Читаем без скачивания Быть иль… Казаться - Владимир Андреевич Иванов

Заключение

Война – это зло, бесспорно. Столько горя, страдания невинных и столько злобы и ненависти, выползших из больных душ, столько сумасшедших, одержимых и беснующихся убийц – страшное зрелище.

В такое время всё обостряется и усугубляется, для этого имеются все предпосылки: обстановка неопределённости, множество угрожающих факторов в условиях отсутствия защиты государства, нарушение всего привычного образа жизни, когда становится невозможным плыть по течению и требуется принятие ответственных решений, само зрелище бессмысленной жестокости, убийств, крови, жертв обстрелов или разнузданного насилия – в подобных условиях человек испытывает сильный стресс, последствия которого для каждого оказываются разными.

Для Ивана воспоминания о событиях тех весенних и летних месяцев были очень неоднозначными и противоречивыми.

Радость чувства общенародного подъёма в начале освободительного движения отравлялась ощущением его неполноты и ограниченности: многие предпочитали отсиживаться в надежде на то, что страсти утихнут, и всё останется по-прежнему, а некоторые писали пасквили в блогах, шпионили в пользу противника и нанимались в батальоны нацистов. Позже он испытал разочарование, наблюдая бегство с родной земли тысяч здоровых мужчин в то время, когда в ополчении ощущалась нехватка бойцов.

Он тосковал по тем дням, когда вокруг были настоящие боевые товарищи, надёжные и самоотверженные, потерю которых, одного за другим, так сильно переживал.

В изменившихся условиях, связанному по рукам и ногам распоряжениями и директивами, ему не хватало возможности реализовать свои способности, знания и желание, которому и привело его сюда. Никогда не стремившийся к обременению себя ответственностью за что-то или, тем более, за кого-то, здесь он ощутил всю значимость и силу этого добровольного расширения и углубления своего осознанного долга.

«Окопная война» лишала его шанса заново прочувствовать близость жизни: распоряжаться своей свободой, принимать решения, исполнять их и нести за это ответственность.

С грустью Иван вспоминал, как когда-то докладывал по телефону Егору:

– Обнаружен противник в составе двух БТРов и около взвода личного состава. Егор, я расхреначу их?

И в ответ:

– Иван, ты что, дурак? Ты зачем такие вопросы глупые задаёшь?

– Понял, выполняю!

От долгого мира штыки ржавеют: трудно представить себе что-то настолько же пагубное для армии, как длительное перемирие. Затянувшаяся позиционная война нашего времени – это долгая пауза в процессе активного развития конфликта как политический ход в продолжающейся игре. Слово «договорняк» прочно вошло в лексикон не только военных, но и местного гражданского населения.

В полувоенное время был неизбежен процесс постепенной ротации в армии: на смену боевым офицерам приходили некомпетентные корыстные люди, карьеристы, опытных солдат заменяли те, кто отчаялся заработать «на гражданке». Недостаток опыта командования подразделением в боевых условиях первые компенсировали исполнением роли командира, так как они её себе представляли, и, разумеется, не могли заработать себе подобным образом авторитет у подчинённых – «где нет нутра, там не поможешь потом».

Ещё хуже обстояло дело с местной властью, сформировавшейся из разношерстой публики, которую объединяло умение пролезть, договориться «с кем надо» и желание встать «у кормушки». На фоне полного обнищания масс, выживавших на мизерные пенсии и зарплаты, крупные хищения народных денег и роскошный напоказ образ жизни верхушки обличал её изощрённый цинизм.

Все язвы и пороки общества эта маленькая война вскрыла резко и жёстко.

Заключение договорённостей с врагом в условиях продолжающейся оккупации значительных территорий региона, расцвет коррупции, развал промышленности, назначения врагов на важные государственные посты, формализм и бездушие, отстранённость власти от реальных нужд народа – было от чего приуныть людям, уставшим от войны, от упырей-правителей, от ухудшающихся условий жизни и тотальной лжи в СМИ.

Иван ждал эту войну: как условия пробуждения, отрезвления, мобилизации духовных сил – как урагана, который сметёт всю ложь, всё иллюзорное и условное, мещанское и потребительское, чем живёт и дышит современный человек.

Теперь он понял, что напрасно ожидал от неё так много: война явилась источником горя и боли для тысяч людей, кого-то разочаровала, кого-то обозлила, кого-то сломала и втоптала в грязь… кто же проснулся?!

Идеи кажутся мёртвыми идолами, толпа проходит мимо, кто-то плюёт в серые невразумительные статуи на ходу, никто не останавливается. Они идут туда, где теплее и сытнее. Так им представляется.

О пролившейся крови и разбросанных взрывами кусках дымящейся плоти никто не помнит: кажется, что это было давно и не у них на глазах, сейчас тусклых и пустых. Речи их фальшивы и всё о пошлости какой-то, всё о дрянце никчемной, мелочной и бессмысленной…

Совсем недавно люди умирали ни за что – просто так, потому что не вовремя вышли на улицу, погибали сами, на их глазах гибли и становились калеками их дети.

Едва прекратились обстрелы центральных районов городов республики, на улицах снова ожил «цивилизованный мир»: в выходные дни кафе и рестораны забиты посетителями, оставляющими за ужин немного больше средней месячной зарплаты; толпами снимаются малолетние проститутки, – впрочем, не всех интересуют деньги, есть среди них и девочки из вполне обеспеченных семей, – разжигание и ублажение похоти стало модным трендом, это «хайпово». Пьянство, наркомания, бездумность и безумство – признак стиля, безразличие к ближнему – норма.

А на окраинах темнеющие от бессильной злости и отчаяния люди считают гроши перед походом в магазин, смотрят в красочный экран и пытаются как-то суетиться, доказывая себе, что живы; но всё больше молчат.

Мир стал иллюзорен, как никогда. Даже вечный гамлетовский вопрос ныне уж не так актуален, и можно было бы перефразировать:

Быть иль казаться – вот в чём вопрос.

В любое время, всегда непросто было найти себя и ещё сложнее – оставаться собой.

Большая удача – встретить тех, кто может показать пример, как правильно жить – до самого конца: жить настоящим человеком, готовым к помощи ближнему и самопожертвованию в любую минуту, и умереть достойно, отдав последний долг своего земного служения.

Эти настоящие, не-кажущиеся, люди приходят из другого, уже минувшего времени, им не знакомы противоречия между «социальными ролями» и «субличностями», выдуманными больным цивилизованностью человеком, они остаются одними и теми же, без поз и кривляний, во всякой ситуации и при любом статусе. Они всегда человеки, доказывая, что можно и должно хранить верность себе – всегда и везде, никогда не падая духом и встречая с улыбкой каждый Божий день.