Читаем без скачивания Пулеметчик (СИ) - "Д. Н. Замполит"

В бюро о военнопленных поступили сведения о следующих офицерах, находящихся в плену у японцев: полковник Вакулин — ранен; капитан Иван Янчуковский — ранен; поручик Леонид Оглоблин — ранен.

На южном фронте наши передовые части и авангарды медленно отходили, задерживаясь, к укрепленным позициям у Аньшанчжана. На всем фронте происходили перестрелки. Японская артиллерия на разных участках обстреливала наши позиции

Продолжается наступление японцев на фронте между Аньшанчжаном и Ляндянсанем. В арьергардном бою при отступлении наших войск у нас убиты генерал-майор Рутковский и подполковник фон-Раабен. Число выбывших из строя пока не приведено в известность

В ночь японцы выставили против всех наших позиций многочисленную артиллерию и начали атаку передовых позиций под Лаояном. Против нашего центра японцы ведут упорное наступление и в настоящее время в девять часов утра находятся в непосредственной близости от наших передовых позиций.

Бой продолжается. Сегодня орудийный огонь не так силен, как вчера. Японцы обходят русский левый фланг. С обеих сторон принимают участие в бое свыше полумиллиона людей и тысяча тристо орудий.

Всеподданейшая Телеграмма генерал-адъютанта Куропаткина на имя Его Императорского Величества

Ночью на сегодняшнее число противник перешел в наступление и овладел большей частью занятых нами у Сыквантуня, в шестнадцати верстах на восток от Ляояна, на правом берегу реки Тайцзыхе, позиций.

При таких условиях мною предписано очистить Ляоян и отходить на север.

Вся деятельность японцев сосредоточена в Порт-Артуре. Сведения оттуда рисуют изумительный героизм доблестной осажденной, блокируемой, бомбардируемой ежедневно и многократно атакуемой армии, отбивающейся огнем, штыками, рукопашным боем.

Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать орден св. Великомученника и Победоносца Георгия 3-й степени командиру 3-го сибирского армейского корпуса генерал-адъютанту генерал-лейтенанту Анатолию Стесселю в воздаяние мужеств и храбрости, оказанных при защите крепости Порт-Артура.

Военное министерство ходатайствовало о посылке для армии переводчиков, но оказалось, что ни в Лазаревском институте в Москве, ни в Петербургском университете на факультете восточных языков не имеется лиц, владеющих японским языком.

***

Сплошное расстройство, армия пятится при каждом удобном случае. Угар патриотизма, которого так опасались мои товарищи, таял так же стремительно, как весенний снег, только не от солнца, а стараниями наших доблестных генералов и адмиралов и уже зазвучали обидные прозвища “самотопы” в адрес флота и “генерал Назад” в адрес Куропаткина.

Два дня в неделю уходило на подготовку конференции оппозици. Вернее, собственно конференцию готовил Конни Циллиакус, за спиной которого с кошельком стоял японский атташе Мотодзиро Акаси и время от времени маячили неустановленные лица с английским акцентом. Мы же готовили “большевиков”-большевцев, чтобы принять на конференции нужные нам решения, но поскольку все наши потенциальные делегаты были кто где, на координацию и согласование позиций требовалось овердохрена времени. Тем более, что наши господа эмигранты увлеченно играли в аппаратные игры — собирались, заседали, потом ссорились, писали протесты, апеллировали к партийным ЦК и уставам и вообще вели себя так, будто ничего важнее в жизни нет.

“Уважаемый товарищ! Я получил Ваше письмо во время путешествия, не имея под руками протоколов Совета. Во всяком случае я считаю в принципе совершенно недопустимым и незаконным, чтобы члены Совета вне заседания Совета подавали свой голос или договаривались о каких бы то ни было делах, входящих в компетенцию Совета. Поэтому я не могу исполнить Ваше предложение о вотировании кандидатов. Если я не ошибаюсь, Совет решил, что все члены Совета представляют нашу партию на конференции. Значит, этот вопрос решен. Если кто-либо из членов Совета не может ехать, то, по-моему, он может заменить себя кем-либо: незнаю, конечно, допустимо ли такое замещение по обычаям межпартийных конференций, но в уставе нашей партии и в ее обычном праве я не знаю препятствий такому замещению. Я лично тоже не могу ехать и желал бы заместить себя уполномоченным ЦК и членом Московского комитета

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

О сообщении в ЦК я напишу парижским агентам, которые ведают все дело в моем отсутствии.”

