Читаем без скачивания Ушкуйник. Бить врага в его логове! - Юрий Корчевский

– Так он не здесь, а знамо где – в городе. А ты бы шел по своим делам дальше.

Отошел Михаил от чужих ушкуев – еще заподозрят в чем нехорошем. Один вывод сделал Мишаня – суда уже больше чем наполовину загружены, еще день – и грузить будет просто некуда. К тому же и чересседельные сумки у конников наверняка полны уже.

Мишаня подошел к своим ушкуйникам.

– Подъем! Мы в Сарай пришли не харчами пузо набивать. Потому – за дело!

Ушкуйники покорно вскочили. По телу Мишани прошла теплом волна удовлетворения. Вот ведь – взрослые все мужи, у каждого семья, а приказы юного купца выполняют беспрекословно. Значит, уверовали – точное исполнение умного приказа ведет к успеху в делах и прибытку.

Переулки в городе были похожи друг на друга – унылые в сером однообразии глинобитные стены и незатейливые ворота. Все возможное разнообразие – от прозябающей бедности трудяг-ремесленников до сияющей золотом роскоши ордынской знати – скрывалось за этими стенами.

Обшарив дома в переулке, Мишаня ставил на стене последнего забора крестик, процарапав глину камнем. Иначе, чего доброго, по второму кругу пойдешь.

Вышли на перекресток, увидели вдали приближающихся конных и пеших воинов. Все насторожились. Михаил велел укрыться в переулке, за углом. Однако когда ратники подъехали ближе, Михаил узнал впереди Костю.

Лицо его было чумазым, на кольчуге и одежде бурыми пятнами засохли брызги крови. Увидев Михаила, он соскочил с коня.

– Победа, Михаил, радуйся! Ханский дворец пал! Едва охрану одолели. Долго штурмовали – сил-то у нас маловато, а охранники все сплошь бойцы опытные. Один двоих-троих обычных воинов стоит. Ладно, как у тебя дела?

– Да вот, гружу ушкуи помаленьку.

– Помаленьку не годится. Хватай все! Завтра вечером, в крайнем случае – послезавтра утром – уходим. Во дворец можешь не ходить – не трать время. За нами обозик небольшой идет, все мало-мальски ценное забрали.

Обступившие их ратники с запыленными, замызганными грязью и кровью лицами засмеялись.

– Ну, удачи, Михаил, не теряй время.

Ратники прошли мимо, к причалу, а за ними потянулся обоз. В повозки были запряжены… ордынцы. Злобно вращая глазами, влекли они груженные ценностями повозки, а едва замедляли ход, как ратники Юрьева стегали их кнутами.

– Вспомните небось, как русских так же гнали на невольничьи рынки! Ничего, придет еще наше время – на каждом из вас ездить будем! А там и до самого хана доберемся! Шевели ногами, басурманин!

Обоз тянулся и тянулся. Мишаня насчитал два десятка подвод и сбился со счета. Ничего себе «обозик» – знатный трофей взял Костя!

Наконец, обоз прошел. Михаил повел своих ушкуйников дальше.

Зашли было в один переулок, а там – страшные следы недавнего штурма: трупы лежат, курятся дымом пожара сожженные дома. Здесь делать уже нечего. Заглянули в следующий – такая же удручающая картина. Лишь в четвертом повезло – дома были нетронуты.

Они выбили калитку. Во дворе притаились несколько испуганных ребятишек разного возраста. Увидев русских, они закричали от страха и кинулись в дом. Из мастерской в углу дома вышел хозяин.

– Ценности давай – злато-серебро! Живо! – закричал Спиридон.

– Откуда они у меня? Я не воин – ремесленник, – показал он огрубевшие от работы ладони рук.

– Сейчас обыщу дом, и если найду хоть один серебряный дирхем, тебе несдобровать! – пригрозил Спиридон.

Ушкуйники ушли в дом и вскоре вернулись ни с чем, разводя руками.

– Не здесь ищите, – спокойно сказал ремесленник. – Тут весь квартал мастеровых – одежду шьют, сапоги тачают. Богатых нет, мозолями на руках серебро не заработаешь, на пропитание только.

– Тогда говори, где богатые живут. Мы бедных не трогаем.

– Если я вас проведу к ним, то меня растерзают, едва вы уйдете.

– А ты нарисуй, хоть палочкой на земле.

Мастеровой очертил круг.

– Это городская стена. Вот мы, – он ткнул палкой. – А здесь – купцы.

– Э, нет. Тут купцы заморские, чего нам с ними ссориться?

Михаил помнил, как не так давно на самодельной схеме Костя показывал, где дворец ханский, где за отдельной стеной купцы заморские проживают. Да только грабить их – себе дороже обойдется. Русским потом тяжело будет торговать в их странах. Слухи ведь быстро распространяются. Во всех странах за разбой в отношении купцов казнили. Михаил и сам был купцом и потому даже мысли не допускал о том, чтобы чинить неприятности другим.

– Хитришь? Покажи лучше, где ваши баи живут, где те, кто рабами торгуют?

– Работорговцы недалеко совсем. Пойдете прямо два квартала, потом направо. С обеих сторон улицы их дома будут – не ошибетесь.

– А баи где обретаются?

– Те живут ближе к площади перед ханским дворцом. Только туда, наверное, бесполезно идти. Вчера и сегодня урусы там бой вели.

– Понятно.

Михаил повернулся к своим.

– Все слышали? Собирайтесь, идем туда!

Работорговцев Михаил не любил – даже ненавидел. Одно дело – товаром торговать – ложками, тканями, скотом. А люди – не скот, потому к работорговле молодой купец относился с омерзением.

Прошли два квартала, свернули вправо. Вот и квартал, указанный ремесленником. Похоже, до этого места русские еще не добрались. Ворота и калитки на месте, следов разрушений не видно.

Спиридон встал к воротам спиной и стал бить в них каблуком сапога.

– Открывайте!

Ага, как же, разогнались! Не услышав ответа, корабельщики переглянулись, приподняли Спиридона. Он перелез через стену, громыхнул запором. Ушкуйники ворвались внутрь.

То, что здесь живет работорговец, стало понятно сразу. В других домах у стен стояли хозяйственные постройки, помещения для скота. Здесь же громоздились железные клетки под глиняными крышами для защиты живого товара от палящего солнца. А в клетках стояли и сидели невольники.

– Вы, трое, сбейте замки. Остальные – за мной, в дом.

Не тут-то было – крепкая дверь была заперта. Только ушкуйники уже знали, как поступать с непокорным хозяином. Недолго думая, они подожгли тряпье и закинули его в окна.

Когда из окон повалил удушливый дым, хозяин высунулся со второго этажа и стал орать на своем языке, явно призывая соседей на помощь.

Из-за соседской стены показалась голова и тут же исчезла. На помощь никто не пришел. Богатеев сковал страх перед неминуемой расправой, ожидающей любого, кто осмелится попытаться дать отпор русичам. Уж если пал ханский дворец, то рисковать жизнями простые жители не хотели. А ну как русские обозлятся? Ордынская рать во время карательных походов на Русь жгла непокорные города, поголовно убивая слабых жителей и уводя в полон всех, кого можно продать на невольничьем рынке. Помнили, знали ордынцы о жестокости своих ханов и боялись ответного мщения.