Читаем без скачивания Драма жизни Макса Вебера - Леонид Григорьевич Ионин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь о само́м веберовском понимании соотношения профессии и призвания. Он противопоставляет друг другу одно и другое значение немецкого термина Beruf. «Профессия» – это категория социологии, конкретнее, экономической социологии, «призвание» – категория религиозно-психологическая. Профессия определяется через жизнеобеспечение и доход, призвание – через харизму. Это коренное расхождение. Харизма, пишет Вебер, «специфически чужда всякому хозяйствованию. Там, где она есть, она конституирует не профессию, а призвание в эмоционально-напряженном смысле слова – как миссию, как задачу» (ХИО, 1, 282)[32]. Два значения термина Beruf как призвания здесь тоже расходятся: внутреннее призвание оказывается частью профессии (в зависимости от того, как практикуется профессия, например истово, с любовью и преданностью делу или, наоборот, механически равнодушно), а внешнее – одним из проявлений харизмы. Сам Вебер, хотя концептуально не прописывал, но на практике различал внутреннее и внешнее понимание призвания, более того, он даже применял сами эти термины («внутреннее» и «внешнее»). Это можно увидеть в его детальных многостраничных филологических примечаниях к основному тексту ПЭ, например «…что касается романских языков, то лишь применяемое вначале к духовному сану испанское слово vocacion, в смысле внутреннего призвания к чему-нибудь, отчасти родственно по своему этическому значению немецкому Beruf, однако оно никогда не употребляется для обозначения призвания в его внешнем аспекте (курсив мой – Л.И.). В романских переводах Библии испанское vocacion, итальянское vocazione и chiamamento применяются в значении, близком лютеранскому и кальвинистскому словоупотреблению <…> лишь для перевода новозаветного χλήσις[33], то есть в тех случаях, когда речь идет о предназначении к вечному спасению посредством Евангелия (то есть о внешнем призвании. – Л.И.)» (ИП, 124). Эти примеры можно умножать многократно.
Но дело не в количестве примеров, а в том, что в обеих веберовских статьях-близнецах – о политике и о науке – никакого даже упоминания о внешнем призвании, как оно здесь описано, не содержится. Он там об этом не высказывается. Отсюда могут следовать два вывода. Первый: объяснение переводчиков относительно протестантизма и открытий Вебера, в связи с чем нужно переводить Beruf и как профессия и как призвание (ИП, 715), является излишним. Потому что понятие призвания есть всюду, например в России, где ни лютеранство, ни другие протестантские секты или исповедания особенно не сыграли. Это внутреннее призвание, о котором, в частности, писал Вебер в обеих этих статьях. И второй вывод: обе указанные статьи надо называть так, как их назвал Вебер: «Наука как профессия» и «Политика как профессия». Потому что, повторю, призвание, которое упоминает в них Вебер, это внутреннее призвание, а оно, собственно, есть часть психологического состава профессии. Так и хочется сказать: не надо умничать, как Макс Вебер назвал, так и хорошо.
Как было показано Вебером в ПЭ, профессия в определенных социальных обстоятельствах начинает восприниматься как призвание (во втором, внешнем смысле). Аскетический протестантизм именно выполнение профессионального долга в рамках мирской профессии понимает как наивысшую религиозно-нравственную задачу человека. Поэтому неизбежным следствием (или, наоборот, основанием) объединения двух разнородных понятий – профессии и призвания – было провозглашенное Реформацией представление о религиозном значении мирского труда. С самим же Вебером дело обстояло не очень понятно. Во-первых, он разорвал после болезни связи со своей профессией. С воображаемой точки зрения протестантского Бога это было немыслимым самоуправством. Вебер ведь сам осмысливал христианскую позицию: «Человек <…> должен оставаться на своем месте и в своем звании (χλήσις), подчиняясь властям, если они не понуждают его к греху» (ХИО, 2, 267), и именно на этом месте, добавим, искать спасения души. Такова, в частности, точка зрения аскетического протестантизма. Без этого «клезис» не может быть Beruf, то есть призвания. Призвания не бывает без места, на котором призван. Сам же Вебер не только разорвал после болезни связи со своей профессией, но и собственную научную деятельность тогда и в дальнейшем не оценивал как харизматическую миссию, задачу, то есть как призвание во втором, внешнем смысле. Удивительно даже, как много осталось свидетельств того, насколько холодно и даже отчужденно он относился к собственной научной деятельности и собственным достижениям. Знаменитому национал-эконому Луйо Брентано, кафедру которого в Мюнхене он принял в 1919 г., Вебер писал: «Когда я достигаю на академическом пути „успехов“, к которым лично не стремился и на которые не претендовал, это оставляет меня довольно холодным и, главное, не отвечает на вопрос, на этом ли именно пути я на своем, предназначенном мне месте» (DK, 458). Что можно вывести из этой цитаты? Во-первых, что признание в первом, внутреннем смысле его не очень волнует (собственно профессиональный успех «оставляет холодным»), и, во вторых, его заботит вопрос, находится ли он на том самом месте или в том самом звании (χλήσις), которое необходимо для «спасения души». Последнее, конечно, применительно к Веберу нужно понимать как метафору. Это беспокойство ученого о том, правильно ли им избрана наука как сфера деятельности, в которой он может реализовать свой внутренний потенциал с максимальной пользой для себя и общества. Собственно религиозно-психологическое объяснение смело можно исключить – иррелигиозность Вебера хорошо известна. Сам он такой термин не употреблял, он говорил, что в религиозном отношении совершенно «немузыкален», то есть что религиозные ноты не имеют созвучия в его душе. Получается, что Макс Вебер не был уверен в том, что в науке он, что называется, на своем месте, что наука – это его призвание. Я не могу подобрать иного объяснения веберовской озабоченности, особенно в его собственных веберовских категориях.
Научная повестка
Сочинение «Протестантская этика и дух капитализма» стало первым крупнейшим успехом Вебера после болезни. Первоначально работа была опубликована в журнале «Архив социальной науки и социальной политики» в первом номере за 1904 г. (первая часть) и в первом номере за 1905 г. (вторая часть). Сама по себе интересна история журнала. Его издавал с 1888 г. социал-демократический политик Генрих Браун под названием «Архив социального законодательства и статистики». В 1903 г. журнал купил за 60 000 марок бывший студент Вебера предприниматель и финансист Эдгар Яффе, о женитьбе которого на Эльзе
