Читаем без скачивания Если женщина хочет… - Юлия Павлова

Ольга смотрела на них через окно мутными от боли глазами. Два парня курили, поглядывали на нее, на близкие высотные дома с квадратиками желтых окон, на строительные бытовки.

Ольге было все равно, что они решат. Слезы катились сами собой, самочувствие было как у человека, недожеванного крокодилом.

Макс с Саней сели в машину, и она, выехав на нормальную дорогу, зашуршала по асфальту. Прикрыв глаза, Ольга задремала на несколько минут. Проснулась оттого, что машина стояла. Перед глазами был подъезд отцовского дома.

— Она сама не дойдет.

— В любом случае объясняться придется, так что пошли.

Саня перегнулся через Ольгу, открыл с ее стороны дверь, снаружи Ольгу тут же подхватил Макс. Ночной воздух с морозцем разбудил ее окончательно, она выставила ногу на асфальт… и села обратно.

— Мы его убили.

— Не переживай. — Саня оглядывал ее лицо и оттирал послюнявленным кончиком шарфа пятна крови. — Такое дерьмо убрать — премия полагается.

Макс подал Ольге руку.

— Пойдем, тебе сейчас болеутоляющее нужно.

Ольга с трудом вылезла из машины.

В квартире ее сразу отвели в спальню, раздели, заставили выпить штук пять таблеток. Ожидая, когда лекарства начнут действовать, Ольга смотрела в потолок. Она слышала, как Макс и Саня по очереди кому-то названивали, прося соединить их с людьми Тельца. Звонков через пять более нервный Макс громко заговорил с каким-то Дарком. Ольга вспомнила, что по-английски это значит «темнота». Голоса на кухне стали спокойнее и тише. Зашкворчало мясо на сковородке, захлопала дверца холодильника. Ребята сели ужинать.

«Где же папа?» — устало подумала Оля и тут же плавно влетела в лечебный сон без сновидений.

Суетливый вечер

Звонок телефона всех словно разбудил.

— Олег Данилович, — сообщил Геннадий, — по моим сведениям, ваша дочь уже дома. Спит.

Олег высыпал в кофейное блюдце черный порошок, отряхнул руки, встал.

— Я поехал.

Людмила тоже вскочила:

— Я тебя довезу.

Она оглянулась на дробный тихий стук. Геннадий барабанил пальцами по столу.

— Людмила, поговорить надо. Пять минут. Олег Данилович пока мотор прогреет.

Людмила достала из кармана полушубка ключи от машины, передала Олегу. Тот за минуту оделся, перехватил на лету ключи и сбежал вниз, на улицу.

Пока Людмила надевала сапоги, Геннадий, стоя у нее за спиной, мямлил, подыскивая слова:

— Если Эся дозвонится до вас или приедет… вы… скажите, что я жду ее… Скучаю. Обязательно позвоните мне. Эся сейчас не в себе, наделает глупостей… Позвоните, пожалуйста.

Людмила чуть не села на пол. И тон Геннадия, и сами слова!.. За десять лет знакомства ничего подобного она от него не слышала и не ожидала услышать.

— Конечно, Гена. — Людмила застегнула «молнию» на сапогах и выпрямилась. — Но не уверена, что в ближайшие три дня…

— А у вас в спальне всегда шторы плотно занавешены?

— Всегда.

Стало ясно, что момент слабости миновал. Геннадий опять смотрел уверенно и спокойно.

Когда Людмила вышла из квартиры, телефон снова запиликал в его руке.

— Алло… Еду.

Людмила довезла Олега до его дома. Олег торопливо поцеловал ее в висок, вышел, тут же вернулся.

— Может, ты со мной?

— Мне срочно надо домой.

— А, ну тогда до встречи.

— Позвони мне попозже, Олежек.

— Обязательно.

«Обязательно» прозвучало уже от подъезда. В окнах квартиры Олега горел свет, в магазине напротив тоже. Людмила выскочила из машины, вошла в магазин.

— Сколько времени?

— Половина двенадцатого. — Продавщица улыбнулась, посмотрев на часы. — Так время тянется. Продукты ваши я в холодильник поставила.

— Спасибо.

Людмила взяла пакеты, вышла на улицу и постояла, вглядываясь в окна квартиры на втором этаже. Пакеты оттягивали руки. Она поставила их на заднее сиденье, села за руль и, развернувшись на месте «полицейским» разворотом, газанула в сторону дома.

Андрей Владимирович отъехал от завода на три квартала и просидел в машине, смоля одну сигарету за другой, не меньше получаса. Периодически звонил телефон. После третьего звонка он его отключил.

Сигареты кончились, Андрей поелозил пальцем внутри пустой пачки, смял ее и выкинул в окно. Напротив, у обочины дороги, сиротливо стоял коммерческий ларек. Андрей достал портмоне — деньги пока были.

