Читаем без скачивания Сказка для волка - Евгения Барбуца

Я не слышала, звука поворачивающегося ключа в замке, значит, меня не запирали. Но выходить все равно как-то не хотелось. У меня до сих пор тряслись коленки, и кружилась голова.

Это я его так довела, или он по жизни излишне агрессивен? Меня не устраивали оба варианта. И вот что интересно, его «пока не успокоюсь» долго длиться будет?

Но я ждала, и даже позу поменять не удосужилась, так и сидела на кровати, опираясь на локти и свесив ноги на пол. Прождав так некоторое время, все же решилась пошевелиться. Взгляд от двери не отрывала, просто разулась и забралась на кровать с ногами. Комната была светлой, не очень большой, и абсолютно не жилой.

Долго ли я так просидела, сказать не могу, ибо сначала боялась, потом нервничала, а потом заснула. Да, и такое случается, боишься, боишься, а потом тебе сие неблагодарное занятие надоедает, и ты засыпаешь. Что бы отдохнувшей после сна, начать бояться с новыми силами.

Проснулась я в сумерках. Даже не знаю, что послужило причиной пробуждения, но не назвала бы его приятным. Особенно когда открываешь глаза, а над тобой Саша стоит. Не заорала я лишь потому, что это не вежливо.

— Не смотри на меня так, — просит он.

— Как? — голос со сна охрип.

— Испуганно, — он присаживается на кровать рядом со мной. — Моей целью был не твой страх.

Ну допустим сейчас я не столько испуганная, сколько разозленная. Но это спросонья, мозг проснется, и злость пройдет.

— Верни меня домой, — жалобно попросила я.

И кто меня за язык тянул? Не иначе как сонное состояние еще не прошло. Наблюдаю за мрачнеющим Сашей, готовлюсь к самому худшему.

— Не честно, Ру, — усмехнулся он. И тут же зло сощурился. — Теперь это твой дом.

Разговаривать лежа мне неудобно, привожу себя в положение сидя. По мере того, как его слова доходили до не совсем адекватного разума, безысходность накрывала меня с головой. Он не шутил.

— Надолго?

— Сколько понадобится.

— За что ты так со мной? — спросила я, лишь бы не слушать тяжелую мутную тишину.

Он ведь молчит. Он просто смотрит и молчит. Кажется, была такая песенка.

— Что именно? — усмешка его была злой, похоже, я опять вывожу его из себя.

— Похищение, — выдавила я из себя.

И ведь знала, что не стоит эту тему поднимать. Но как еще назвать произошедшее днем?

— Ты серьезно? — хохотнул он.

Не нравится мне его смех, ох не нравится. Злой такой.

— Я понимаю, мне грозит опасность. И я не собиралась делать глупостей, — тараторила я. — Но я не собиралась покидать свою квартиру. И дядя меня защитил бы. Но вдруг приезжаешь ты, и приказываешь мне собирать вещи. Дядя Боря, кстати, тоже с твоей подачи уехал.

Он слушал внимательно, не перебивая. А я просто выдохлась.

— Ты забыла, кто на тебя охотится? — он смотрел почти ласково. Как на идиотку. — Маленькая, от зверя защитит только другой зверь. Ни твой дом, ни твой дядя для нас преградой не являются. Ты же не хочешь, что бы в бесполезной попытке спасти тебя, он пострадал?

Я не хотела. И, кажется, я даже начала понимать к чему он клонит. Машка уже мертва. Они ведь не побоялись. И на дядю бросятся не задумываясь.

Саша придвинулся ближе. Его рука медленно ползла вдоль моей ноги, потом мгновение без прикосновений, и вот его рука уже на моей кисти, плечо, зарывается в волосы. Я застыла. А он запускает пятерню в мои волосы и резко дергает. Как всегда страдает затылок.

— А теперь объясни мне, Ру, — рычит. — Объясни, какого хрена ты творишь? Решила сбежать? От меня или чужаков?

Последний вопрос мне не понравился. Было в нем что-то такое, что заставляло замирать, словно испуганная лань в предчувствии опасности. Все потому, что я не понимала его подоплеки. Ясно же что от оборотней, то есть от Саши и тех, кто убил Машку. Но женская интуиция, которой, кстати, до недавнего времени не было, нашептывала другое.

— От своих потенциальных убийц, — нашла я универсальный ответ.

Саша расслабился. Выпустил мои бедные волосы, и провел пальцем по моим губам. Я отстранилась инстинктивно, но успела, заметит его сошедшиеся у переносицы брови. Не нравится. Мне вот тоже не нравится, когда меня всякие оборотни за волосы хватают, а потом лапать начинают.

— Вот и хорошо, — успокоился. — Верь мне, Ру. Только мне верь.

— Я постараюсь, — кивнула я. Сейчас я готова была верить кому угодно, лишь бы не кричали и не угрожали. — Саша, я даже понять вас попытаюсь. Ты только объясняй мне то, чего не понимаю.

А теперь он был доволен. Расслабился, и больше не пытался ко мне прикоснуться.

— Что именно, маленькая? — перепады его настроения меня напрягают.

— Ну не знаю, — делаю вид, будто задумалась. — Например, почему вы убили волков, что меня в яму загнали?

— Понимаешь, Ру, — он задумался. — Мы способны управлять волками. Прошел слух, о бешеном, который ушел в лес. Он решил устроить дикую стаю. Мы охотились на него. Тогда-то я тебя и встретил впервые.

— Поймали? — до меня только сейчас доходит, сколь часто я бродила по лезвию ножа.

— Поймали, — кивнул Саша. — Вот когда ты сбежала от меня в первый раз, тогда и поймали.

— А как убить оборотня?

Он замер, а потом начал хохотать. Громко, открыто, заразительно. Нет, я не стала улыбаться, но очень хотелось.

— Руслана, — он еще раз улыбнулся. — Оборотня может убить лишь другой оборотень, оторвав противнику голову.

Да, я помню, головы отрывали. А если просто отрубить?

— А серебро? — взволнованно спрашиваю

— Миф.

— Полнолуние?

— Повышенная возбудимость и только.

Он веселился.

— Поедание печени?

— Чьей? — на меня взглянули с жалостью.

— Людской, — притихла я.

— Жутко ядовитая гадость, — поморщился он.

Ах, ну да, на людей не охотятся.

— Супер сила?

— Есть немного, — сама скромность.

— В кого еще превращаетесь?

— Не понял, — мигнул он.

— Ну, может, есть оборотни других видов? Не только волков.

— Маленькая, — он положил свою тяжелую руку на мою макушку и ласково ее взъерошил. — Других нет. Мы отдельная ветвь эволюции. Ты не устала?

Я помотала головой. Когда еще мне ответят на все мои вопросы?

— Это передается через укус? — что поделаешь, я дитя своего времени.

— Ру, оборотнями рождаются, — вздохнул он. — И только от оборотней. Мы не совместимы с людьми. Но есть те, кто не брезгует экзотикой.