Читаем без скачивания Пулеметчик (СИ) - "Д. Н. Замполит"

— Господа, прекратите! — потребовала Маша. — Тут свадьба, а не заседание комитета, потом поговорите.

Трудно было с ней не согласиться, глядя на сияющую Наташу, окруженную моими коллегами. Время от времени кто-нибудь подходил ко мне и тряс руку, искренне или дежурно восхищаясь невестой.

И было мне хорошо, несмотря на все подколки Андреевой — мы вообще с ней пикировались при каждом удобном случае. Может, отложить революцию на месяц, хотя бы на медовый?

А потом мы перебрались на дачу и… и снова навалилась гора работы. Строились и проектировались новые дома Жилищного общества, наша “внутренняя контрразведка” затеяла поголовную проверку дворников и персонала, выявив несколько очень неприятных ситуаций с “дедовщиной” и поборами с новых сотрудников, которые пришлось разруливать мне. Несколько человек с треском уволено, несколько переведено на испытательный срок, но блин, не столько эти уродцы сами нажились, сколько нам напортили.

И шли валом конспиративные сообщения — в стране явно начиналось брожение после почти годовых неудач в Маньчжурии, все чаще случались собрания и забастовки, гудело село, вон, в Озургетском уезде Кутаисской губернии крестьяне вообще бросили платить налоги, работать на помещиков и бойкотируют учреждения власти.

А я все перебираю бумаги, пишу, считаю и все больше чувствую себя чернильной душой, прямо хоть на Хитровку собирайся за острыми ощущениями. Впрочем, нет — судя по тому, как ведут себя Наташа и Марта, острых ощущений может хватить и на месте. Похоже, у них психологическая несовместимость, пока все тихо, но растущее напряжение уже заметно, чем-то это напоминает маневры двух котов перед дракой.

Ну почему, почему хотя бы дома не может быть все спокойно?

***

“После третьего штурма сдан Порт-Артур” — я отложил газету и словно в подтверждение этой новости по стене нашей дачи сильно и страшно хлестнула ветка.

Ветер на улице крепчал и я вышел на крыльцо вдохнуть его полной грудью. Ветер, ветер, на всем белом свете… Неслись низкие желтые тучи, уже понемногу лило, но буквально через минуту по крышам застучал град, а вдали сверкнули сполохи молний и невпопад зазвенели тронутые вихрем колокола церкви в Богородском. Черт, один в один как перед московским ураганом 1998 года! Даа, тогда Цветной бульвар как выкосило…

Ураган, мать его!

— Все дома? — крикнул я в дверь домашним. Все оказались на месте.

— Митяй, бегом по соседям — гасить огонь, закрывать ставни, будет шквал! Марта, убирайте все вещи с улицы!

— Господи, спаси и сохрани! — Ираида невпопад перекрестилась. — Молочница нынче говорила, что скотина с утра ревела…

— Огонь гаси! — рявкнул я на нее, после чего домашние вышли из ступора и кинулись исполнять.

— Наташа, готовь бинты, марлю, йод, зеленку!

— Зеленку? — недоумение в синих глазах.

— Все для перевязок, сейчас налетит ураган, убирайте, закрывайте, гасите!

Я сунул ноги в сапоги и побежал вокруг дачи, закрывая ставни на запоры, слушая, как нарастает рев ветра и как гремит где-то полуоторванный лист кровельного железа. Вернулся Митяй и принялся мне помогать, несмотря на крупный град и струи воды.

Мы едва успели, черные-желтые тучи озарились молниями, резко похолодало, дождь превратился в ливень, налетел шквал — грозовой фронт шел прямо над нами.

А за ним, с юго-востока, от Лефортово, поднимался огненного цвета столб смерча.

— Все в подпол, живо!

Стихия промчалась в каких-то десятках метров от нас, руша все на своем пути. Сдувало крыши, отрывало плохо приколоченные доски и калитки, за Путяевским просеком одни деревья повалило, другие срезало как бритвой, третьи расщепило…

— Горим! Пожар! — донеслось сквозь завывания ветра.

В окнах дачи на соседнем восемнадцатом участке плясал огонь… Немалое семейство выскочило наружу и суетилось под дождем. Я добежал до них напрямую, ни унесенный ветром забор, ни вырванные с корнем кусты больше не стояли на дороге и не надо было выходить через одну калитку и заходить через вторую.

