Читаем без скачивания Легенды и были Кремля. Записки - Клара Маштакова

Бомба для Царя-освободителя

В 12 часов 30 минут император Александр II подписал манифест, объявляющий, что делегаты, выбранные земствами, независимо от своего классового происхождения будут приглашены войти в преобразованный Государственный совет. Это был первый шаг к установлению в России парламентского правления. Около 14 часов император принимал военный смотр, а затем, как обычно, остановился у Михайловского замка, чтобы нанести визит своей двоюродной сестре великой княгине Екатерине Михайловне. Карета мчалась по Инженерной улице, где была усиленная охрана, как вдруг кучер по просьбе царя выехал на набережную Екатерининского канала, желая сократить путь. Царь спешил в Зимний дворец, он спешил к роковому концу…

Набережная Екатерининского канала была пустынной, но неожиданно из-за угла выскочил какой-то человек и бросил пакет под ноги лошадям. Когда дым рассеялся, на мостовой лежали гвардейцы-казаки. Около них бились в конвульсиях раненые лошади. Все было залито кровью. Охрана схватила террориста. Государь был еще жив… Полковник Дворжецкий умалял царя пересесть в его сани и ехать в Зимний. Царь, сказал что-то вроде: «Я, слава Богу, жив, но нужно позаботиться о раненых!»

В это время какой-то человек метнул бомбу под ноги императора. Было 2 часа 35 минут…

Царь начал терять сознание, но успел сказать: «Скорее во дворец, там умереть…»

Несмотря на старания врачей, в 3 часа 35 минут Царя-освободителя императора Александра II не стало. На его письменном столе осталась лежать и ожидавшая только его подписи конституция, которую он намеревался дать России. На русский престол вступил сторонник неограниченного самодержавия, но волевой император Александр III. Он отменил все либеральные реформы отца, заявив, что последние события доказали, что русский народ не созрел для парламентарного управления. Россия стала на путь абсолютизма, который привел ее к революции 1917 г.

Цезарь, бойся мартовских ид!

Москва. Кремль. 5 марта 1953 г.

Все газеты опубликовали краткое сообщение о болезни И.В. Сталина. Теперь эти краткие сообщения будут передавать и по радио. 5 марта 1953 г. в 21 час 50 минут Сталин умер. Сталин умирал на Ближней даче, в районе Кунцево, близ Москвы, все думали, что он находится у себя в кремлевской квартире.

Сталин был в Кремле последний раз 17 февраля, так записано в журнале регистрации посетителей. Сталин безвыездно жил на даче.

Ему исполнилось в декабре 74 г., чувствовал он себя плохо, но не лечился. Личный врач Виноградов давно был арестован.

Итак, 5 марта все было кончено…

Несколько слов о последних днях «советского Цезаря».

Накануне рокового дня, в ночь с 28 февраля на 1 марта члены Политбюро смотрели в Кремле кинокартину…

После просмотра поехали в «гости» на дачу Берия, Хрущев, Маленков, Булганин. Ужин продолжался до 4 часов утра. После отъезда гостей Сталин ушел к себе спать. На другой день, в воскресенье Сталин никого не вызывал до 7 часов вечера. Охрана забеспокоилась и отправила с почтой к Сталину Лозгачева. Он обнаружил Сталина лежащим на полу у стола. Немедленно было сообщено членам Политбюро. Но никто не спешил к умирающему хозяину…

Они приехали через четыре часа и, увидев Сталина, лежавшего на диване и хрипевшим, заявили, что он спит, и не велели тревожить. Правда, говорил только Берия, все остальные молчали. В восьмом часу утра явился Хрущев и сказал, что приедут врачи. Они прибыли после того, как больной 13 часов пролежал без врачебной помощи. Его сознательно бросили умирать, и помощь врачей была уже бесполезна. Все уехали в Кремль делить власть.

Эпоха Сталина закончилась трагически: во время похорон погибли в давке множество людей. Заканчивая эту статью, я вдруг услышала сообщение в передаче «Новости» о том, что в тюремной больнице в Гааге скоропостижно скончался И марта 2006 года экс-президент Сербии Слободан Милошевич. Еще одна загадка — кто виноват в его смерти?

Мартовские иды пришли, но не прошли.

АГЛИЦКИЙ ТУМАН

На стеклах легкие узоры, Деревья в зимнем серебре…

Как-то во время командировки в Вологду мне посчастливилось увидеть фрагменты северной сказки — вологодское кружево! О том, что есть такое кружено, прекрасно знают все; о том, что оно имеет всемирное признание, свидетельствуют международные призы; о технологии производства пишут специалисты, о красоте — искусствоведы. Я же хочу рассказать о том вдохновении, что рождает эти прелестные произведения женских рук.

