Читаем без скачивания Рыжий, хмурый и влюбленный - Светлана Багдерина

– Как?!..

– …потому что Граупнер – это… это как… – Мьелнир замялся. – Как бы объяснить… Отец говорил, что Граупнер – как… как лёд.

– Тает весной?

– Нет!.. Граупнер – это… ну… Ну вот, к примеру… Если солнечный луч падает на дерево через прозрачную льдинку, говорил отец… то дерево может загореться…

– Фокус!!! – радостно воскликнул Адалет.

– Сам ты – фокус!!! – обиженно рыкнул на мага бог. – Это вы там на Белом Свете фокусы показываете, а мой отец…

– Фокус силы, невежда! – обиженно выпятил нижнюю губу чародей. – Солнечный луч не может заставить гореть даже самую сухую деревяшку, но стоит его сфокусировать – и генерируется пиротехническое экзотермическое явление…

– Значит, если бы у Ноллы было это кольцо, и она смогла бы им воспользоваться, то Рагнарок был бы исцелен за минуты? – уточнил Иванушка, пока окончательно не запутался в выпаливаемых с нарастающей скоростью магом-хранителем волшебных терминах.

– Да, – снова помрачнев, кивнула богиня. – Но весь… э-э-э… фокус… в том, юноша, что его у нас нет. И никто не знает, где оно.

– Мы всё обыскали!..

Приняв слова богини на свой счет, Олаф подскочил с пылающими от бесчестья щеками, едва не опрокинув лавку вместе с Адалетом, и снова многострадальная посуда подпрыгнула вместе с ним.

– Слово воина!.. Всё!.. – горячился он, неистово размахивая руками. – Все восемь дворцов, от подвалов до крыш!.. Сараи, цветники, фонтаны, колодцы… Курятники!!! Свинарники!!! Выгребные ямы!!! Всё и у всех!!!.. Ну, конечно, кроме… э-э-э…

Вспомнив подробности последней экспедиции, все перевели выжидающие взгляды на Мьёлнира.

– Нет его там, – втянув в голову плечи, тускло буркнул тот. – Клянусь головой Падрэга. Нет.

– А это ваше зеркало… – нахмурилась и почесала подбородок Сенька. – Оно ваш собственный дом не показывает тоже?

На то, чтобы убедиться, что некий хитрый вор не спрятал нагло похищенный артефакт на месте преступления, ушло три часа, четыре человека, два бога и пять сотен цвергов.

– А хорошая были идея, – с сожалением пожала плечами царевна, стряхивая с кожуха паутину чуланов, когда вся компания, придавленная свинцовым чувством очередного поражения, снова собралась у одра болезни Рагнарока.

– Ага… – согласно чихнул Иванушка и поднял в воздух с собственного кафтана серое облачко пыли. – А теперь, когда во всем Хеймдалле и Отрягии не осталось ни одного места, куда бы не могло заглянуть ваше зеркало…

– Почему не осталось? – перестал вытряхивать из буйной шевелюры сухих мух, замер и удивился Мьёлнир. – Осталось.

– Где?!

– Хел.

– Так что ж вы раньше не говорили?!

– Мы не хотели посылать вас к Хель, – виновато порозовела и опустила очи долу богиня домашнего очага. – Мы думали, до этого не дойдет…

– Она так не любит гостей? – усмехнулась Серафима.

– Что вы, наоборот. Она их обожает, – покривил губы в невеселой ухмылке громовержец. – Кто к ней приходил – никого еще не отпускала.

Заседание отдельного чрезвычайного совета смертных продолжалось почти до утра.

Олаф и Иванушка настаивали на том, чтобы, не медля ни дня, лететь в Хел в поисках кольца. Адалет был однозначно против, тоже не желая терять ни дня теперь, когда новый Верховный бог Хеймдалла, каким бы подлецом он ни был, отпустил их на все четыре стороны. Масдай и слышать ничего не хотел про хронически затемненные места ниже уровня моря. Серафима колебалась.

С одной стороны, какое дело было ее разграбляемому необузданными отрягами Лесогорью до того, захватит ли власть в Хеймдалле бог ума, фантазии, благородства, хороших манер, или еще чего-нибудь, для среднего отряга столь же экзотического и нехарактерного?

С другой стороны, лощеный, высокомерно-снисходительный, завитый как девица на выданье пижон не понравился ей с первого взгляда, и насыпать перца ему на хвост, а лучше – под него, ей хотелось не меньше, чем двум их богатырям вместе взятым.

Но с третьей стороны, если с ними в этом Хеле чего случится, или они там задержатся дольше, чем рассчитывают, то на свидание с Гаурдаком могут и не успеть.

Который, с четвертой стороны, может продрыхнуть еще лет семьсот с половиною.