Вот так вот. Тут часть совета партии в России, часть по разным эмиграциям и хорошо, если никого по ссылкам и тюрьмам нет, но чтобы что-то решить, надо непременно собраться всем лично и позаседать, а иначе несчитово.

Уже четыре раза приходилось третейским судом разбирать процедуры выдвижения делегатов на конференцию, и все это в лучшем случае с помощью телеграфа. Так бы вызвонил всех в каком-нибудь зуме или по скайпу, одного убедил, на другого наорал, с третьим договорился и вуаля, есть согласованная позиция…

Как же хорошо работать с практиками… Вот задача, вот средства, вот старший, вот сроки и вперед, без лишних вопросов. Надо типографию? Сделаем типографию. Надо склад? Организуем склад. Надо канал доставки? Вот три варианта на выбор. А с эмигрантами-теоретиками я, право слово, задолбался, как дети малые, чуть что — встают в позу и “я не буду есть кашку!”

Ничего, вот Наташа приедет, станет полегче… диплом ей выправим… Княжна Гедройц, как оказалось, на месте не усидела и уже полгода как работала в Маньчжурии, сперва хирургом санитарного поезда, а потом главврачом полевого госпиталя. Так что о дипломе надо писать туда, на Дальний Восток.

Еще два дня в неделю занимала стройка рабочего поселка в Никольском — пилотный проект, облажаться никак нельзя, приходилось постоянно контролировать. Впрочем, я забрал туда несколько наших постоянных подрядчиков и артелей, знакомых с условиями и соблюдающими их, так что хоть с этой стороны я был спокоен. Одно счастье — четыре часа в поезде можно было использовать на газеты и письма. Я даже заказал себе специальный планшет с ремешками, чтобы пристегивать руку с пером — так вагонная тряска не мешала писать.

А еще дача, черт бы ее побрал. Ну ладно, привести в порядок после зимы, но туда же нужно тащить все имущество! Буквально, все — мебель, утварь, белье, занавески, лампы… Не было хлопот — купили порося… Ну хоть место хорошее, в любимых Сокольниках, на переломе Путяевского просека, рядом с ипподромом. Птички, лошадки, наш овраг у Яузы, где пострелять можно. Да, жаль нет здесь какой-нибудь икеи с дешевой мебелью, которую не жалко бросить на зиму, а то потрошить дачи после сезона не в наше время придумали, тут это ежегодный промысел у народа-богоносца, целыми деревнями выезжают, с подводами.

А раз нет икеи — ее надо придумать. Нет, на чужую дачу мебель делать не буду, а себе в квартиру — вполне можно. Отдых, как известно, состоит в перемене рода деятельности и я отложил на полдня конспиративную переписку и засел за эскизы и чертежи.

Мебеля тут были по большей части тяжеловесные и почему-то сплошь темного дерева, как будто ясеня и граба нет в природе. Да что там граб, когда даже относительно светлый дуб красили, морили или затирали мебельными мастиками до темно-коричневого цвета. Столяр-краснодеревщик, увидев мои наброски, только крякнул, но — любой каприз за ваши деньги. Деньги, кстати получались немалые, даже для меня, и несколько подумав, я решил “своей” мебелью обставить только спальню, а “внешние” помещения оставить в нынешнем виде. Разве что поменять массивные стулья на легкие венские и для блезиру использовать идеи выставки “Современное искусство”, там вроде были неплохие наработки по цельному интерьеру и все больше с опорой на модерн, который мне нравился куда больше, чем золотые завитушки разнообразных Луи. Да и, так сказать, дизайнеры на выставке были весьма и весьма — Бенуа, Лансере, Коровин…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})