Читаем без скачивания Нерядом - Эллин Ти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В-четвертых, мне стала писать бывшая жена. Не понимаю, что вдруг случилось, что она активизировалась, но боюсь, все дело в том, что она хочет снова втереться в доверие и забрать у меня Дианку. А я ее не отдам. По той простейшей причине, что она и сама не хочет. Вот и все.
Ну и пятое, последнее, – это игра с «Титаном».
Моя боль уже охренительно долгие годы. Каждый раз, когда судьба с ним сводит, психую неистово. Потому что есть два человека в жизни, чьи нападки я не умею игнорировать: это Егор и Дианка. Мышку люблю потому что, а этого ровно наоборот – ненавижу. За все.
Брат, называется… Похерил это слово с самого детства. Вечно завидовал мне, хотя у нас всегда было все одинаковое, даже успехи в хоккее тоже, всегда на равных. Но ему хотелось на пьедестал, ему хотелось быть лучшим, на равных – слишком мало, недостойно. Егор, то есть тренер «Титана», херовый человек, и я вычеркнул его из своей жизни личной, но из спортивной, к сожалению, вычеркнуть не удается. Каждый раз мы боремся за место в турнирной таблице. Каждый чертов раз встречаемся на льду и играем самые жесткие игры сезона, потому что он настраивает своих быков против моих играть жестко, а моим ничего не остается, кроме как отбиваться.
До игры несколько часов, мне нервно, хожу по номеру туда-обратно, не иду на завтрак. Не могу просто отпустить, меня бесит, что родной человек может вот так себя вести. От нервов ноет колено, ставлю укол уже привычными движениями, морщась от боли. Его он мне и сломал на одной из тренировок, из-за этого мне пришлось закончить с карьерой игрока и свалить в тренеры. Поэтому я несильно старше своих пацанов: набрал их, когда еще сам зеленым совсем был.
Девять операций я пережил, но почти научился ходить не хромая. Тридцать семь лет, черт, а мне пророчили, что я в тридцать уже с тростью буду. Но ни черта подобного, я сильнее, чем им кажется. Но играть сам, конечно, уже не могу. Путь тот для меня закрыт.
На телефон приходит сообщение. Там Марина желает доброго утра, удачи на игре и благодарит, что Влад с утра за ней тоже заехал, хоть она и не просила. Не просила, да. Но я не мог иначе, как-то чувство ответственности мне теперь свербит внутри. Прилетим завтра домой, надо будет как-то разруливать ситуацию, вообще не вариант девушке вот так в страхе всю жизнь пребывать.
Кто-то стучит в дверь, тру глаза и иду открывать. Мышка. Моя заботливая Мышка стоит в дверях с подносом еды и улыбается во все тридцать два. Видел я, ага, как вчера Горин такой же поднос утаскивал из столовой, поглядывая на меня. Как будто я идиот какой-то и не понимаю ни черта. Я понимаю все! Даже больше, чем хотелось бы, честно признаться. Но контролировать до старости я ее не буду конечно, поэтому придется надеяться на ее благоразумие.
– Принесла завтрак, – говорит с улыбкой и входит внутрь. – Ты, как обычно, перед встречей с Егором Николаевичем не спал, не ел и страдал от боли в ноге, да?
Этот маленький любопытный нос совершенно не меняется с годами.
Киваю и целую дочь в висок, в очередной раз смиряясь с тем, что она стала уже очень взрослой.
– Ты же знаешь, что да.
– Садись ешь, – говорит она мне и ставит поднос на стол. – И я с тобой. Чтобы ты не один.
– Пацаны все на завтраке были? – спрашиваю у нее, хотя и сам знаю, что все, там Сергеевна контролирует.
– Я пока всех не выучила, но сделала хитрее: как в детском саду, пересчитала их, – хохочет она. – Все! А тебя нет. Чего ты так волнуешься? Выиграете и домой.
– Ага, – киваю. Не так все просто. – «Титан» сильный, а у меня вратарь не самый техничный. Горин сложные шайбы не тащит, а у основного травма, все, выпал. Я думал, хоть серию перед переходом доиграет, а он слег.
– А чего это ты так в Горина не веришь?
– А чего это ты так о нем печешься? – спрашиваю, прищуриваясь. – Что между вами, а?
Надежда на то, что бабник Горин не дотронется до моей дочери, потому что у нее есть голова на плечах, конечно, сильная штука, но мало ли! Лучше перестраховаться. Если она у меня на груди из-за разбитого им сердца выть будет, я же не сдержусь и ноги ему вырву, вместо них – спички, так и будет ходить.
– Между нами все о-о-о-очень серьезно, пап, – говорит она, откусывая сырник, и хитро прищуривается. Вот врет же, засранка, а чего бесит тогда так?
– Диана, – рычу, – не надо так со мной шутить.
– А кто шутит? Между нами очень серьезный спор! Это поможет ему собраться, а команде – выиграть матч. А еще смотри, как ты хорошо от своей прошлой темы отошел. Уже не так «Титан» волнует, да? – улыбается коварно.
– Когда речь идет о тебе и Горине, мне на «Титан» вообще плевать, веришь?
– Верю! – говорит весело, хватает еще один сырник и почему-то встает. Подходит, чмокает меня в щеку и говорит: – Ну, представляй тогда, что я замуж за него выхожу, а тебе на нашей свадьбе тост говорить.
Не успеваю ничего понять, как она хихикает и убегает, закрывая дверь, и только тогда до меня доходит. Вот же… Мышка!
О «Титане» я и правда не думаю, но картинки перед глазами, которые она поселила в мою голову, едва ли лучше моего придурошного братишки.
Вот взял на свою голову! Как лучше хотел. А в итоге что? Замуж она за Горина выйдет. Даже звучит пугающе.
* * *
– А галстук криво завязал, – говорит дочь, когда мы стоим у гостиницы и ждем наш автобус до ледового дворца. До игры два часа, пролетят они так быстро, что даже никто ничего не успеет понять. Дианка перевязывает мне галстук, а я вдруг понимаю, что ненавижу чертовы костюмы. Потому что последние пару часов перед моими глазами картинки Горина в таком же костюме, и рядом с ним – моя дочь в свадебном платье. Спасибо, отвлекла от мыслей, блин!
– На победу все настроены?! – спрашиваю у команды. У них настрой заметно лучше, чем у меня. Во-первых, они идут на «Титан» просто как на главного соперника, у них нет личных причин,
