Читаем без скачивания Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады - Александр Андреев

– За благо жизни, наияснейший пан, любой и каждый готов перерезать горло другому, а уж эти грязные хлопы-схизматы и вовсе не в счет. То так, яснейший пан, nie mam nio przecziwko temu. Это наше быдло и с ним мы будем разбираться сами. Пан балует эту хамскую сволочь, с ней без ногайки говорить нельзя. Сто чертей им в глотку с ведьмой в придачу! В печенку им сто дьяблов и тысячу ведьм! За здоровье ясновельможного панства!

Хмельницкий тихо-вымучено, но как всегда безупречной латынью улыбнулся дипломатично-невозмутимому де Брежи:

– Того, кто любит Бахуса – бьет Марс. Для успешной борьбы со злом нужно, чтобы добро имело перевес силы.

Украинец и француз незаметно покинули уже почти ревевший проклятьями и виватами пиршественный зал и договорились о следующей встрече.

В октябре 1644 года Хмельницкий и де Брежи встретились в Варшаве дважды и подробно обговорили участие казацких добровольцев в войне Франции и Испании, которую благодаря заложенному еще Карлом V и Филиппом II имперскому всепожирающему убойному идиотизму, в Европе не любили. Французский посол докладывал в Париж: «Этими днями был в Варшаве один из старшин казацкой нации, полковник Хмельницкий, о котором я уже имел честь писать Вашей эминенции, и я имел с ним два разговора. Это человек образованный, разумный, в совершенстве знающий латынь. Что же касается службы казаков у Его Величества, то если войны с турками не будет, Хмельницкий готов помочь мне в этом деле».

Канцлер Оссолинский готовил общественное мнение Речи Посполитой к возможной турецкой войне, которую не планировал начинать мгновенно. Хмельницкий на Запорожской Сечи встретился со старшинами. Участие нескольких тысяч казаков в общеевропейской войне против империи-убийцы, так похожей на Польскую Корону, ни во что не ставящей жизнь подданных, было одобрено всеми запорожскими и реестровыми командирами. За порогами начался набор добровольцев, а Богдан Хмельницкий, Иван Солтенко и будущий казацкий герой Иван Сирко в марте 1645 года через Варшаву, Гданьск и Гавр морем добрались в Париж, проплыв мимо захваченного испанцами стратегического французского порта Дюнкерк. Встреча с кардиналом Мазарини должна была состояться через две недели, и Хмельницкий купил в парижских лавках новые книги по военному искусству: «Учебник по осаде крепостей», «Инструкции для артиллерии», знакомые еще с учебы во львовском коллегиуме «Записки о гражданской войне» Юлия Цезаря. Казацкий вождь подробно знакомился с французской армией, ее вооружением и боевыми приемами, обратив внимание на гвардейцев-мушкетеров.

Гвардией, название которой происходило от старогерманского слова «garda», «стеречь, оборонять», в Европе давно называли отборные и привилегированные военные части. С древнейших времен государи и полководцы имели отряды телохранителей, занимавшихся только охраной своих повелителей. С XII века эти отряды стали заниматься и защитой государства, в частности, охранять национальное знамя. После появления в конце XVI века постоянных европейских армий, гвардия разделилась на внутреннюю, охраняющую монарха, и внешнюю, воюющую, и значительно отличалась от остальных войск высочайшим качеством обучения, вооружением и обмундированием.

Самой известной и вышколенной гвардией стала французская, быстро превратившаяся в европейский эталон, по которому позднее создавал свои Преображенский и Семеновский полки даже Петр Великий. С XV столетия, начиная с Людовика XI, количество личной стражи французских королей, имевших и отборные отряды шотландских и швейцарских стрелков, измерялось несколькими тысячами. В 1553 году Людовик XII создал первый гвардейский полк, предназначенный и для боевых действий. Через десять лет, при Карле IX, во французской гвардии служили две тысячи фламандцев в двадцати ротах и шестьсот швейцарцев в трех ротах. В 1582 году указом Генриха III очень влиятельный чин полковника гвардии был приравнен к высоким армейским генералам. При Генрихе IV Бурбоне и его сыне Людовике XIII гвардия Франции состояла из легкой кавалерии короля, гвардейских жандармов и королевских мушкетеров. Именно в этот созданный в 1622 году мушкетерский полк, в 1640 году из легкой гвардейской кавалерии, в которой ему пришлось прослужить более десяти лет, перешел гасконец Шарль Ожье де Бац де Кастельмор д/Артаньян, с которого гений Александра Дюма написал своего знаменитого героя.