— Все целы? Все на месте?

— Аня… Даша… Алешенька… Иван Иванович… Степа… Зинаида Васильевна… Евгеша… Ниловна… — на разные голоса начался пересчет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мурки нет! — пискнула из-за спины гувернантки девочка лет восьми, накрытая от дождя чьим-то капором.

— И Глафиры, кухарки нашей! — заполошно взмахнула руками хозяйка.

— Митяй, тащи мое пальто! — крикнул я в дом и увидел, что со стороны ипподрома через то, что было забором, бежит с ведром и багром живший там в сторожке дворник Антип.

Прибежал Митяй, Антип по моему жесту окатил пальто из ведра, я накрыл голову и двинулся к горящему дому.

— Миша! — раздалось сзади.

— Назад! — рыкнул я не усидевшей в подполе Наташе и рванулся внутрь.

Горела веранда и две примыкающие к ней комнаты, огонь уже пополз по стенам коридора, источая густой едкий дым, в котором с трудом угадывались двери. За одной из них взмявкнула кошка, я наощупь дернул ручку, закрывая лицо от дыма мокрым лацканом, клубок шерсти метнулся под ноги, но инстинкты взяли свое и Мурка пулей выскочила мимо меня во двор,

— Спасите! — раздалось откуда-то из глубины и я, закрывая сколько можно глаза, нос и рот, двинулся туда, даже не подумав, что дорога обратно может быть отрезана пожаром.

Голос доносился из чулана при кухне, перепуганная Глафира забилась в дальний угол и несуразно голосила.

— Темно же, я лампу и зажгла, господи помилуй! Нет, не пойду, там огонь! Тут все мое имение, никуда не пойду!

Похожее, заклинило болезную и пришлось упирающуюся кухарку вытаскивать буквально за шкирку, но время было упущено и в коридоре уже пылало вовсю. Скорее в кухню, лишь бы там было окно!

Нам повезло, я подхватил с пола табурет и со всей дури выбил им стекло. Вот точно, что со всей дури, надо было сперва дверь закрыть — огонь, почуяв тягу, взвился еще сильнее, Глафира опять заблажила, но заткнулась, получив затрещину. Я табуретом вышибал остатки стекла и рамы и звал Антипа, как только он появился, сгреб Глашу, вышвырнул ее наружу и сам перевалился через подоконник.

Сзади в доме что-то обрушилось, а спереди на меня медленно падало дерево.

Глава 15

Лето 1904

Шишка получилась что надо, холодные примочки ее не брали, несмотря на все старания Наташи, так что видок был явно не для светского раута — ободранная ветками рожа, пара ожогов на руках и в довершение всего меня скрючило буквой зю от прострела. Спину я потянул, когда выкидывал Глафиру в окно, и это еще легко отделался, в городе было несколько десятков погибших и до трехсот пострадавших — смерч снес пару тысяч домов в восточных пригородах, а сорванные кровли даже не считали.

После оказания первой помощи, распределения оставшихся без крыши над головой дачников по уцелевшим строениям и приведения всего в относительный порядок, повезли меня в Марьину рощу, в руки Ян Цзюминя, после чего я начал передвигаться относительно ровно.

И надо сказать, в статусе больного женатого героя мне понравилось, все вокруг тебя бегают, норовят покормить с ложечки и всячески ублажают, кругом природа и благорастворение воздухов. Нет, идея с дачей была недурна, разве что надо подумать насчет безопасности домашних в мое отсутствие, а то вон, налетит опять шквал, да и на меня с ножом всего в полукилометре отсюда бросались.

Через несколько дней я пришел в норму, соседние участки более-менее восстановили и наши “постояльцы” нас покинули. Заодно мы лишились Марты, она предпочла взять расчет, не дожидаясь большого конфликта с молодой хозяйкой. Ну, вольному — воля, немалое выходное пособие и рекомендательное письмо (хотя она уверяла, что собирается уехать в Ригу и отойти от дел) позволило нам расстаться по семейному. Теперь я был уверен, что в доме посторонних глаз нет — Ираиду несколько раз негласно проверяли и ничего не обнаружили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А раз посторонние нам не нужны, значит, надо пригласить кого-то из наших сторожей пожить лето на даче, с чем я и отписал Савинкову. И с конспиративными делами помощь будет, и с безопасностью.