Читаем без скачивания Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады - Александр Андреев

В разные исторические эпохи эффективна то монархия, то республика и дело совсем не в способе и форме правления. Почему-то редко находятся государи или республиканские вожди, которые в государственной политике использовали бы поучительные примеры древних.

Существует три вида государственного устройства – Самодержавие, Аристократия и Народоправство. Самодержавие легко становится тираническим. Аристократии легко делаются олигархиями. Народоправство без труда превращается в разнузданность. Если установить только одну из этих форм правления, то это будет ненадолго, потому что нет способа помешать ей скатиться в собственную противоположность.

Мудрые законодатели избирали смешанную форму правления, считая ее более прочной и устойчивой, ибо существуя одновременно, Самодержавие, Аристократия и Народоправство оглядываются друг на друга.

В развращенных государствах сохранять республику почти невозможно. В них нужен режим более монархический, чем демократический. Люди, по причине их наглости, не могут быть исправлены законами, а значит, должны обуздываться сильной властью. Сделать их добрыми другим путем невозможно. Обуздать чрезмерную жадность, честолюбие и развращенность людей может только абсолютная власть.

Люди вообще тешат себя видимым, а не тем, что существует на самом деле. Народные недовольства легко устраняются, когда у народа нет вождей. Нет ничего более ужасного и более беспомощного, чем разнузданный народ.

Народ постояннее и рассудительнее любого государя. Не без причин голос народа сравнивается с гласом божьим. Кажется, что благодаря какой-то тайной способности народ ясно предвидит, что будет для него добро, а что зло. Народ намного превосходит государей и в добродетели и в славе, и в умении сохранять учрежденный строй. Жестокость народа направлена против тех, кто посягает на его благо. Властвующий и благоустроенный народ постоянен, благоразумен и щедр, как государь, считаемый мудрым».

Богдан Хмельницкий давно решил для себя, что добродетель торжествует над пороком только потому, что у нее больше пушек; честность побеждает вероломство, потому что у нее более сильная армия и более талантливый полководец; а добро побеждает зло только потому, что у него толстый кошелек. Если ты сто раз прав, но не вооружен, то ничего не добьешься. Он был потрясен гением великого Ришелье, сделавшего Францию выдающимся государством.

«Сын капитана королевских гвардейцев первого Бурбона на французском троне Генриха IV, Арман Жан дю Плесси де Ришелье (1585–1642) был совсем не узурпатором королевской власти или заместителем слабого правителя. Нетипичный гений почти двадцать лет правил Францией удивительно и блистательно так, что почти полтора столетия после его смерти на территории его государства не могла ступить и удержаться нога завоевателя. «Человек в красном» создал новую европейскую политическую систему, основанную на равновесии соперников. На фундаменте из монархической чести и аристократической верности Ришелье создал сильное государство, используя усовершенствованное им искусство тайной войны, политической интриги и контрпровокации. Его правой рукой был монах-капуцин, барон Франсуа Леклер дю Трамбле (1577–1638), закончивший два университета, знаток латыни и греческого языка, дипломат и профессор.

Ришелье поставил отца Жозефа, Рere Joseph, которого уважительно по цвету капуцинской одежды называли «Серое Преосвященство», во главе огромной службы дипломатических агентов, действовавших по всему миру «на благо короля и Франции». Враги писали о Ришелье, который во время войны Франции и Испании через считанные часы узнавал все, что говорилось на заседаниях испанского Государственного Совета во главе с выдающимся политиком Оливаресом, что он лучше всех в мире отличает худшее от плохого и лучшее от хорошего, а именно это является одним из признаков политического гения.

Ришелье учился у знаменитого первого министра Генриха IV герцога де Сюлли, который советовал ему при королевском дворе, политическом центре Франции, мало говорить, внимательно слушать и не мозолить монарху глаза, когда он в плохом расположении духа. Сюлли рассказывал молодому Ришелье, что в отсутствие сильной королевской власти в государстве неизбежен мятеж его грандов, каждый из которых «хочет быть приобщенным к важным государственным делам, управлять государством, владеть должностями и назначениями, и всегда заведовать финансами».

