что не открою, но стук повторяется, и я со стоном всемирного разочарования все-таки встаю и открываю дверь. Папа. Здравствуйте!
– Пойдем ужинать, – говорит он мне.
– Не хочу, па. Полежу. Правда не голодная!
Он не спорит, только закатывает глаза. Привык, что я могу есть тоннами или вовсе не есть сутками, не пример для подражания я, конечно…
Оторвали меня таки от кровати! Пока тело не успело понять, что его предали, я шустро падаю в ту же позу. Расслабляюсь. Кайф…
Прикрываю глаза. Все-таки посплю! И то-о-о-о-олько чувствую полное расслабление, снова открываю глаза от стука в дверь.
Да что это, на хрен, такое!
Я встаю. Злюсь. Открываю дверь и вижу тренера по физподготовке Ольгу Сергеевну. Она тоже зовет меня ужинать и познакомиться поближе, но я извиняюсь и говорю ей ровно то же, что и папе. Я не хочу есть. Я хочу спать!
Прыгаю на кровать с разбега, прямо от двери в номер. Закрываю глаза. Если еще хоть одна душа…
– Тук-тук-тук.
Да чтоб вас всех!
Я встаю к двери с желанием убивать и открываю ее с таким же выражением лица.
– Что?! – рявкаю.
За дверью стоит Горин. Тебя-то каким боком сюда принесло?!
– И тебе привет, воспитанная девочка, – хмыкает он. Закатываю глаза. Он умеет не бесить? Есть такая функция в его организме?
– И все-таки, что притащился? – спрашиваю, опираясь плечом на косяк.
– Пошли ужинать, – говорит он мне.
– У вас всех что, маниакальное желание меня накормить? Я не голодна и не готова покидать пределы этого номера, а точнее этой кровати, в ближайшую вечность, поэтому, будь добр, отвянь, а?!
– Не хочешь вылезать из постели? – ухмыляется он. Черт, ну конечно! Нужно следить за языком, этот парень зацепится за любую фразу. – Могу устроить!
– Можешь, – подмигиваю ему и делаю голос на пару тонов ниже. – Можешь, еще как. И я
