Читаем без скачивания Раны чести - Энтони Ричес

Руфий подошел к прилавку, смахнул с него стопку снаряжения и одежды и треснул кулаком по дереву.

— Кладовщик!

Анний высунулся из своего кабинета и огляделся в поисках писаря. Потом, помешкав при виде двух новых центурионов, неуверенно улыбнулся и поспешил к прилавку. На мясистом лице и высоком лбу мужчины заблестели капельки пота.

— Центурион Руфий! Как я рад! Всегда приятно, когда к когорте присоединяются опытные офицеры. И центурион Корв! Весь лагерь уже прослышал о вашем мастерском, исключительном владении мечом! Чем я могу служить вам и вашим… э… сослуживцам?

Кладовщик обнаружил, что его дружелюбие не нашло отклика у Руфия, и неуверенно взглянул на Марка. Не приметив и тут ничего успокаивающего, он вновь обратил внимание на старшего офицера. Внутренний голос громко советовал Аннию быть особенно осторожным с этой неизвестной величиной. Что они могли узнать за одни сутки? Он проклинал собственную глупость. И надо же было позволить этому дураку Траяну убедить себя не ограничиваться обычным процентом…

К удивлению Анния, вперед вышел молодой офицер. Он поднял патрицианскую бровь и скривил губы, тем самым усиливая впечатление недовольства.

— Начальник снабжения, вот это снаряжение, выданное вчера мне и моему сослуживцу Тиберию Руфию, имеет явные и многочисленные повреждения. Кольчуга заржавела, меч тупее столового ножа моей бабки, и даже туники видывали лучшие дни. Судя по их состоянию, у них была долгая и славная история, и я надеюсь, вы решите избавить их от дальнейшей службы. Да, кстати, я привык к мечу подлиннее гладиуса, поэтому попробуйте поищите что-нибудь более подходящее к моему стилю, ладно?

Анний нервно сглотнул и почувствовал, как струйка пота сбегает по левому виску. Он поспешил обратно на склад и вернулся с двумя лучшими комплектами офицерского снаряжения. Кладовщик привык брать с нового центуриона двести пятьдесят за полный комплект, если только тот не собирался довольствоваться чужими обносками, однако сейчас Анний решил не упоминать об оплате.

— Надеюсь, центурионы, вы одобрите это снаряжение, и все неприятности будут позади. Вы понимаете, случаются ошибки, но их легко исправить. Придется наказать проклятого писаря, который выдал такую дрянь офицерам.

Он протянул руку, чтобы взять негодные вещи, и тут его толстые пальцы стиснула рука Марка. Руфий с легкой улыбкой облокотился о прилавок и подпер кулаком подбородок, сверля взглядом Анния. Позади него Антенох прислонился к стене и демонстративно чистил ногти. Дубн бродил по комнате, угрюмо посматривая на кладовщика. Младший офицер вновь заговорил, в его тихом голосе звучала сталь:

— Если бы все было так просто. Видите ли, когда я заметил качество собственного снаряжения, что-то подсказало мне проверить благополучие моих людей. Вы наверняка удивитесь, но я обнаружил, что мои люди недоедают. Им выдают недостаточно продуктов, вдобавок ужасного качества. Мне сказали, это продолжается с тех пор, как рядового Траяна несколько месяцев назад назначили временно исполняющим обязанности центуриона. Любопытно, но, когда мой оптион предложил взять Траяна в небольшой патруль по ту сторону Вала, тот настоял на пожертвовании в похоронную казну центурии вот этого кошеля с золотом.

Марк выпустил руку Анния, достал из-под туники кожаный кошель и небрежно вытряхнул содержимое на прилавок, глядя, как в глазах кладовщика растет страх. Монеты звенели, каждый крутящийся золотой диск поблескивал в желтом свете, пока все они не улеглись на ровной поверхности. В комнате воцарилось долгое молчание. Оба мужчины смотрели на небольшое состояние, лежащее на прилавке.

