Читаем без скачивания Глаз сокола - Мишель Пейвер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего, в следующий раз повезет больше, – ободрила та ее.
Соколиха взяла в клюв прядь волос девочки, будто хотела почистить их тем же способом, что и свои перья.
– Ей бы голубей ловить, а на птиц половчее не замахиваться.
Гилас как будто повеселел, и Пирра попросила научить ее стрелять из пращи. Мальчика пришлось уговаривать, но наконец он поддался. В пещере, пока Гилас разделывал зайца, Пирра зарядила пращу сосновой шишкой и принялась раскручивать ее над головой.
– Быстрее. Ты успеешь прокрутить ее над головой всего пару раз, а потом дичь тебя услышит. Тут долго готовиться нельзя. А теперь отпускай конец с узлом, и шишка полетит в куст… или мимо…
С седьмой попытки Пирра почти попала в куст, а с десятой едва не запустила шишку в Гиласа.
– Долго еще учиться? – проворчала она.
– Тебе – несколько месяцев, не меньше, – сухо ответил Гилас. – Или хочешь, поймаю белку и буду держать, пока ты ее не подстрелишь…
Снежок Пирры врезался Гиласу прямо в грудь. Он сразу слепил такой же, и завязался бой. О праще оба забыли.
Вдруг Гилас изменился в лице, и снежок выпал из его руки. Пирра обернулась.
Выдыхая облачка белого пара, в двадцати шагах от них стояла Разбойница.
С тех пор как Пирра видела ее в последний раз, львица выросла и обросла лохматой шерстью. От головы до лопаток тянулась полоска темного меха, совсем как у взрослых львиц, но пятнышки на лапах никуда не делись, да и в выражении морды сохранилось что-то детское.
Разбойница не сводила больших янтарных глаз с Гиласа.
– Разбойница, – только и произнес мальчик.
Львица принюхалась и издала тихий мягкий звук, что-то среднее между мяуканьем и урчанием. В три прыжка Разбойница подскочила к Гиласу, и вот ее передние лапы легли мальчику на плечи; львица заключила его в мощные львиные объятия. Гилас обнял ее в ответ и зарылся лицом в ее загривок, и вот они вместе катались в снегу. «Не разобрать, где мальчик, а где львица», – подумала Пирра.
* * *– Как же она пережила зиму? – произнесла Пирра, слизывая с пальцев заячий жир.
– Наверное, падалью питалась, – ответил Гилас.
Он отдал Разбойнице заячьи внутренности и уши и теперь кормил ее скользким костным мозгом: сейчас это лакомство нравилось ей не меньше, чем в детстве.
– Как думаешь, она не ела людей? – спросила Пирра.
– Нет, – решительно покачал головой Гилас. – Разбойница на такое не способна.
Львица встала и потерлась лбом о лоб Гиласа. Он сунул руки в густой теплый мех у нее на боках и как следует почесал Разбойницу – так, как она любила. От нее исходил насыщенный львиный запах.
«Больше я тебя никогда не брошу», – мысленно пообещал ей Гилас.
Эхо подлетела к Пирре и села девочке на плечо. Пирра дала ей крыло куропатки, которое нарочно приберегла для своей любимицы. При виде соколихи Разбойница решительно направилась к ней. Эхо испугалась и вместе с угощением улетела на дерево.
Пирра обеспокоенно взглянула на Гиласа:
– Как по-твоему, они поладят?
– Даже не знаю, – произнес он.
Уничтожив все следы своего маленького лагеря, Гилас и Пирра продолжили путь. Четкого плана у них не было, но они решили обойти Гору сбоку, потом повернуть на север и надеяться, что выйдут к побережью, а там как-нибудь отыщут Дом Богини.
День прошел без происшествий, а вечером они разбили лагерь в еще одной пещере и разделили то, что осталось от куропатки. После ужина Гилас сел вырезать рыболовный крючок из кости голени зайца, а Разбойница лежала, привалившись к его бедру, и тихонько похрустывала остатками куропатки, крепко зажав мясо между передними лапами. Рядом свернулась в клубок Пирра. Девочка глядела на тлеющие угли.
Эхо расположилась на камне у входа в пещеру: один глаз закрыт, второй настороженно следит за Разбойницей. Львица и соколиха весь день старались держаться друг от друга подальше. Гилас гадал, как они будут вести себя впредь.
Мальчик подбросил в огонь еще одну ветку. Пирра сощурилась от яркого света. Когда стемнело, она стала молчаливой и все потирала запястье, на котором раньше висела печать.
– О матери вспоминаешь? – осторожно спросил Гилас.
– Нет, – ответила Пирра, но Гилас сразу понял: врет.
– Когда она умерла, ты была с ней?
– Нет, – снова ответила Пирра. Девочка закусила нижнюю губу. – Мне жрец сообщил. Сказал, что она собиралась провести Мистерию. Это такой тайный ритуал. Она хотела вернуть Солнце и избавить Кефтиу от Чумы. Но болезнь сразила ее раньше. – Пирра нахмурила темные брови. – Жрец рассказывал, ее похоронили сидя в гробу, с золотым обручем на голове. На нем выгравировали глаза – огромные, широко распахнутые, чтобы она следила за Кефтиу вечно… – Пирра осеклась.
Гилас видел: ей трудно сдержать чувства. Пирра ненавидела свою мать, но при этом уважала ее. Яссассара была всемогущей, а теперь ее нет! После такого потрясения сложно прийти в себя.
Гилас решил перевести разговор на что-нибудь другое и спросил:
– Что ты делала зимой?
Пирра состроила гримасу.
– Слонялась по двору и скучала. Немножко учила египетский язык с Усеррефом и скучала.