Сквозь решетку, защищающую витрину, на Андрея смотрело белокурое создание лет двадцати. Подкрашенные голубыми тенями глаза, губы в розовой помаде, кофточка из салатового пушистого мохера… Мечта джигита.

— Пачку «Мальборо»… и бутылку джина. Хочешь шоколадку?

Продавщица, сморщив лобик, нажимала на цифры калькулятора тонким пальчиком с зеленым маникюром. Расслышав вопрос, подняла голову.

— Не-а.

— А чего ты хочешь?

Девушка задумалась. Она была трогательно серьезна, насколько вообще возможно быть серьезным в одиннадцать часов вечера в марте месяце, сидя в задрипанной палатке провинциального городишки.

— Хочу, чтобы было лето. И море.

Андрей Владимирович несколько опешил. Девчушка выставила на прилавок сигареты, бутылку «Бифитера», шоколадку и чек.

— Сначала надо брать деньги, а потом отдавать товар.

— Ой, точно! Опять забыла.

— Значит, еще не прокидывали. Давно работаешь?

— Давно. Второй месяц.

— Знаешь, закрывай свою палатку, поехали со мной.

— К морю?

Андрей чуть не сел в подтаявший сугроб с желтыми прожилками от собачьей мочи.

— Пока на квартиру. А завтра, может быть, и к морю.

Продавщица задумчиво почесала зеленым ногтем в белокурых волосах, вышла из палатки, оглядела Андрея Владимировича.

— Ну-ка, повернись.

Андрей медленно повернулся, посматривая на худую девчонку.

— Ладно, поехали. Только я записку с номером твоей машины оставлю. На всякий случай.

Андрей подождал девушку минуты три, не больше. Она выскочила из палатки, загремела ключами.

— Свет выключи.

— Не-а. Пусть думают, что пописать отошла.

Через двадцать минут Андрей в прихожей своей квартиры помог девушке снять дешевенькую куртку. Гостья сразу же пошла на кухню и с головой нырнула в холодильник.

— Классно у тебя. Я так есть хочу.

«Какого хрена я ее привез? Я боюсь. Надо сматываться отсюда», — стучало в голове у Андрея.

Но девушка уже намазала себе и ему по бутерброду с красной икрой, поставила чайник, разлила по стопкам джин и нарезала лимон.

— Тебя как зовут? Меня Аней.

— Андрей… Владимирович. Будем знакомы, Аня.

Девушка была совсем молоденькая, похожая на подростка. Она быстро захмелела, рассказывала что-то, смеялась. Андрей посадил ее на колени, пощупал. Не захотелось. К середине литровой бутылки он решился…

— Слушай, Аня, я отъеду ненадолго, если кто позвонит или придет, скажешь, что я за продуктами спустился.

— Так есть же все. И, Андрюша Владимирович, мне к восьми на работу, смену сдавать.

— Я успею.

Андрей пересадил девушку со своих колен на соседний стул. Встал и быстро оделся.

Спустившись к машине, он посмотрел на свои окна. Когда он сюда вернется? Может быть, никогда, с Тельцом не шутят… Но сейчас лучше подумать, куда ехать. Дача не подходит, ни своя, ни тестя. Надо рвать когти до самой Москвы. И лучше на поезде.

Андрей прогрел машину и не спеша поехал к вокзалу. На разворотном кругу перед зданием прошлого века его остановил пост ГИБДД. Проверив документы, гаишник улыбнулся и подозвал напарника. Тот встал у окна тоже с улыбкой, но с автоматом на изготовку.

— Андрей Владимирович, вы, пожалуйста, никуда больше не езжайте, постойте тут, сейчас к вам подъедут.

Гаишник отдал честь и махнул полосатой палкой решившему «на дурачка» проскочить светофор пареньку в «Тойоте». Напарник с автоматом на изготовку остался стоять у передней дверцы автомобиля Андрея Владимировича.

Геннадий сидел рядом с водителем, разговаривал по телефону.

— Где он?

— На привокзальной площади. Ждет.

Бронированное чудо техники Геннадия нависло над «Ауди» Андрея Владимировича. Сердце у него упало. Дверца со стороны водителя открылась, парень свесился, жестом показал, чтобы Андрей опустил стекло.

— Слышь! Зайдите в машину!

В джипе можно было сидеть восьми человекам или жить одному. Геннадий курил, выбирая в баре коньяк. Андрей сел напротив, старался дышать в себя.

— Пьяный за рулем. Если знаешь за собой такой грех, или продай машину, или найми водителя.

Андрей Владимирович молчал.

— Что, обломались с самостоятельной деятельностью?.. А знаете почему? В любом деле надо быть профессионалом. В любом. А пока не стал — учись. А вы думали на художественной самодеятельности проскочить.