Читаем без скачивания Дело чести - Томас Мартин

— Официально? — Как-то это подозрительно. А что, если Стив согласится, а потом кто-то узнает, к какому ордену он принадлежит на самом деле? Судя по тому, как держится отец Родригес, отлучение от церкви станет лишь первым шагом.

— А кем я буду… неофициально? Отец Родригес помедлил перед ответом:

— Рыцарем ордена тамплиеров.

Стив преклонил колени перед алтарем, и настоятель возложил руки ему на голову. Постриг произошел утром, перед всей конгрегацией. А на посвящение, проводимое в узком кругу, допустили лишь небольшую группу священнослужителей.

Произнеся несколько фраз по-латыни, настоятель убрал руки и знаком велел Стиву встать. Стив послушался, и присутствующие священники подошли, дабы облачить его. Поверх белого одеяния, надетого Стивом для ритуала, на него возложили белую мантию с красной оторочкой и красными равноплечими крестами на груди и на спине.

Отец Родригес поднял с алтаря меч, освященный вчера ночью, и подошел к Стиву.

— Прими сей меч, как знак власти, вверенной тебе для защиты Святого Писания и сбережения Святых Таинств Господних. Не предай доверия, возложенного на тебя как на служителя Святой Церкви и рыцаря Храма Христова.

Памятные слова другого священника из другого мира эхом отозвались в памяти Стива: «Ни за что не посрами его!» Стив принял меч из рук отца Родригеса и склонил голову, чтобы коснуться клинка лбом, как ему велели заранее. И вложил меч в ножны, висящие на поясе.

— Никогда не предам.

— Может, тебе все-таки лучше остаться еще на одну ночь? — спросил отец Родригес. — Ты все еще слаб после столь тяжких испытаний.

— Нет, святой отец.

— Брат, — поправил Родригес.

— Брат, — неуверенно повторил Стив, совсем не воспринимая себя священнослужителем. Вот рыцарем — это да, рыцарем он останется на всю жизнь. Но если на то пошло, в рыцари его уже давным-давно посвятил Эрельвар. — Каждый час моего промедления дает Белеверну час выигрыша для новых козней. Я переночую в Оахаке, обещаю.

— Понимаю. Тебе пора в поход, Дон-Кихот.

— Ладно, сегодня ночью я не буду воевать с ветряными мельницами, — улыбнулся Стив. — Я знаю предел своих возможностей, свя… брат. Я хотел бы передать монастырю вот это, — заключил Стив, протягивая отцу Родригесу одну из седельных сумок Белеверна. Когда Родригес заглянул в сумку, брови у него поползли кверху.

— Это же…

— Десять тысяч американских долларов. Я уверен, что настоятель найдет им достойное применение.

— Несомненно.

— До свидания, брат. — Стив тряхнул руку священнику. — Спасибо за помощь.

— Счастливого пути, храмовник. Храни тебя Господь.

— И вас тоже.

Стив направился к джипу, где дожидались его Александер с Робертом, и забрался на водительское сиденье.

— Мы должны добраться в Оахаку как раз на закате, — сообщил Ричард. — Туда часа три пути.

— Тогда в дорогу! — откликнулся Стив, выводя машину на узкий проселок, ведущий прочь от монастыря.

— Итак, — сказал Александер, — что же они там с тобой такое вытворяли?

— Я не могу открыться. Скажем так: они провели обряд, призванный защитить меня от магии Белеверна.

— И для этого им понадобился твой меч? — скептически поинтересовался Александер.

— Они его освятили, — уклонился Стив от полного ответа. — Стоит уповать, что теперь он поможет против горемки.

— Только уповать?

— Это вопрос веры, — ответил Стив.

Александер промолчал. Но через какое-то время снова нарушил молчание:

— Похоже, они без труда приняли твой рассказ на веру. Лично мне было сложновато поверить в такое.

— Они еще неделю назад знали о моем приезде.

— Что?! Откуда? Даже ты сам лишь за пару часов до этого узнал, что заглянешь туда.

— Им было провозглашено в снах и видениях, что к ним прибудет рыцарь, нуждающийся в их помощи, — объяснил Стив. — Они все приготовили заранее… Кроме экзорцизма.

— Ага, ты непременно должен рассказать мне об этом. Ты и в самом деле выглядишь, словно из тебя вытащили дьявола. Хотя день отдыха явно пошел тебе на пользу. Небольшая поездка до города и мягкая постель — или хотя бы что-то вроде — вновь поставят тебя на ноги.

— На мне все заживает, как на собаке.

— Я уже заметил. Ты снова был на ногах и мчался в путь всего через два дня после схватки с этим подобием коня.

— Один день здесь равен десяти в Дельгроте. Так что на счету каждый час.

На третье утро заточения Тамару разбудил скрежет открывающейся каменной двери.

Вошла служанка — все та же молодая испанка, которая два последних дня заботилась о нуждах Тамары, — и поставила завтрак на столик, дополнивший скудную обстановку камеры. Сев в постели, Тамара смотрела, как девушка укладывает принесенную для нее чистую одежду.

Они ровесницы, в крайнем случае испанка старше на год-два. Миловидная, на левой скуле — позеленевший синяк. Мешковатый балахон, точь-в-точь такой же, как принесенный для Тамары, не в силах скрыть довольно изящную фигуру, почти с такими же округлостями, как у Тамары. В черных глазах застыло покорное, затравленное выражение сломленного духом человека. Что же с ней сделали эти чудовища?

На улице началась какая-то суматоха, стражник бросил взгляд в камеру и оглянулся на выход из храма. И, видимо, решил, что происходящее требует его внимания, потому что тяжелая дверь начала закрываться.

Встав с постели, Тамара стянула с себя мокрое от пота платье и взяла тряпку из тазика для умывания, принесенного служанкой. Заметив взгляд девушки, Тамара улыбнулась ей и принялась смывать с тела ночной пот. Вот еще бы флакончик шампуня… Сейчас Тамара, пожалуй, пошла бы ради него даже на убийство.

Наклонившись, она помыла в тазике волосы. Горе, а не мытье, но все же лучше, чем ничего. Не подымая головы, начала нашаривать полотенце, и девушка дала его Тамаре в руки. Когда Тамара более-менее вытерлась, испанка взяла у нее полотенце и вытерла ей спину насухо.

Тамара улыбнулась, а импровизированная горничная несмело улыбнулась в ответ и помогла ей надеть чистое платье. Одевшись, Тамара принялась за завтрак: тарелку вареных яиц, какую-то колбасу и свежеиспеченные лепешки. Определенно, голодом ее уморить не собираются. Если она станет есть все, что дают, то через неделю превратится в пампушку. Присев на ложе, испанка смотрела, как Тамара ест.

«А вот у нее, — отметила про себя Тамара, — вид такой, будто она целый месяц ни разу не ела досыта».

Продолжая улыбаться, Тамара взяла тазик для умывания, выплеснула воду на пол, — в такую жару лужа скоро высохнет, — вытерла его полотенцем, отложила туда половину своего завтрака и протянула еду девушке.