Читаем без скачивания Если женщина хочет… - Юлия Павлова

— А что с девушкой потом было?

— Откуда ж я знаю. Бляди — они живучие. А может, и умерла вскоре, для работы она уже не годилась… Я не интересовался. Вы меня сами убьете?

Валентина расцепила пальцы, распрямила спину.

— Хотела я тебя в нужнике утопить. Но подсказали мне другую идею. В тюрьму пойдешь?

Мужчина на полу изогнулся червем, рассматривая женщин.

— Пойду. Но ведь фактически убил не я. Пистолет в гараже, у Игоря из руки выпал, прямая улика.

Валентина Геннадьевна бледно улыбнулась:

— Нет, за другое убийство сядешь. Брата ее, — Валентина кивнула на Людмилу, — сейчас на дороге застрелили. Есть свидетели, что это ты.

— Много свидетелей?

— Пока трое. Но, если надо, будет больше. Пошли?

— Куда?..

— На место преступления.

— Вы чего, бабоньки, с ума сошли? Какое преступление? Не знаю я никакого брата и эту женщину в первый раз вижу.

— И в последний, если не возьмешь на себя убийство. Людмил, а может, его не в нужнике потопить? Все-таки быстрая смерть. Я предлагаю его подрезать в нескольких местах и кинуть на свиноферму, здесь недалеко, хряков на него напустить. За час они его объедят, никакая экспертиза личность не установит, а наручники ребята позже снимут.

— Интересная идея. — Людмила сделала вид, что задумалась. — Кстати, Егора тоже можно туда подкинуть.

— Ну, если три хряка сейчас на ферме, они, конечно, с двумя справятся, но если два, то быстро обожрутся, могут его в живых оставить.

— Тогда в нужник опустим.

— Тоже дело. Сережа!

Валентина позвала охранника негромко, но он возник в комнате через секунду, дожевывая пряник и преданно глядя на хозяйку.

— Заклей ему рот.

Охранник промычал сквозь пряник: «угу», привычно достал из кармана крут скотча, оторвал десять сантиметров и быстро прилепил на рот Андрея Владимировича. Тот завращал глазами и загудел. Валентина и Людмила вслушиваться не стали.

— Иди, Сережа, не порть себе аппетит, допивай чай. Не забудь, Леночке сегодня к врачу.

Сергей ушел, засунув скотч обратно в брюки. Людмила наблюдала, сидя на стуле, Валентина, достав из кармана черного платья тонкий кухонный нож, подошла к лежащему Андрею Владимировичу, нагнулась, примериваясь, куда лучше всадить острие.

— Пахнет-то как от него плохо, — поморщилась она.

— Так говно ведь, а не мужик. Давай ему член отрежем. Крови при этом много выливается и возни меньше.

— Давай, только он зассанный. Помоги.

Людмила нехотя встала со стула, подошла ближе. В мужчине на полу не осталось ничего человеческого. Он дергался, извивался и просил глазами, чтобы сняли скотч со рта.

— Жить хочет.

— Наверное. Ну что, возьмешь на себя убийство?

Андрей Владимирович активно закивал головой.

— Сережа! — Охранник опять появился, не переставая жевать. — Позови кого-нибудь из этих, из сладкой парочки, пусть наручники переставят. Сейчас у него правая рука — левая нога, а нам нужно наоборот.

Охранник опять буркнул: «угу», и уже через пять минут они с Максом защелкнули наручники по-новому. Людмила развернула шарф, взяла пистолет за дуло и дала Андрею Владимировичу. Он схватился за пистолет и начал судорожно нажимать на курок. Пистолет без магазина сухо щелкал, не производя привычного выстрела.

— Дурак.

Людмила забрала у полубезумного Андрея пистолет, аккуратно завернула опять в шарф.

— Теперь все сядем, и я расскажу, как этот гад выследил моего горячо любимого брата, позавидовав ему. Чему, интересно, он мог позавидовать у этого гада?

Людмила вопросительно посмотрела на Валентину. Та свела брови, почесала пальцем левое плечо.

— Понятия не имею. Может, мужскому естеству? В бане увидел и позавидовал. У Егора, насколько я помню, очень здоровый был.

— Да?.. Разве из-за этого можно убить?

Охранник проглотил наконец то, что так долго жевал.

— Можно. У нас во дворе сосед соседа за банку сгущенного молока покалечил. Тот у него с балкона сгущенку спер.

— Идиоты. Хотя, чем дурнее повод, тем быстрее в него поверят. Значит, Андрей Владимирович, вы будете у нас сексуально закомплексованным. Пора милицию вызывать.

Людмила и Валентина позвали Олега Даниловича в отдельную комнату, как могли объяснили ситуацию. Олег отмалчивался, он никак не мог забыть сосредоточенное лицо Людмилы при повторном, контрольном выстреле. Вроде бы объяснения женщин его устроили. Возможно, они и правы: выстрелив в брата, Людмила спасла жизнь всех, в том числе его самого и Ольги. Но пока разрозненные факты в голове в общую картину не выстраивались.