Епископ Люсонский по рекомендации губернатора Люсона Сюлли стал депутатом Генеральных Штатов, понравился матери юного Людовика XIII королеве-регентше Марии Медичи, получил место священника в штате двора жены короля Анны Австрийской, а через полгода за свои бесчисленные таланты был назначен государственным секретарем по военным и иностранным делам, членом Королевского Совета и личным секретарем королевы-матери. Еще через полгода сподвижники Генриха IV во главе с его сыном Людовиком XIII разогнали королевский Совет и отправили в невозвратную ссылку Марию Медичи и ее верного секретаря. Через три года Ришелье сумел помирить непримиримых королеву-мать и ее сына-короля, вернулся в Париж, стал кардиналом и членом Королевского Совета, а 13 августа 1624 года – первым министром Людовика XIII, очень этому сопротивлявшегося из-за наговоров конкурентов Армана дю Плесси. Король и кардинал стали часто видеться и умный, серьезный, искренний король понял и оценил своего первого министра. Ришелье и Людовик XIII совещались в глубокой тайне и совершали великие деяния, полезные не только шестнадцати миллионам французов, живших в сотне городов и тридцати тысячах деревень.

Главный уполномоченный короля ложился спать в одиннадцать часов вечера, в три часа ночи вставал и три часа работал с личным секретарем, опять спал с шести до восьми часов утра, затем работал и принимал министров. В одиннадцать часов слушал литургию, обедал и гулял по саду, где принимал посетителей, потом работал, встречал иностранных послов и грандов, опять гулял по саду, где принимал не успевших ему представиться утром посетителей, а с девяти до одиннадцати вечера позволял себе отдохнуть в кругу друзей и домашних.

Покушения и заговоры против Ришелье шли лавиной и «человек в красном» даже во дворец к королю брал с собой телохранителей, увеличив их количество с пятидесяти до трехсот. Ришелье и Людовик беседовали в кабинете, а в приемном зале дружелюбно разговаривали охранявшие короля мушкетеры в голубой форме с нашитыми на нее золотыми лилиями Бурбонов и охранявшие кардинала мушкетеры в красной форме с нашитыми на нее серебряными крестами первого министра.

Ришелье составил и осуществил программу морского строительства Франции, увеличив военный флот и грузооборот улучшенных портов в разы. У государства и короля появились богатые торговые компании и заморские колонии в Северной и Южной Америке, в Сенегале, Гамбии, на Мадагаскаре, островах Зеленого Мыса, Мартинике, Гваделупе, Доминикане, Вест-Индии.

В декабре 1626 года национальная ассамблея нотаблей из духовенства, дворянства, чиновников и видных горожан приняла программу государственных реформ Ришелье, признав, что «главным двигателем национального благосостояния является индустрия и торговля, а основой государственного могущества – сильная армия».

В январе 1629 года Ришелье утвердил во Франции первый Свод из четырехсот шестидесяти законов, утверждавших главенство государства в финансах, внутренней и внешней политике. К этому времени Ришелье уничтожил гугенотскую республику внутри страны, одержал военные победы в Европе, создал антииспанскую лигу и послал первого французского посла в Московское Царство с приказом создать сильную угрозу для враждебной Франции Речи Посполитой со стороны России. Ставший герцогом и пэром Ришелье пользовался полным доверием короля, давшего ему звание «главного государственного министра». В «день одураченных» он отчаянно-весело переиграл конкурентную «партию святош» и возглавил партию «добрых французов», активно поддерживавших сильную королевскую власть. Секретные агенты «человека в красном» захватывали его противников по всему миру и сдавали как вязанки дров на рынок в Париж, где Ришелье селил их под строгим присмотром, успев за время своего правления заключить для Франции семьдесят четыре международных договора. Гений «дипломатии луидоров» уверенно вел Францию к ее величию, не забывая основывать первую газету в стране, первую типографию и, конечно, Французскую академию в Сорбонне, создав там национальный культурный центр. Он лично открыл предшественницу знаменитой Сен-Сирской академии, парижскую военную школу, включив в написанную им учебную программу кроме владения оружием, математики, фортификации и верховой езды, изучение будущими офицерами логики, физики, языков, картографии, истории и морали. Совсем скоро молодые офицеры во главе с будущим маршалом виконтом де Тюренном стали способнейшими военачальниками, покрывая славой французские знамена.