Говорят, в старину рукодельница, прежде чем сесть за коклюшки, усердно молилась, надевала праздничное платье, убирала голову. Полагалось во время работы петь, тогда «кружево ладилось и плетение шло гладкое, ровное». Особенно усердно работали долгими зимними вечерами. Смотрит мастерица на замерзающее окно, расписанное искусной рукою природы, и переносит этот таинственный дивный узор на кружево.

И так — из вечера в вечер, и так — всю зимнюю пору трудится рукодельница, пока не будет готова великолепная накидка или воротник, который охотно надела бы любая модница и который будет украшать женщин долгие-долгие годы. Да-да! Вологодские кружева — это фамильные драгоценности, передаваемые от бабушки к внучке. Схемы для кружева используют и традиционные, и фантазийные.

Рассматривая рисунок струящегося кружевного плетения, я спросила, как он создается, откуда такой прелестный узор. Сотрудник краеведческого музея пояснила: в старину такой узор иногда называли «аглицким туманом». И поведала замечательную историю, случившуюся во время очередной экспедиции в глубину края.

Однажды во время поисков секретов старины они забрели в глухую деревушку, где им удалось узнать, что у местной рукодельницы сохранилось свадебное платье прабабушки. Время приближалось к вечеру. Жаркое июльское солнце, напоив воздух пряным благоуханием, садилось за ровный золотистый горизонт. Хозяйки дома не оказалось, и они присели на высокий, чисто вымытый деревянный порог. С речки тянуло прохладой, над головой то и дело проносились птицы. Вскоре появилась худенькая старушка с огромной охапкой свежего сена и, едва взглянув па непрошеных гостей, засеменила в сарай. Через пару минут вернулась и вместо приветствия сказала строго: «В избу пущу, ужинать не дам!» Гости, разувшись в сенях, прошли по дерюжным дорожкам в дом.

Хозяйка тем временем молча спустилась в погреб и достала большую крынку молока. Выложив на домотканое полотнище ржаные лепешки, сказала: «Ужинать будем, ночевать не оставим!» Ели долго, молча. Хозяйка снова куда-то отошла, гости тихо переговаривались. Вдруг хлопнула чердачная крышка и сверху раздался тот же строгий голос: «Спать положу, подушек не дам!» Усталые гости, проделавшие пешком многие километры, не заставили себя ждать. На чердаке лежали три высоких матраца, туго набитых сеном, и… три перовые подушки. Усталые путники не просто заснули, а тотчас провалились в благоухающее небытие.

Среди ночи хозяйка тихонько окликнула гостью, не потревожив ее спутниц-студенток: «Спускайся, девка, ужотко пойдем на Сухонь аглицкий туман смотреть!»

Холодный утренник встретил их предрассветной тишиной, изредка нарушаемой криками петухов. Они спустились к реке по узкой тропинке, бегущей через волглую, поседевшую от росы траву. Взору их открылась Сухонь…

Над стылой водой медленно струились, переливаясь, перламутровые нити редеющего тумана. В лучах восходящего солнца они засверкали, засеребрились, потом порозовели, обволакивая все вокруг. Поднимаясь вверх, молочный туман клубился, плетя опаловые кружевные узоры. «Вот тебе, девка, и аглицкий туман», — совсем тихо сказала хозяйка.

Солнце тем временем, вызолотив все окрест, набирало силу, туман незаметно, нехотя растаял. Они медленно пошли к дому.

Хозяйка тотчас захлопотала у самовара, и за столом впервые завязалась непринужденная беседа. Гости рассказывали старушке, как они по всему краю уже долгре время собирают старинные платья и наряды, заметив, что вещи все хранятся в городском музее в Вологде для всеобщего обозрения. Хозяйка поддакивала, потчуя душистым чаем из лесных трав.

Когда собрались уходить, сердечно поблагодарив хозяйку, она открыла сундук, извлекла длинное синее платье и ярко расшитую рубашку. Долго любовно разглаживала залежавшуюся ткань, затем, взяв рубашку и слегка прижав ее к лицу, сказала: «Я расшивала ее, поди, с пяти до семнадцати годов, как раз к свадьбе и поспела».

Рубашка была чудо как хороша: по подолу шло глухое шитье черными и красными нитками, выше — изящная мережка, затем снова повторялось шитье, и так почти до бедер. Оказывается, главным украшением свадебного наряда на Вологодчине было не само платье, обычно гладкокрашеное, а нижняя рубашка. На свадьбе невеста, проходя перед гостями, слегка приподнимала подол платья, показывая всем свое рукоделие.