Читаем без скачивания Предопределение - Алексей Витальевич Осадчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взгляд Мадлен начал постепенно проясняться.
— Где душелов?
— Отправился в бездну следом за своей хозяйкой, — ответил я и, заметив вопрос в ее глазах, произнес: — Он выполнял волю одной из младших хримтурсов.
Мадлен вздрогнула и пристально посмотрела на меня.
— Сохрани нас Пресветлая, так это правда? — подавленно прошептала старая ведьма, наконец, осознав, что я не вру. — Значит, они вернулись…
Ивонн, широко раскрыв глаза, переводила свой взгляд то на свою мать, то на меня.
— Да, — подтвердил я. — И, насколько я понимаю, уже довольно давно.
В течение следующего часа я сжато рассказал все, что было связано с последователями Хлада Жуткого, но не раскрывая собственных тайн.
С каждым моим словом Мадлен все больше мрачнела и, когда я закончил, после недолгой паузы спросила:
— Зачем ты пришел ко мне?
— Я знаю о том, что происходит в городе, — ответил я. — У твоего клана проблемы. Пока ты старалась сохранить семью, живя по законам людей, остальные ковены набирали силу согласно древним обычаям. После нападения темника другие семьи почуяли вашу слабость. Еще я знаю, что Камилла, верховная мать самого большого ковена в Эрувиле, хочет забрать твоих дочерей и твою землю. Очень скоро она бросит тебе вызов. Судя по тому, что мне о ней рассказывали, у тебя нет шансов.
Мадлен, слегка опустив голову, пристально смотрела на меня исподлобья. Ее губы превратились в тонкую нить. Крылья носа слегка подрагивали. Руки вцепились в подлокотники кресла. Сидящая рядом с ней Ивонн вся сжалась.
— Для того, кто последнее время находился далеко от столицы, ты слишком хорошо информирован, — наконец, произнесла Мадлен. — Хотя не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто именно снабжает тебя сведениями. Первородные всегда были преданы аурингам.
Я лишь молча пожал плечами. Она права. Ниссе многое успела мне рассказать. В том числе и о назревающем конфликте у ведьм.
— Все это, конечно, хорошо, но я так и не услышала ответ на мой вопрос, — произнесла Мадлен. — Зачем ты пришел ко мне?
— Я могу дать тебе то, что навсегда отобьет охоту у других ковенов даже близко подходить к вашей земле и угрожать твоей семье, — ответил я.
— И что же ты можешь мне дать? — Мадлен пыталась язвить, но я видел ее насквозь. Судя по частым всполохам в ее энергосистеме, мои слова здорово задели ее.
Я приподнял руку и направил ее в сторону дерева, что росло в пятнадцати шагах от беседки. В следующий миг под ошарашенными взглядами обеих ведьм одна из нижних ветвей, срезанная Серпом хаоса, отделившись от ствола и рухнула на землю.
— Присягните мне и после преображения вы получите часть древней силы, — спокойно сказал я.
Если Ивонн, судя по увеличенным зрачкам, слегка подрагивающим рукам и учащенному дыханию, была явно шокирована увиденным, то в твердом взгляде Мадлен читалась решимость действовать.
Глава 12
Вдруг под ошарашенным взглядом Ивонн ее мать медленно встала из кресла и молча опустилась передо мной на колени.
Если честно, когда мы с ниссе обсуждали план привлечения новых союзников из истинных, и она в первую очередь упомянула о моих старых знакомых из травяной лавки, я сперва был полностью уверен, что, даже несмотря на проблемы с другими ведьмачьими семьями, Мадлен никогда не покорится мне.
Я слишком хорошо понимал психологию ведьм. И неудивительно — одна из них воспитала меня. Чтобы старшая мать ковена по своей воле присягнула мужчине, да еще и характернику? На такой шаг она может решиться только в крайнем случае. В первую очередь это спасение себя и семьи. Либо, как в случае с Ладой, кровная месть. В том, что та отправилась на родину, чтобы раздать старые долги, я даже не сомневался.
В общем, ниссе оказалась права: Мадлен с последней нашей встречи сильно сдала. Видимо, она понимала, что в поединке с Камиллой она, скорее всего, погибнет. Мое появление и предложение кардинально меняло расстановку фигур на доске. Именно поэтому старая мать ковена стояла сейчас на коленях и, глядя мне прямо в глаза, медленно проговаривала на ведьмачьем слова клятвы верности.
Когда она закончила, я под завороженным взглядом Ивонн, которая, видимо, еще до конца не осознала происходящее, встал с кресла и шагнул в направлении Мадлен.
Зачерпнув крупный энергетический сгусток из источника, я аккуратно направил его к себе на ладонь. Стоило золотой мане вырваться наружу, по моим пальцам пробежала слабая дрожь.
Сгусток энергии, похожий на небольшую сияющую кляксу, возник в воздухе между мной и Мадлен. Он трепетно мерцал, меняя оттенки от медово-желтого до почти белого. Ивонн, вскочившая со своего кресла, застыв позади матери, широко раскрыла глаза и приоткрыла рот, следя за неспешным кружением золотых искр.
Пальцы моей правой руки скользнули к голове Мадлен, и я направил золотой сгусток в ее энергосистему. В этот момент лицо старшей ведьмы резко побледнело, губы дрогнули, и она запрокинула голову. По тому, как Мадлен стиснула зубы, я понял, что слегка переборщил с количеством маны.
Ивонн раз за разом порывалась что-то сказать, но лишь сжимала зубы, бросая на нас то испуганные, то растерянные взгляды.
Я опустил ладонь на лоб Мадлен, контролируя движение силы по ее энергоканалам и энергоузлам. Наконец, золотые нити достигли магического источника ведьмы, постепенно трансформируя под себя ведьмачью ману. В следующий миг одна из рунических татуировок на шее Мадлен вспыхнула золотистым светом.
Ивонн машинально дернулась вперед, но тут же отпрянула, не решившись нарушить ритуал. Дыхание девушки стало частым и прерывистым. Глядя на нее краем глаза, я заметил, как судорожно сжимались и разжимались ее пальцы.
Тем временем энергосистема Мадлен начала меняться. Внешне это тоже проявлялось. Двигающийся по рукам и плечам сгусток золотого света постепенно растекся по всему телу ведьмы, словно живая лента энергии.
Косынка сползла с головы Мадлен. Окруженные сиянием пряди волос замерцали золотыми искорками, выталкивая из себя жалкие проблески седины. Глубокие складки морщин на лбу и у уголков глаз стали выравниваться, а сама кожа приобрела ровный здоровый цвет. Тонкие прожилки под ее шеей исчезали, и плечи, еще миг назад сутулые, словно вспомнили былую гордую осанку.
— Пресветлая… — прижав руки к груди,
