Читаем без скачивания Персидские юмористические и сатирические рассказы - Голамхосейн Саэди

Ночь. Пора возвращаться к семье. Стараясь не шуметь, ты отпираешь дверь. Прошло пятнадцать или шестнадцать часов с тех пор, как ты вышел из дому. У тебя уже нет сил о чем-либо говорить с женой и сонными детьми. (Не будем вдаваться в подробности, как встретит тебя жена, будет ворчать или нет.) Ты стаскиваешь пиджак и брюки, кидаешь их куда попало и трупом валишься на тахту. Тебя мучает жажда, внутри все пылает, сердце учащённо бьётся. Но встать и выпить стакан воды ты уже не в силах. Ладно, думаешь, обойдусь, утром попью… И вот ты уже спишь мёртвым сном.

А завтра все то же, все сызнова…

Казённый мусор

Дом, в котором я жил, был расположен в тёмном узеньком переулке. В нем ютилось четырнадцать-пятнадцать семей. Не знаю, из каких соображений, видимо, ещё задолго до моего переезда центр переулка был превращён в огромную помойку, куда каждое утро, как по уговору, соседи вёдрами сносили накопившиеся за день мусор и отбросы.

Дворник нашего квартала также облюбовал это место и ежедневно опорожнял там полную мусора тачку.

— Почему вы сваливаете мусор прямо посреди улицы? — пытался я выяснить у соседей.

— Все высыпают, вот и мы высыпаем! — отвечали они.

— Почему всю дрянь с других улиц вы сваливаете к нам? — спрашивал я у дворника.

— Такова наша обязанность. Мы должны свозить все отбросы в одно место, пока не придёт машина из муниципалитета и не увезёт их.

Я направился в районный муниципалитет.

— Наш переулок превращён в настоящую клоаку,— объяснял я там.— Жизнь и здоровье людей в опасности. Распорядитесь, чтобы эту помойку убрали, и объявите, пожалуйста, чтобы жители больше не высыпали здесь мусор.

— У нас свои порядки,— ответили мне,— и не надо заниматься самоуправством. Для того чтобы мусор убрали, мы должны трижды поместить в газете объявление о его продаже. Как только появятся покупатели, мусор будет продан тому, кто больше за него заплатит.

Мне стало не по себе от таких слов, и я сказал:

— Ну по крайней мере, пока не напечатано объявление, сделайте так, чтобы свалка не разрасталась!

— Мы не имеем права лишать государство прибыли,— ответили мне.

Я ушёл и несколько дней скрепя сердце хранил молчание.

К несчастью, мой дом стоял в конце переулка и мне приходилось по нескольку раз в день проходить мимо помойки. Я затыкал нос и почти терял сознание от тошноты и головокружения.

Наконец я не выдержал, купил кисть и краску и на стене возле кучи написал: «Да будут прокляты предки того негодяя, который станет бросать здесь мусор или оправляться!»

Не помогло и это. Ночью какие-то хулиганы переставили точку под буквой «б» снизу вверх и вместо «станет» получилось «не станет бросать».

А между тем и жители близлежащих кварталов повадились свозить мусор в нашу кучу, внося и свою лепту в это «благородное дело».

Несколько раз я собирал соседей и читал им лекции об опасности антисанитарии и о значении гигиены. Но все это не дало результатов — с каждым днем размеры свалки увеличивались.

— У меня есть идея,— сказал я как-то наиболее уважаемым жителям переулка,— давайте сложимся, наймём самосвал и рабочих и отвезём весь этот мусор за город. Таким образом с этой помойкой будет покончено.

Соседи переглянулись. Один, не удостоив меня ни словом, удалился по своим делам, другой покачал головой и, немного подумав, сказал:

— Мы не можем вмешиваться в чужие дела. Этот мусор принадлежит государству, а мы не должны покушаться на казённое имущество.

— С каких это пор мусор стал казённым имуществом и предметом торговли? — спросил я.— Эта помойка отравляет нам жизнь. Если муниципалитет не удосуживается выгрести отсюда навоз, мы не будем сидеть сложа руки и попробуем сделать это сами. Нам только спасибо скажут за это.

— Если голова не болит — её не перевязывают,— ответили мне.— У нас нет охоты бегать по разным учреждениям и вступать в препирательство с правительственными чиновниками. Если у тебя чешутся руки, сделай все сам.

Чувствую, что моих соседей все равно ничем нельзя пронять.

— Ладно! — говорю.— Если я организую вывоз этой помойки, вы можете дать слово, что больше не будете бросать сюда мусор?

