Читаем без скачивания Темная сторона сексуальной революции. Переосмысление эпохи эротической свободы - Луиза Перри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 5. Просто согласия недостаточно
В 2015 году старший репортер «Таймс» Эндрю Норфолк рассказал о своих расследованиях, в ходе которых они с коллегами на протяжении четырех лет освещали случаи сексуального насилия над детьми в разных городах Британии: в Ротереме, Рочдейле, Телфорде и Оксфорде. Ему особенно запомнился один случай:
В числе жертв была девочка из Эссекса, помещенная в детский интернат в Ротереме. Она была единственной воспитанницей этого интерната… За два месяца пребывания там она пятнадцать раз пропадала без вести – иногда на день, иногда на две недели. В одну из таких ночей ее увезли в какой-то дом и, напоив до беспамятства, оставили лежать в спальне, пока к дому подъезжали машины со всего Большого Манчестера. Мужчины выстраивались в очередь на лестнице и на площадке, и, как потом узнали присяжные, за одну эту ночь с ней вступили в половую связь пятьдесят человек. Она была ребенком[162].
А на другой стороне Атлантики в это время набирала обороты порнокарьера восемнадцатилетней Кейси Джордан, которая уже успела сняться в нескольких порнофильмах: «Подростки 3», «На грани закона 80», «Едва законные детки 2», «Пусть папочка не узнает 4». Дело в том, что узкие бедра и небольшая грудь придавали совершеннолетней Джордан необычайно юный вид, и поэтому даже в двадцать лет она убедительно снималась в «подростковом» порно. В ее самой известной сцене пятьдесят восемь «любителей» (то есть обычных мужчин) по очереди эякулируют на ее обнаженное, почти детское тело.
В двадцать два года Джордан, транслируя все на YouTube, попыталась покончить с собой. Сегодня она пытается выстроить свою жизнь заново. В интервью 2018 года она рассказала о том, зачем делает пластические операции: «Я хотела изобрести себя заново… Я задумалась об увеличении груди, а все из-за фетишистов, которые были повернуты на моем “несовершеннолетии”. Ведь очень редко у такого взрослого человека – тело четырнадцатилетнего ребенка. Поэтому мое порно так хорошо продавалось»[163]. Спустя годы Джордан открыто рассуждает о подлинных причинах своего прихода в секс-индустрию – о наивности, о мучительной нищете. Однако раньше у нее была совершенно иная точка зрения. Она видела в себе взрослого человека, дающего согласие и свободно реализующего свои желания. И, будучи совершеннолетней, она имела полное юридическое право на такой ответ. В отличие от той девочки из Ротерема.
Кажется, что возраст согласия, отличающий изнасилование несовершеннолетнего от секса по обоюдному согласию, должен служить отчетливой юридической границей. Ведь закон не может быть устроен иначе. Да, молодые люди растут с разной скоростью, и процесс превращения из ребенка во взрослого является постепенным, как рассвет. Но нам нужно провести хоть какую-то линию: в одиннадцать вечера она еще ребенок, в полночь ей 18 и она уже взрослая. Так это должно работать.
Но мы все понимаем, что в реальности так не работает. Конечно, нас ужасает рассказ Норфолка о пяти десятках мужчин, по очереди насилующих девочку-подростка. Девочку, брошенную на произвол судьбы государственными службами, призванными ее защищать. Но ведь и другое видео – где молодая девушка старше всего на пару лет, выглядящая как ребенок, подвергается насилию еще большего числа мужчин – разве на него можно смотреть спокойно? Смотреть, не испытывая такого же ужаса? Те же самые воспаленные, надорванные отверстия. Те же самые растерянность и усталость. И снова мужчины, возбужденные возможностью без последствий воспользоваться «подростком»…
Эта глава посвящена губительной природе порноиндустрии и ее разрушительным последствиям для участников. А еще идее сексуального согласия, которую порноиндустрия использует как щит против длинного списка своих чудовищных преступлений. На этой идее она выстраивает свою версию нарратива о сексуальном освобождении. Все дают свое согласие, все – взрослые люди, женщинам все нравится, и кто вы такие, чтобы ставить это под вопрос?
Мы могли бы начать с того факта, что на самом деле не все являются взрослыми и не все дают свое согласие в строгом юридическом смысле слова. Ведь даже на самых популярных порноплатформах можно найти немало роликов со взрослыми, не дающими согласие, а также видео с детьми. Однако индустрия и ее сторонники немедленно отбросят эти примеры как исключения, не имеющие никакого отношения к «счастливым шлюхам» – основному источнику их репутации. Нужный возраст, ясное (более-менее) сознание, не говорит «нет» в самый важный момент – и эти женщины удовлетворяют всем юридическим критериям согласия и находятся в полном распоряжении индустрии.
Поэтому мы поступим иначе и будем настаивать на том, что это с самим согласием все не так однозначно. Да, есть минимальное судебное определение: сказала ли она «нет» и была ли у нее такая возможность? Однако есть и более содержательный смысл – который, я боюсь, очень далек от соблазнительно простого понятия согласия, основанного на либеральном индивидуализме. Я постараюсь показать, что, хотя фраза «она согласилась!» и может сойти за юридическое оправдание, она не может стать подлинным оправданием с точки зрения морали.
«Королева порноиндустрии»
Люди – особенно молодые девушки – иногда претендуют на право давать свое согласие на совершенно невообразимые, травмирующие вещи. Не являются исключением и дети, ставшие жертвами груминга[164]. Конечно, некоторые отчаянно – и, к сожалению, безрезультатно – ищут помощи. Но многие дети, к сожалению, пытаются помешать любым попыткам вмешаться извне и остановить насилие. И это намного более распространено у девочек. Да, иногда их запугивают и заставляют молчать, но очень часто происходит кое-что более страшное – они действительно начинают верить, что издевающийся над ними взрослый мужчина на самом деле является любящим парнем, с которым они состоят в отношениях.
Именно в этом