— По всей видимости, Траян хотел искупить свою прежнюю жадность. Кажется, он был настолько глуп, что зарабатывал, снабжая своих людей некачественными пайками, и делился доходами с кем-то из вашего ведомства…

Анний поерзал и открыл было рот, чтобы отрицать всякую причастность:

— Я…

— Нет-нет, не говорите. Вы не хотите обвинять свой персонал. Мы все понимаем, что каждый хороший офицер будет защищать своих людей от любых неприятностей, даже если их поймают при совершении тяжкого преступления. Разумеется, если бы я выяснил личность этого человека, тотчас же отправил его к старшему центуриону и проследил, чтобы он понес самое суровое наказание. Ты согласен, оптион?

Дубн, перегнувшись через прилавок, изучал кольчужную рубаху, висящую на стойке рядом с широким столом, и ощупывал кожаную куртку, на которую были нашиты кольца. Не отрываясь, он ответил через плечо:

— Нет, срубить ему голову — слишком быстро. Я бы отвел его в густой лес, дал фору на счет сто пятьдесят, а потом отправился бы за ним на охоту. Прибил бы его к дереву метательным топором и оставил умирать.

Анний в ужасе посмотрел на Дубна, поняв их игру и ни на секунду не усомнившись, что каждый из мужчин отвечает за свои слова.

— Тоже слишком просто, — прозвучал голос сзади. — Я бы переломал этой сволочи руки и ноги, а потом бросил бы на поживу зверям. Дикие свиньи успели бы хорошенько с ним позабавиться.

Пока Антенох говорил, он подбрасывал тяжелое топорище, беззаботно жонглируя трехфутовой деревяшкой и жестко глядя на кладовщика. Анний слышал, как молодой офицер умудрился обратить ярость Антеноха на плацу в свое преимущество, и подозревал, что бритт готов выплеснуть свое разочарование на первую попавшуюся цель. Кладовщик отвернулся, пытаясь изобразить равнодушие, которого вовсе не ощущал.

Молодой офицер улыбнулся ему, но без всякого веселья. Его лицо оставалось твердым.

— В общем, сами видите, ситуация напряженная. Рядовой Траян уже испытал гнев своих бывших подчиненных, хотя предположу, что они решат растянуть месть. И, конечно, он — всего лишь жертва обмана со стороны вашего человека, учитывая ту относительно небольшую сумму денег, которую он нам вернул…

Неужели это подсказка?

— Я могу… заплатить вам… чтобы спасти моего писаря от беды?

Четверо мужчин молча смотрели на него и ждали. Анний рискнул:

— Я могу забрать у него прибыль и отдать вам — конечно, для возмещения ущерба вашего подразделения. Боги! Этот идиот мог заработать на своем мошенничестве монет пятьсот…

Руфий наклонился над прилавком, вплотную приблизившись к Аннию.

— Три тысячи. Сейчас. На досуге вернешь деньги со своих людей.

Анний в ужасе уставился на офицера. Такая сумма почти вдвое превышала их действительный доход…

— А мы не можем как-то…

— Поступай как хочешь. Плати сейчас, или я передам дело в руки судей, от которых снисхождения не дождешься. Ты знаешь сюжет: новый офицер обнаружил факт мошенничества и считает своим долгом передать доказательства начальству. Фронтиний может закрывать глаза на твои делишки; по крайней мере я еще не встречал старшего центуриона, который станет возражать, если в похоронную казну ежемесячно поступает хороший взнос. Как говорил мой последний лагерный префект, «выравнивание отчетности». По его словам, одни люди рождены делать деньги, а другие — терять их, а так каждому солдату гарантированы достойные похороны. Но Фронтиний точно не сможет отмахнуться от нового неискушенного центуриона, который обнаружил, как обдирали его людей, и, конечно, впал в праведный гнев. Так что цена — три тысячи, плати или принимай последствия. Можешь подумать, пока мой юный друг пристегивает этот прекрасный новый меч. Мне доводилось видеть, как он снес голову человеку шести футов роста примерно таким же.