Полк королевских мушкетеров состоял из трех рот, различавшихся по цвету мундиров на голубую, серую и красную, по сто воинов в каждой, вооруженных мушкетами, пистолями и шпагами и сражавшихся только верхом. Людовик XIII лично возглавлял своих любимцев, отвечавших за его охрану. Непосредственно мушкетерским полком командовал назначенный королем удалой капитан-лейтенант, граф де Труавиль, которому подчинялись три ротных капитана и их заместители, корнеты. Мушкетеров, в которых обычно набирали отличившихся молодых дворян из Гаскони и Беарна на юге Франции, называли maison militaire, военной свитой короля. Эти отборные молодцы в лазоревых туниках с серебряными галунами, портупеями и пуговицами, с белым знаменем, на котором были изображены три золотые лилии королей Франции, охраняли короля и его наследника и успевали отличиться в многочисленных сражениях, в которых никогда не было недостатка.

С полуночи до раннего рассвета дежурная рота мушкетеров охраняла королевские спальни, заперев их входы и выходы, а днем конвой из тридцати молодцов всегда следовал за каретой монарха. Когда на первого министра Франции кардинала Армана де Ришелье участились покушения, по приказу короля его стала охранять личная рота мушкетерского полка, в камзолах красного цвета с золотыми галунами и неизменных темно-лазоревых туниках, на которых были вышиты широкие кардинальские кресты. Вся Франция хорошо знала, что королевским мушкетерам, позже преобразованным в шесть бригад по шестьдесят всадников в каждой, не было равных не только на балах во дворцах Парижа, но и на полях европейских сражений.

Возможно, казак Богдан Хмельницкий и встречался с французским дворянином Шарлем д/Артаньяном и не раз, посещая парижские трактиры, но своему новому командующему, Людовику II Бурбону, первому принцу крови, герцогу Энгиенскому, принцу де Конде, «Мосье Принцу», за победу при Рокруа прозванному «Великим Конде», его в Фонтенбло представил личный секретарь кардинала Джулио Мазарини.

Пятидесятилетний чигиринский сотник казацкого реестрового войска Речи Посполитой, хорошо знал не только теорию, но и практику военного искусства, успешно командуя хоть и небольшими, но самостоятельными отрядами казаков в походах на Крым и Черное море. Как генеральный писарь Войска Запорожского, Хмельницкий планировал стратегические военные операции, не раз участвовал в антипольских восстаниях 1625–1638 годов, применяя свои безграничные военные и политические умения на кровавой практике. Прирожденный стратег и тактический мастер, он научился строить вооруженные силы, легко определял главную цель боевых действий и направление главного удара, стал знатоком наступления, обороны, отхода, партизанской войны и контрнаступления, проводя все военные операции неожиданно для противника, используя при этом логику парадокса и даже абсурда. Хмельницкий уже на интуитивном опыте знал, где для обеспечения безопасности страны построить крепости, а где линии укреплений, мог четко и точно рассчитать продолжительность и напряженность войны по наличию экономических и людских ресурсов. Сотник Богдан был абсолютно уверен, что исход любой войны всегда зависит только от экономических возможностей государства, боеспособности армии и морального духа народа.

Хмельницкий, мастер боя, понимал, что после изобретения огнестрельного оружия исход любой битвы решается не только в грандиозных рукопашных схватках, но и огневой мощью. Изобретенный в 1521 году двухметровый десятикилограммовый мушкет к началу XVII столетия превратился в пятикилограммовое ружье с кремневым замком и бумажным патроном, и пуля его по-прежнему пробивала доспехи и пехотинца и всадника. К пехоте и кавалерии добавился новый род войск – артиллерия, справедливо названная позднее «богом войны».

К концу XVI века военные реформаторы Мориц Оранский в Голландии и Густав-Адольф в Швеции создали постоянные наемные и рекрутированные армии с централизованной системой снабжения. Основой регулярной армии нового строя стали пехотный полк из тридцати – сорока рот по сто пятьдесят – четыреста солдат в каждой, и кавалерийский полк из пяти – восьми эскадронов по семьдесят – сто всадников. Позднее роты стали сводиться в батальоны, а полки – в бригады и дивизии.

К середине XVII века огнестрельное оружие стало решающим средством боя. Войска строились уже не в глубокие и плотные прямоугольники, легко расстреливаемые ружейными и артиллерийским огнем, а в вытянутые тонкие линии, две или редко три одна за другой, вытянутые вдоль линии фронта. В линиях уменьшались потери от огнестрельного оружии и одновременно максимально использовалась мощь ружей и пушек. В Париже Богдан Хмельницкий собственными глазами увидел, что Тридцатилетняя войны утвердила новый этап развития военного искусства – период господства линейной тактики, когда два нешироких растянутых неприятельских фронта атаковали друг друга при поддержке орудийных батарей.