Людмила позвонила Геннадию Александровичу, сообщила обо всем, что произошло. Геннадий с планом Людмилы и Валентины полностью согласился, обещал подстраховать расследование в прокуратуре. Людмила твердым голосом сообщила, что Егор был последним, кто знал, откуда берется порошок. Геннадий еще раз напомнил, насколько для него важно спокойствие в Городке.

Милиционерам, «оперативно» прибывшим часа через два, Людмила, рыдая и растирая слезы по лицу, долго и подробно рассказывала, как ее брат Егор позвонил и сказал, что едет к Валентине Геннадьевне по делам. У Людмилы сердце сжалось от нехорошего предчувствия, к тому же ей тоже надо было сюда, Валентина ей обещала две банки малосольных огурцов. Людмила, недомогавшая последние два дня, попросила своего близкого знакомого, бывшего следователя, майора Борченко, довезти ее на машине. Ее машина быстрее и надежнее, на ней они и отправились сюда.

Въехав в пролесок, они увидели, как дерутся двое мужчин, в одном из которых Людмила узнала своего горячо любимого брата. Тут же раздался выстрел, и Егор упал. Незнакомый мужчина стоял с пистолетом в руках. Олег Данилович выскочил из машины, обезоружил убийцу, который даже не сопротивлялся, и они с Людмилой доставили его к Валентине Геннадьевне. Убийцей оказался Андрей Владимирович, сосед Олега Даниловича по дачному поселку. Он всегда был неуравновешенным, страдал сексуальными комплексами. Вот, посмотрите сами, товарищи милиционеры, какой у него безумный вид.

В таком духе Людмила причитала не меньше часа. Милиционеры отпоили ее валерьянкой и решили оставить безутешную родственницу в покое. Олег Данилович, естественно, не мог бросить свою близкую знакомую одну после такого потрясения и вызвался проводить Людмилу Михайловну домой, правда, не уточнил, что к себе.

Олег терпел до въезда в Городок, но на первой же улице затормозил.

— Ну, теперь ты можешь объяснить весь этот цирк?

— Это не цирк, это возмездие. Пусть посидит за убийство.

— А брат тебе чем помешал?

— Брат? Этот человек — тот самый урод в семье, моральный. Долго объяснять… Поехали в библиотеку.

— Поехали, только к Пете надо заскочить, проверить, как он себя чувствует.

— Нет времени. Считай, мы ему сегодня подарок сделали — нашли убийцу Ильи и убийцу Егора. Пусть дырочки для звезд в погонах крутит.

— Сейчас не крутят, сейчас новые покупают. Людмила, а где ты стрелять научилась?

— А чего тут учиться? Нажимай и отворачивайся от крови. В кино сто раз видела… Поехали в библиотеку. Мне необходимо все тебе объяснить, иначе ты подумаешь, что я монстр, и бросишь меня. А для меня это самое страшное.

Книга

Грохнув на стол тяжелый фолиант и отмахнувшись от пыли, Людмила открыла книгу на заложенной фантиком от «сникерса» странице. Осторожно подула на крупно напечатанный текст.

— Смотри.

Олег нагнулся над книгой. Читать текст с «ятями» и твердыми знаками — дело нелегкое, а тут еще шрифт был старый, красивая, но непонятная славянская вязь.

— Ты, Людмил, переведи. Разбираться самому мне придется не меньше месяца.

— Больше, Олег, больше. Речевые обороты того времени тоже очень и очень своеобразны.

Людмила села за стол, положила руку на книгу и начала по памяти пересказывать легенду, записанную через век после свершившихся событий. Самой книге тоже было без малого сто лет.

В 1809 году Петр Аршинов пошел в тайгу проверять силки и пропал. Деревня, в которой он жил, была староверческая, поэтому обратиться к властям, находившимся за семьдесят верст, никому в голову не пришло. Да к ним никогда и не обращались. Охотники, бывало, пропадали по месяцу-два. Поэтому Петра не сразу хватились, а потом и поздно стало.

Через два с половиной месяца, когда наступили крепкие морозы, Петр вернулся в деревню. Первыми его заметили собаки, подняли привычный лай.

Когда он подошел к своему дому, дворовая собака его узнала, залаяла радостно. Навстречу Петру выскочила жена Ефросинья, вышел и сосед. Долго стояли они перед отощавшим Петром в совершеннейшем ступоре. Под вечер к его двору подтянулась вся деревня. В дом заходить опасались, попросили выйти к народу. Петр вышел на крыльцо, поклонился односельчанам в пояс. Петру Аршинову в то время сравнялось шестьдесят лет. Уходил он в тайгу седым и мощным стариком. Вернулся худым и с потемневшими, возвратившими русый цвет волосами. На вид ему стало не больше сорока.