И теперь вопрос для Сеньки стоял так: общественное выше личного, или не очень? И каков во всем этом фактор непредсказуемости?

Когда несколько противоположных эмоций тянули ее, раздирая, как приговоренного угонщика коней, в разных направлениях, решение было одно: прибегнуть к несгибаемой, непобедимой, железной логике и всё тщательно продумать.

Она сосредоточилась, отмела в сторону, как опавшие осенние листья, все чувства, и погрузилась в сияющий холодный мир рационального мышления.

Значит, так.

В основном, всё упирается во время.

Вернее, в его отсутствие.

От этого и будем отталкиваться.

До вычисленной встречи с Гаурдаком оставалось полтора месяца.

Даже чуть больше.

До Гвента – страны под руководством короля Конначты, наследника третьего солдата, выжившего в первом бою с Гаурдаком – на Масдае можно было добраться за неделю. Оттуда до Шатт-аль-Шейха – еще недели три. До Красной Горной страны еще две?.. Или неделя?.. Или чуть меньше.

М-да… По времени-то, вроде как, успеваем. Но если еще какие неожиданности встретятся – отчего-то мне сердце-вещун подсказывает, что без этого не обойдется – то времени у нас будет впритык. Если вообще хватит. И тогда будет нам всем хи-хи три раза…

А если Гаурдак не проснется? Или проспит? Или он вообще за столько веков помер Адалету и его витязям назло?

Нет, при планировании кампании нельзя исходить из заведомо оптимистических предположений, как говорил Граненыч.

Или какой-нибудь Ямагучи Тамагочи?

Или Карто-Бито?

Ладно, забыли про Граненыча с его авторитетами, принялись рассуждать логически.

Что нам в таких случаях скажет не какой-нибудь ископаемый генерал, а удивительная наука логика про таких моральных уродов, как этот их Падрэг? Сдается мне, логика говорит, что даже если мне кто-то не нравится, но эта иррациональная неприязнь может помешать большому и важному общему делу…

То к бабаю якорному это дело!!!

– Молодец!!! – восторженно хлопнул огромной ручищей ее по спине рыжий королевич, когда она огласила во всеуслышание свое тщательно продуманное и логически обоснованное решение.

– От молодца слышу, – криво усмехнулась Сенька и вернула любезность.

– Ну вот. Решились – теперь можно и поспать… – с облегчением огласил итог заседания звучным широким зевком маг-хранитель. – Аж часа три.

– Гут.

Утром после завтрака люди стали грузить на Масдая припасы, собранные хлопотливой, так и не сомкнувшей глаз богиней домашнего очага.

Пролетев насквозь холл павших героев – гнетуще-угрюмое место теперь, когда Рагнарок был не в силах ни воскресить своих избранных, ни исцелить раны оставшихся в живых, великолепная пятерка попрощалась с хозяйкой на пороге Старкада, и ковер плавно пошел вверх. Внезапно Фригг, постоянно озиравшаяся по сторонам, ухватила Масдая за край.

– Погодите. Еще одного забыли, – смущенно произнесла она.

– Забыли?.. Кого? – недоуменно переглянулись охотники за Граупнером, на всякий случай пересчитывая свои немногочисленные ряды.

– Меня!!! Меня забыли!!!..

И из полутемного дверного проема, ведущего на узкую лестницу на второй этаж, дожевывая на бегу баранью ногу и пристегивая к поясу молот, с топотом и грохотом вылетел Мьёлнир.

– Засоня… – с суровостью, неспособной скрыть истинные материнские чувства, пожурила его богиня.

– Не выспавшийся воин – мертвый воин! – отмахнулся от упрека громовержец, неуклюже чмокнул мать в макушку чепца, и ловко запрыгнул на зависший над пропастью ковер.

– Я бы и сама с вами полетела, – смущенно, словно оправдываясь, проговорила Фригг, – но мужу нужно мое присутствие… и, кто знает, может и защита. Но я буду просить за вас Провидение.

– Спасибо, – торжественно кивнул Адалет. – Мы постараемся не обмануть ваши ожидания, мадам.

– …а пока провожу вас до долины, – слабо улыбнулась богиня и ухватилась за протянутую сыном руку.

Первое, что они увидели перед собой, когда спустились с заоблачного пика Старкада, была радуга. Стена перламутрового тумана, перегораживая узкую долину, развернулась почти у них на глазах из крошечного серебристого облачка, и из нее, как хвост легендарной жар-птицы, степенно вытекло многокрасочной рекой и уперлось в землю обещанное Падрэгом семицветное коромысло.

– Не соврал, супостат… – чародей со вздохом отвел взгляд от оптического явления, переливающегося всеми положенными спектром цветами, и уставился на радужный узор Масдая.

– Не соврал… – дивясь такому неслыханному чуду, повторил за ним Олаф.