Читаем без скачивания Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944 - Александр Гогун

Неудивительно, что в Западной Украине в 1941 г. не было партизанской войны, все попытки ее организовать, впрочем, как и на территории большей части УССР, провалились.

Выжидая и накапливая силы, бандеровцы в 1942 г. негативно относились к ведению партизанской борьбы. В конце 1942 г. националисты издали соответствующую листовку под названием «Партизаны и наше отношение к ним», где, среди прочего, утверждалось, что ОУН борется «за украинское государство, а не за чужой империализм»: «Мы должны экономить наши силы, так как мы верим в то, что война находится в своей окончательной стадии и нам представляется возможность борьбы за восстановление украинского государства… Мы враждебно относимся к партизанам и поэтому уничтожаем их. Наше время еще не пришло. Оно должно застать нас объединенными под знаменем ОУН… Наша цель — не партизанская борьба, а национальная освободительная революция украинских масс»[370].

Согласно данным немецких органов безопасности, отряд советских парашютистов, скинутый в начале ноября 1942 г. под местечком Рокитное на Волыни, наткнулся на группу бандеровцев. Во время боя часть парашютистов погибла, националисты захватили трофеи, в том числе оружие[371].

Поэтому засылаемые на Волынь разведывательные группы, не знающие территории, искали помощи на месте: «И находили ее прежде всего у поляков, так как по украинским деревням, находящимся под влиянием националистов, им грозила опасность провокации и провала»[372]. О том же самом Ковпак сообщал Строкачу, описывая конец 1942 г.: «Настроение поляков по отношению к советской власти, к Красной армии, красным партизанам исключительно хорошее. Многие поляки просились в наш отряд»[373].

Засланные в 1942 г. на территорию Волыни группы ГРУ и НКВД СССР обладали заданиями разведывательного характера, не стремились к конфронтации с украинским националистическим подпольем и поэтому вступали с ними в переговоры.

Ситуация изменилась на переломе 1942–1943 гг., когда на Волынь пришли отряды УШПД (в частности, Ковпака и Сабурова), перед которыми стояли преимущественно диверсионные и боевые задания и которые могли позволить себе — из-за собственной силы — бои одновременно с двумя противниками. Именно они сломали хрупкий недоброжелательный нейтралитет, который держался до февраля 1943 г. между коммунистами и националистами.

Учитывая появление нового активного враждебного элемента, бандеровцы в феврале 1943 г. приняли, а в марте-апреле реализовали решение о создании УПА.

По сведениям Ковпака, 26 февраля 1943 г. Сумским соединением была проведена операция по «очистке» Людвипольского и Костопольского районов Ровенской области от украинских националистов: «В результате операции было поймано 8 человек националистов, [они] разоружены и после беседы отпущены. Это первое наше столкновение с националистами. В ряде сел нами были проведены собрания и беседы с населением с целью разоблачения националистов и их вредной работы»[374].

В ночь с 6 на 7 марта 1943 г. отряд ОУН в деревне Богуши на берегу р. Случь (Ровенская область) напал на группу партизан из отряда Д. Медведева. Стычка стоила красным партизанам нескольких убитых[375]. Отряд НКВД СССР не остался в долгу, и 9 марта 1943 г. группа под руководством старшего лейтенанта А. Бажанова численностью 56 человек напала на Богуши. Согласно документации красных, было убито свыше 100 человек националистов, 30 ранено, при этом захвачено всего 18 единиц стрелкового оружия[376].

16 марта бандеровцы напали на диверсионную группу отряда им. 24-летия РККА из соединения А. Сабурова, поймали и замучили одного партизана, прилюдно его повесив. Далее, в марте-апреле 1943 г., стычки — в том числе с отрядом Медведева, а также с формированиями УШПД — продолжались[377].

УПА стремилась распространить активность и на южные районы южных областей БССР, которые националистами считались неотъемлемой частью Украины. В частности, в Пинской области отряду ОУН в апреле 1943 г. удалось завербовать нескольких партизан Пинского соединения БШПД, которые по приказу бандеровцев убили комиссара отряда им. Суворова Бориса Михайловского и четырех рядовых. Почувствовав наличие в регионе новой враждебной силы, белорусские партизаны предприняли контрмеры. Командованием бригады им. Молотова группа ОУН была заманена на переговоры. О дальнейшем вспоминал командир Пинского соединения Алексей

Клещев: «Во время переговоров нашей группы с группой националистов, подготовленные два боевых партизанских отряда бригады имени Молотова окружили их и предъявили ультиматум: сдать все оружие и самим сдаться командованию бригады. Группа в числе 71 националиста попыталась вступить в бой, но бригада имени Молотова расстреляла их из пулемета до единого человека»[378]. В конце мая партизанами Пинского соединения было уничтожено еще 25 повстанцев.