— Можем! — обещали они.— Если все дадут слово, то и мы дадим.

За сто туманов я нанял самосвал и рабочих. В течение двух часов они убрали весь мусор, и переулок принял совершенно другой вид. Соседи были довольны, благодарили меня и, надо отдать им должное, сдержали слово и больше не валили мусор посреди улицы.

Прошло дней двадцать. Как-то утром, выйдя из дому на работу, я услышал, как неизвестный господин расспрашивает соседскую девочку:

— Ну а кто же все-таки его убрал?

— Откуда я знаю? — отвечала девочка.

Любопытство заставило меня остановиться. В это время в дверях показалась мать девочки и, обратясь к господину, сказала:

— Ей-богу, мы не виноваты, господин уполномоченный. Сколько раз мы просили его не делать этого, но ничто не помогло, и этот человек не послушался нас.

— А где он живёт? — сердито спросил уполномоченный.

— Вон там, в конце переулка,— ответила мать девочки и высунулась из двери, показывая незнакомцу на мой дом. Завидя меня, она радостно воскликнула:

— Да вот и он сам!

— Это вы вывезли отсюда мусор? — повернувшись ко мне, строго спросил незнакомец.

— Да, я.

— Кто вам это позволил? — измерив меня взглядом с головы до ног, спросил он.

— А кто должен позволить, господин уполномоченный? Целая куча мусора лежала посреди улицы… вот я и распорядился, чтобы его убрали.

— Куда убрали?

— Не знаю, господин уполномоченный.

— То есть как это не знаешь?.. Куда же все-таки дели мусор?

— Откуда мне знать, господин. Шофёр куда-то отвёз.

— Ты над кем издеваешься? — рявкнул уполномоченный.— Это расхищение казённого имущества! Продал казённый мусор, положил деньги себе в карман да ещё дерзишь!

Чувствую, что либо в голове господина уполномоченного не все в порядке, либо я сошёл с ума.

— Дорогой начальник,— сказал я,— что вы изволите говорить? Что значит «казённый мусор»? Что значит «продал»? Я уплатил сто туманов наличными, чтобы стало чисто в переулке!

Уполномоченный вынул из кармана книжечку, спросил мою фамилию и имя, что-то записал и ушёл.

На следующее утро господин явился ко мне домой и отвёл меня в районное отделение городской управы к господину начальнику. Начальник, не поднимая головы, долго рассматривал какие-то письма и, бросив наконец на меня пытливый взгляд, спросил:

— Это тот самый негодяй, который слопал казённый мусор?

— Что вы изволите говорить, господин начальник? — не дожидаясь ответа уполномоченного, возразил я.— Кто слопал казённый мусор? По-вашему, я похож на человека, который способен съесть мусор?

— Конечно, мусор слопать нельзя,— с благосклонной улыбкой разъяснил он,— но деньги, вырученные от его продажи, слопать можно… Садитесь, пожалуйста!

Я присел на краешек стула перед столом господина начальника.

— Ну-ка давай по порядку выкладывай, куда ты дел мусор.

— Я уже вчера докладывал вашему уполномоченному, что не знаю, куда его увезли. Я только уплатил шофёру сто туманов и больше не интересовался судьбой мусора.

— Вы же знали, что мусор принадлежал государству? — затянувшись сигарой, произнёс он.— По подсчётам наших экономистов, вы без всякого на то разрешения продали мусору более чем на семь тысяч туманов…— И, не дожидаясь моего ответа, вдруг, как из пушки, выпалил: — Это называется расхищением государственной собственности! Это называется присвоением казённых денег! Это называется казнокрадством! Понятно?

Я почувствовал, что у меня раскалывается голова, стучит в висках, распух язык… Что же это такое?.. Что я натворил? Теперь ещё, чего доброго, отдадут меня под суд по обвинению в грабеже, в расхищении государственного имущества. Вот ведь как обернулось дело!

— Что же теперь со мной будет, господин начальник? — едва пролепетал я.

— У нас есть на это законы, статьи, параграфы.

— Это я знаю…

— Соответственно пункту «б» параграфа 3 статьи 247856 к вам будет применён закон, предусматривающий наказание за присвоение государственного имущества…

Ну и ну! Что же теперь мне делать? Как мне быть?

— Господин начальник…— робко начал я,— из этих 247856 статей, о которых вы изволили говорить, только одна статья будет касаться меня или ещё и другие?

— И одной этой статьи хватит тебе на семь поколений вперёд,— с раздражением ответил он.— Ну-ка, молодой человек, возьми «дело» этого господина и направь его в прокуратуру.