Читаем без скачивания Врата - Фредерик Пол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Как ивы?
Он печально ответил: "Я больше там не работаю. Эмма не считает меня хорошим работником".
- Да? Чем же ты занимаешься?
- Делаю Врата эстетически привлекательными, - ответил он. - Вероятно, меня можно назвать мусорщиком.
Я не знал, что ответить. Врата забиты мусором; из-за низкого тяготения любой обрывок бумаги, любой выброшенный кусочек пластмассы плавает где-то внутри астероида. Пол подметать нельзя. Первый же взмах метлы все поднимает в воздух. Я видел, как мусорщики гоняются за клочками бумаги и сигаретным пеплом с ручными пылесосами, и даже подумывал, что сам стану одним из них. Но мне не понравилось, что Шики занимается этим.
Он без труда понял, о чем я думаю. "Все в порядке, Боб. Мне нравится работа. Но... пожалуйста, если понадобится член экипажа, вспомните обо мне".
| ОТЧЕТ О ПОЛЕТЕ
|
| Корабль АЗ-7. Рейс 022В55. Экипаж Ш. Ридни, Э.
| Тзин, М. Синдлер.
|
| Время до цели 18 суток 0 часов. Место
| назначения примерно в окрестностях Кси Пегаса А.
|
| Резюме. Мы вынырнули в непосредственной
| близости от небольшой планеты, примерно в 9
| астрономических единицах от центральной звезды.
| Планета покрыта льдом, но мы засекли излучение
| хичи в одном месте в районе экватора. Ридни и Мэри
| Сидни высадились и с некоторыми трудностями -
| местность оказалась гористой - обнаружили место с
| повышенной температурой, и в нем металлический
| купол. Внутри купола оказалось некоторое
| количество артефактов хичи, включая две пустых
| шлюпки, домашнее оборудование неизвестного
| назначения и нагревальную проволоку. Большую часть
| небольших предметов нам удалось перенести на
| корабль. Выключить нагревательную проволоку не
| удалось, но мы уменьшили ее температуру и держали
| в шлюпке на всем пути назад. Но все же Мэри и Тзин
| оказались серьезно обезвоженными и находились в
| момент прибытия в коме.
|
| Оценка Корпорации. Нагревальная проволока
| проанализирована и повторена. Премия 3 миллиона,
| помимо последующих процентов от использования.
| Другие артефакты еще не проанализированы. Премия
| 25 000 за килограмм массы, общая сумма 675 тысяч
| долларов и проценты от возможной эксплуатации.
Я получил свою премию и заплатил за три недели вперед. Купил кое-что необходимое: новую одежду, музыкальные ленты, чтобы изгнать из ушей Моцарта и Палестрину. После этого у меня осталось около двухсот долларов.
Двести долларов - это почти ничего. Двадцать порций выпивки в "Голубом Аду", или одна дешевая фишка за столом блекджека, или полдесятка приличных обедов в столовой для старателей.
Итак, у меня три возможности. Я могу получить другую работу и оставаться здесь неопределенное время. Или вылететь через три недели. Или сдаться и отправиться домой. Ни одна из этих возможностей меня не привлекала. Но, если экономить, то мне долго - целых двадцать дней - можно не принимать решение. Я решил бросить курить и не покупать ничего из пищи; таким образом, я в день могу тратить всего девять долларов, так что моя поденная оплата и весь мой капитал кончатся одновременно.
Я позвонил Кларе. Она отвечала осторожно, но дружелюбно, поэтому я тоже говорил осторожно и дружелюбно. Ничего не сказал о вечеринке, и она не сказала, что хочет увидеть меня вечером, и все осталось по-прежнему: ничего определенного. Меня это устраивало. Я не нуждался в Кларе. На вечеринке я встретил новую девушку - Дорин Маккензи. Вообще-то она не девушка: она по крайней мере на десять лет старше меня и пять раз была в полетах. В ней возбуждало то, что однажды ей повезло. Она увезла назад в Атланту полтора миллиона и потратила их, стараясь создать себе карьеру певицы: автор текста, менеджер, рекламный отдел, записи и так далее, - а когда не получилось, она вернулась на Врата, чтобы снова попытать счастья. Кроме того, она была очень, очень хорошенькая.