При всем этом красные партизаны поначалу недооценили ОУН и УПА, а УШПД, ЦК КП(б)У и даже Кремль адекватно не осознавали силы украинских праворадикалов вплоть до конца 1945 г. 23 марта 1943 г. Хрущев в ответ на запросы «с мест» послал Ковпаку и Рудневу письмо, содержание которого несколько дней спустя было распространено среди партизан в виде радиограммы. В документе говорилось, что главной целью оставалась борьба с немцами, поэтому с националистами воевать не следовало, если те сами не нападали. Рекомендовалось по возможности разложить их отряды пропаган-дой[379].

Поначалу партизаны стремились исполнить указания. Националистические подпольщики в донесении о знаменитом Карпатском рейде Сумского соединения отмечали, что ковпаковцы говорили «чтобы [крестьяне] не сдавали [немцам сельскохозяйственного] контингента, так как вскоре… придет Красная армия; говорят, чтобы не слушали националистов, так как они хотят Самостоятельной Украины, а тут возможна только Советская Украина, которую будет охранять непобедимая Красная армия и товарищ Сталин»[380].

Понятно, что такие высказывания раздражали бандеровцев.

Но еще болезненнее они реагировали на диверсии красных, поскольку немцы в ответ на подрывы железнодорожного полотна расстреливали заложников по тюрьмам, в том числе националистов, а также проводили карательные акции против украинских деревень, покрытых подпольной сетью ОУН.

Поэтому с июня 1943 г. стычки между красными и националистами вылились в настоящую межпартизанскую войну.

В частности, 18 июня 1943 г. комиссар Сумского соединения Руднев описал в дневнике события в Ровенской области: «Наша разведка 4-го батальона, которая была послана по маршруту за р. Случь, в течение двух дней вела бои с бульбовцами (вероятно, партизаны приняли бандеровцев за бульбовцев. — А. Г.) и вынуждена была отойти, не выполнив задачи. При нашем подходе к д[еревне] Михалин началась стрельба, причем стреляют, сволочи, из окон, кустов и ржи»[381].

Согласно тому же дневнику, 20 июня УПА вела бой с разведгруппой 3-го батальона соединения, убив двух человек, после чего разведку пришлось вернуть обратно. 21 и 22 июня под Ровно было еще два боестолкновения с националистами. 23 июня Руднев написал: «Все села заражены националистами. Часто стреляют из-за угла, из кустов, со ржи и т. д. Наши редко отвечают. Только стреляем тогда, когда видим стреляющего… Мой заместитель Андросов беседовал с девушками, подошли 7 бородатых мужиков тоже слушали его, но потом, видя, что он один, выхватили из ржи винтовки и стали в него стрелять. Убили его лошадь и стали ловить, и если бы не подоспели бойцы, его бы убили. Вечером разведка 2-го батальона поехала на разведку, была обстреляна»[382]. 24 июня обоз с ранеными повстанцами случайно въехал в середину обоза ковпаковцев. После этого «столкновения» красные предприняли операцию по «прочистке» прилегающих лесных массивов, Руднев записал в дневнике свои знаменитые слова: «За эти дни… нервы настолько напряжены, что я почти ничего не кушаю. Так как здесь такое политическое переплетение, что нужно крепко думать, убить — это очень простая вещь; но надо сделать, чтобы избежать этого. Националисты — наши враги, но они бьют немцев. Вот здесь и лавируй, и думай».

Лишь проведя переговоры с бандеровцами, а потом уйдя в Галицию, ковпаковцы смогли более или менее спокойно продолжить рейд. По возвращении из него в августе-сентябре 1943 г. группы Сумского соединения подвергались нападениям УНС и УПА. Указания, данные одним из функционеров ОУН в Галиции нижестоящему подпольщику, демонстрируют общую стратегию бандеровцев в борьбе с красными на 1943–1944 гг.: «Организовать по станицам боевки из 3–4 людей и бить большевистских партизан. О такой боевке никто, кроме станичного, не должен знать. По селам разложить ответственные посты и постовой должен, как увидит партизан, сообщить станичному, а станичный — в боевку. Выступать против партизан очень осторожно, чтобы не было жертв с нашей стороны: для нас главное, чтобы партизаны боялись, что их тут бьют, чтобы больше коммуна не посылала сюда своих партизан. Одновременно не выступать тогда, когда в селе есть немцы. К партизанам близко не подходить, разве что если есть необходимая местность для обороны. В селе партизан не трогать, провожать их на поле и тогда в них стрелять. В помощь брать своих полицейских (т. е. полицейских на немецкой службе, одновременно являвшихся членами или сторонниками ОУН. — А. Г.)»[383].