Читаем без скачивания Собрание сочинений в 10 томах. Том 7 - Генри Райдер Хаггард

— По-моему, и то и другое, — предположил я. — Но скажи мне, о госпожа, пользуются ли абати этой пещерой?

— Мы сохраняем здесь некоторое количество зерна на случай осады, но пополняет их государство, потому что мои подданные слишком легкомысленны, чтобы заглядывать в будущее, когда кусок хлеба может стать дороже всех драгоценностей, если фенги прорвутся в долину. — И она резко повернулась и пошла вперед, чтобы показать нам бывшие стойла лошадей и следы от колес на каменном полу.

— Славный народец эти абати, — заметил Квик, полуобернувшись ко мне. — Если бы не женщины и дети и главным образом вот эта маленькая госпожа, которую я начинаю уважать не меньше, чем капитана Орма, мне, пожалуй, хотелось бы посмотреть, как они малость поголодают.

— Здесь есть еще одно место, которое я хочу показать вам, — сказала Македа, когда мы осмотрели стойла и поговорили о том, что могло заставить древних жителей пещеры держать своих лошадей под землей, — в нем хранятся сокровища, которые принадлежат или будут принадлежать вам. Пойдемте.

Мы пошли вперед по разным переходам, и последний из них внезапно вывел нас на крутой скалистый уклон, по которому мы прошли шагов пятьдесят, пока не уперлись в глухую, как нам показалось, стену. Здесь Македа попросила своих провожатых остановиться, что они и исполнили со страхом, хотя в то время причина этого страха была нам непонятна. Потом она подошла к одному из концов стены, где эта стена образовывала угол со стеной наклонного коридора, и, показав нам несколько неплотно сидевших камней, попросила меня толкнуть их, что я сделал не без труда. Когда в стене образовалось отверстие, достаточное для того, чтобы в него мог пролезть человек, она обратилась к своим придворным:

— Вы, я знаю, считаете это место заколдованным, и самый отважный из вас не согласится войти сюда, не получив особого приказания. Но я и эти иностранцы не боимся. Поэтому дайте нам сосуд с маслом и несколько факелов и ждите, пока мы не вернемся. Поставьте зажженную лампу в проходе, чтобы мы могли увидеть ее в том случае, если наши лампы погаснут. Нет, не возражайте, а повинуйтесь. Опасности здесь нет никакой — воздух там внутри свежий, хотя и нагретый, — я знаю это, я дышала им не раз.

Потом она подала руку Оливеру, чтобы он помог ей пролезть через отверстие в стене. Мы последовали за ней и очутились в другой пещере, в которой действительно было много теплее, нежели в первой.

— Где мы? — спросил Орм почти шепотом, потому что торжественная тишина этого места внушала благоговение.

— В гробнице древних правителей Мура, — ответила Македа. — Ты сейчас увидишь. — И она снова оперлась на его руку, так как спуск был крутой и скользкий.

Он тянулся ярдов четыреста. Наши шаги гулко звучали в тишине, а четыре лампы, вокруг которых сотнями порхали летучие мыши, казались четырьмя звездочками среди окружающей темноты. Наконец проход стал расширяться и превратился в обширную площадь, которую куполом покрывал утес. Македа повернула направо, остановилась перед каким-то предметом, белевшим в темноте, подняла лампу и сказала:

— Смотрите!

Мы увидели огромный, высеченный из камня трон, а на его сидении, у самого основания, — человеческие кости. Между ними лежал череп, а на нем набекрень была надета золотая корона, в то время как другие символы власти и украшения — скипетры, кольца, ожерелья, оружие — валялись вперемешку с костями. Вокруг трона лежали другие скелеты — пятьдесят, может быть и больше, и среди них всяческие украшения, которые некогда носили их владельцы.

Перед каждым из них стоял поднос из какого-нибудь металла — серебра или меди, как позднее мы убедились, на котором были навалены всяческие драгоценности: золотые чаши, блюда, ожерелья, браслеты, серьги, кольца и бусы из самоцветных камней, груды древних монет и сотни других вещей, которые ценили люди с тех пор, как на земле появились зачатки культуры.

— Понимаете, — объяснила нам Македа, пока мы, раскрыв рот, смотрели на это ужасное и знаменательное зрелище, — тот, который сидит на троне, был царем. Окружают его придворные, стражи и жены. Когда он умер, они привели сюда всех приближенных, посадили их вокруг него и убили. Сдуйте слой пыли, и вы увидите на полу следы от ударов мечом.

Квик, обладавший пытливым умом, сделал несколько шагов и проверил эти слова.

— Черт… — проворчал он, отбрасывая череп в сторону. — Я рад, что не служу прежним властителям Мура.

Македа улыбнулась и двинулась дальше.

— Вперед, друзья, — подбодрила она нас, — здесь еще много царей, а масло у нас может кончиться.

Мы пошли дальше и приблизительно в двадцати шагах увидели еще один трон — на нем и вокруг него тоже лежали кости людей, застывших в тех позах, в каких застала их смерть. Перед каждым из этих несчастных, которым пришлось и после смерти следовать за своим властелином, стоял поднос с его драгоценностями. Перед троном этого царя лежали также кости пса, а среди них валялся богато изукрашенный ошейник.

Мы снова пошли вперед, к третьему кладбищу, если можно так сказать, и здесь Македа указала на скелет мужчины, перед которым стоял поднос с различными медицинскими, в основном хирургическими, принадлежностями.

— Скажи, о доктор Адамс, — обратилась она ко мне с улыбкой, — хотел бы ты быть придворным врачом повелителей древнего Мура?

— Нет, госпожа, — ответил я, — но, с твоего разрешения, мне хочется осмотреть эти инструменты. — И, пока она шла дальше, я остановился и наполнил ими свои карманы. Позднее, рассмотрев внимательно эти врачебные инструменты, изготовленные неведомо сколько тысяч лет назад — по этому вопросу ученые до сих пор никак не могут прийти к согласию, — я нашел, что многие из них с некоторыми изменениями продолжают находиться в употреблении до наших дней.

Мне почти нечего прибавить к рассказу об этой необычной и страшной гробнице. Мы переходили от царя к царю, пока не устали рассматривать человеческие кости и золото. Устал даже Квик и заметил, что в этой семейной могиле очень жарко и что мы можем считать остальных покойников как бы виденными, потому что они похожи друг на друга, как вопросы в анкетах.

Но как раз в это время мы подошли к номеру двадцать пятому и остановились в изумлении, потому что этот царь был, по-видимому, самым великим из всех: вокруг него лежало раза в три больше скелетов, чем вокруг других, и несметные богатства, а кроме того, среди костей виднелись небольшие статуэтки, изображавшие мужчин и женщин, а быть может, и богов. Сам царь был горбун с огромным продолговатым черепом, наверное, чудовищно уродливый. Быть может, его ум возмещал внешнюю убогость его тела, потому что после смерти в жертву было принесено одиннадцать детей, из которых двое, судя по строению черепов, были его собственными детьми.