Но после двух дней знакомства с Дорин я снова позвонил Кларе. Она сказала: "Приходи", и звучало это тревожно. Я был у нее через десять минут, а еще через пять мы были в постели. Конечно, Дорин мила, она отличный пилот, но она не Клара Мойнлин.
Мы лежали в гамаке, потные, усталые и опустошенные, Клара зевнула, потянула меня за волосы, откинулась и посмотрела на меня. "Дерьмо, - сонно сказала она, - наверно, это называется любовь".
Я был любезен. "Она заставляет мир вращаться. Нет, не она. Ты".
Она с сожалением покачала головой. "Иногда я тебя не выношу, - сказала она. - У Стрельца никогда не получается с Близнецами. У меня огненный знак, а Близнецы - они всегда все путают".
- Перестала бы ты говорить об этом вздоре.
Она не обиделась. "Пойдем поедим".
Я соскользнул с гамака и встал. Мне нужно было, чтобы я мог говорить, а она меня не касалась. "Дорогая Клара, - сказал я, - я не могу позволить тебе кормить меня, потому что ты из-за этого будешь раздражаться рано или поздно - а если ты поведешь себя не так, как я ожидаю, буду раздражаться я. У меня просто нет денег. Если ты хочешь поесть не в общей столовой, ешь одна. И я не буду брать у тебя сигареты, выпивку или фишки в казино. Так что, если хочешь поесть, иди ешь. Увидимся позже. Может, пойдем погуляем".
Она вздохнула. "Близнецы никогда не умеют распоряжаться деньгами, - сказала она мне, - но в постели они хороши".
Мы оделись и пошли есть, но в общей столовой, где нужно стоять в очереди с подносом и есть стоя. Пища неплохая, если не думать, на чем она выросла. И цена подходящая. Здесь еда ничего не стоит. Утверждают, что если питаешься только в столовой, то все потребности организма удовлетворяются. Но для этого нужно съедать все. Одноклеточный протеин и растительный протеин не удовлетворяют потребностей отдельно друг от друга, так что недостаточно съесть только соевое желе или бактериальный пудинг. Нужно съесть и то, и другое.
И еще одно: еда в столовой вызывает образование большого количества метана, и все побывавшие на Вратах знают, что такое "вонь Врат".
Потом мы отправились на нижние уровни. Много не говорили. Вероятно, оба думали, куда же мы идем. "Хочешь погулять?" - спросила Клара.
Я взял ее за руку, и мы пошли. Иногда такие прогулки забавны. Некоторыми заросшими ивами туннелями никто больше не интересуется, а за ними пустые пыльные ходы, где никто не позаботился посадить ивы. Обычно там светло от древних стен: голубой металл хичи продолжает светиться. Иногда - не в последнее время, лет шесть-семь назад - в таких туннелях находили артефакты хичи, и никогда не знаешь, наткнешься ли в них на находку, которая принесет премию.
Но я не испытывал энтузиазма: какой уж тут энтузиазм, когда нет выбора. "А почему бы и нет? - сказал я несколько минут спустя, увидев, где мы находимся. - Пошли в музей".
- Хорошо, - ответила она, неожиданно заинтересовавшись. - Знаешь, там оборудовали новую экспозицию. Мечников рассказывал мне о ней. Ее открыли, когда мы были в полете.
Мы изменили направление, спустились на два уровня и пришли к музею. У самого входа находилось новое помещение, почти сферическое. Большое, больше десяти метров в диаметре, нам пришлось прицепить крылья, как у Шики; они висели на стойке у входа. Ни я, ни Клара не пользовались ими раньше, но это оказалось нетрудно. На Вратах вы так мало весите, что легче было бы летать, чем ходить, если бы только нашлось достаточно места.
И вот мы через порог влетели в сферу и оказались в центре вселенной. Стены помещения были заняты шестиугольными панелями, на каждую из какого-то скрытого источника проецировалась сцена; вероятно, это было цифровое изображение на жидких кристаллах.
- Как красиво! - воскликнула Клара.
Вокруг нас расстилалось нечто вроде глобограммы всего, что найдено кораблями старателей. Звезды, туманности, планеты, спутники. Каждая панель показывала независимую картину, так что нас окружало сто двадцать восемь отдельных сцен. Потом мелькание; все сцены менялись; опять мелькание. Так продолжалось все время, сцены менялись, иногда повторяясь.
