Читаем без скачивания Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич

Маг почувствовал, что кто-то подошел к нему сзади и буравит взглядом спину.

– Заткнись. – Небольшой толчок чем-то узким и деревянным.

И все. Шаркающий звук дал знать, что загадочный «кто-то» ушел; Намун опять остался в одиночестве.

Ненадолго. Скоро прямо перед лицом мага появилась любопытная мордочка с короткими жесткими усиками и двумя бусинками-глазами.

– Пш-ш-ш! – зашипел старик, брызгая слюной.

Недовольно пискнув, крыса сбежала.

Кости начали не только ныть, но и затекать. Маг попытался перевернуться – чуть не оторвал себе бороду. Пришлось оставаться в таком же положении.

Намун никак не мог понять, зачем его похитили? И кто?

Если для выкупа – чушь. Как маг, он был силен, но вот особыми богатствами не обладал. Нет, конечно, имелась кубышка с деньгами на черный день, но там было не особо-то и много. Во всяком случае, не так много, чтобы из-за этой суммы похищать. Да и некому было его выкупить!

Маг Жизни покраснел, вспомнив, из-за чего именно у него никого не было. Дело в том, что в раннем детстве сей ученый муж чрезвычайно любил побегать по крыше родного дома. Вот так вот однажды добегался, споткнулся о черепичную плиту и упал. Было совсем не высоко, и если бы он упал на землю – как максимум сломал бы ногу. Ну, или руку. Однако падение было совершено на халатно торчащую оглоблю, причем самым что ни на есть важным для мужчины местом. Конечно, безутешные родители мигом понесли сына к местному магу Жизни, однако тот вылечить его не смог. Чресла – один из немногих органов, которые магически восстановить нельзя. Вылечить повреждение – пожалуйста. Восстановить – нет.

Но лекарь заметил, что у пацаненка, то ли с перепугу, то ли из-за столь деликатной травмы, открылся талант к магии. Надо ли говорить, что мальчик стал учеником мага?

Воспоминания Намуна прервал пинок, которым его наградил кто-то, коварно подошедший сзади. Скоро маг получил возможность узреть этого «кто-то» – тот перевернул его одной рукой, держа во второй деревянную чашку.

Особо запомнились прекрасные волосы, хоть короткие, но густые. Лицо же Намун разглядеть не мог – уж своими-то слабыми глазами…

– Кто вы?! Что вы от меня хотите?!!

– Ничего. Лично мне от вас ничего не нужно. Хотя, стоп, вру. Будьте добры, не сопротивляйтесь…

Двумя пальцами почти железной твердости он надавил старому магу на щеки, вынудив того открыть рот.

Губами Намун почувствовал шлифованное дерево чашки, из которой в него лилось… что-то. Жидкое, само собой пролезающее в горло и текущее в пищевод. По вкусу, как чуть подсахаренная вода.

Конечно, маг отнюдь не собирался просто так лежать, как деревянная колода. Однако как только первые капли из чашки попали на язык, все посторонние мысли улетучились. Осталась только одна: «Делать, что говорят». И ни в коем случае не противиться.

– Интересно, сработало или нет? – задумчиво произнес некто. – Проверим. Скажи, как тебя зовут и кто ты такой.

– Я – Намун, сын Хашиина. Магистр магии Жизни, – голос звучал, как шарканье подошв – монотонно и неприятно.

– Сработало. – Некто пожал плечами, достал из-за кожаного пояса небольшой нож и перерезал путы, стягивающие старика. – Иди за мной. Не отставай.

Маг начал молча вставать с земли. Получалось плохо, ноги затекли, да и руки не слушались своего хозяина.

– Скорее.

На почти не сгибающихся ногах, туповато пялясь глазами в никуда, Намун послушно затрусил рысцой, смешно дергая подбородком. Рот его дебиловато раскрылся, с нижней губы капнула и протянулась до воротника тонкая ниточка слюны. Побочный эффект зелья подчинения – полное лишение каких-либо мыслительных способностей на время его действия. Проще говоря: человек превращается в живого зомби. Такой же тупой, вот только свежий и не гниет.

Если бы Намун имел возможность не только тупо видеть, но и осмысливать все увиденное, он был бы очень удивлен.

Комната, в которую его привел неизвестный человек, буквально била по мозгам магическими эманациями. Возможно, из-за артефактов, закрепленных на стенах треугольником. Возможно, из-за каменного алтаря, стоящего в центре этого треугольника. Но, скорее всего, из-за мага, накладывающего на алтарь какое-то заклинание.

– Ты долго. – Маг явно перешагнул уровень магистра. И даже архимага. Хотя бы потому, что накладывал заклинание, просто кося глазом на алтарь. – Это он?

– Он, он… – махнул рукой человек. – Магистр магии Жизни. Подойдет?

– Мне все равно, – лениво пожал плечами маг. – Хотя слишком мало. Артан, почему?

Артан Сокол, а это был именно он, опять махнул рукой и, цепко схватив за плечо Намуна, толкнул его к алтарю.

– Раздевайся, – прохрипел незнакомый маг. Дождавшись требуемого, он так же хрипло буркнул: – Ложись.

Намун… точнее не он, а мышцы его спины резко дрогнули от холодного камня. Алтарь сверкнул, намертво прикрепив к себе человеческое тело. Маг размял пальцы и лениво провел распахнутой ладонью над лицом старика, снимая эффект зелья.

Его глаза сразу же обрели осмысленное выражение, он мелко задышал.

– Кто вы?! Что вам от меня надо?! Зачем?! Где я?!

– Я – Лич, – послушно ответил маг. – Ты будешь принесен в жертву. Мы в пещерах далеко от Ариоха. Доволен?

Намун лишь ошеломленно открыл рот, после чего Лич еще раз провел над ним ладонью. Губы старика срослись.

– Не будет кричать, – объяснил он Артану.

Он взял лежащий на краешке алтаря зазубренный кинжал. Самый обычный, из обыкновенной стали. Правда, натертый какой-то желтой гадостью…

Желтая гадость оказалась смазкой для клинка. Чрезвычайно дешевой – такая продается в любой лавке травника, по десять тариев за банку. Наемники закупают такую чуть ли не коробками – впрок.

Эта смазка, при попадании в открытую рану, создает ощущение невыносимой, жгучей боли. Кратковременно – всего на одну минуту, если не меньше. Но больше и не надо.

Сначала Лич начал резать жертве руки. Медленно, с каким-то извращенным удовольствием… Алтарь засветился мягким светом, впитывая в себя боль и кровь, как губка.

Но не только их – с кровью из организма мага уходила мана. Потихоньку начала разрушаться и впитываться аура. А вместе с ней и душа…

Она, кстати, разрушалась очень долго и мучительно. Уже умерший материально, Намун все еще чувствовал эти нестерпимые муки, с которыми ничто не может сравниться…

Оболочки души развоплощались по очереди, удесятеряя боль старого мага.

Первая оболочка – это есть физическое тело. И хоть о сохранности именно этой части души люди пекутся больше всего, она отнюдь не главная.