Читаем без скачивания Правила подводной охоты - Дмитрий Янковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Смотри! — с гордостью показал я Пасу оружие. — Жаб приказал оставить себе.
— Подержать можно? — он протянул руку.
— Конечно.
Он взял нож, наполовину вынул из ножен и поглядел на безупречно отполированную сталь. Затем задвинул обратно и молча вернул мне.
— Рипли, ты где? — проревел Жаб, распахнув дверцу кабины. — «Красотка» подойдет к пирсу минут через тридцать. Грузи салажье, а то они совершенно от рук отбились, ползают, как сонные мухи.
Послышался приближающийся вой гравилетных турбин. Он был басовитее, чем у «Силуэта». Такой звук мог издавать только тяжелый «Грот-Акварель», способный садиться на воду.
— Саперы, — Рипли прикрыла глаза ладонью от солнца. — Эй, Огурец! Они на связи?
— Да. Благодарят за содействие и просят сваливать.
— Это они умеют, — фыркнула она и повернулась к нам. — Живо в отсек! Долго копаться будете?
Мы забрались внутрь. Рипли заперла створки погрузочного люка и села напротив нас. Взревел мотор, амфибия затряслась, медленно набирая скорость. Мне казалось, что водитель должен развернуться, но он направил амфибию вдоль берега, прямо по песку. Нас вновь закачало, как на волнах.
Я заметил, что, проходя мимо ящиков, Рипли как бы невзначай пнула один из них носком штурмового ботинка. Похоже, в ее душу тоже закрались сомнения по поводу их содержимого. Слишком тяжелыми казались они для вместилища «СГОРов».
Минут через двадцать движения по песчаному пляжу броневик приблизился к бетонному возвышению, от которого далеко в море убегали стрелы пирсов. Мне было интересно, каким образом водитель собирается туда въехать — ни лестницы, ни пандуса с нашей стороны не было. Однако, вместо того чтобы сбавить ход, амфибия, напротив, набрала скорость. Пас заерзал на скамье, не ожидая ничего хорошего. Рипли коротко глянула в амбразуру и ухватилась двумя руками за брезентовую петлю над головой.
— Держитесь, — предупредила она.
«Не на стену же он собирается въехать», — мелькнула у меня мысль.
Не выпуская петлю из сжатого кулака, я придвинулся к амбразуре. «Ксения» мчалась по пляжу, правыми колесами вздымая песок, а левыми — водяные брызги и пену. До бетонной громады основания пирса оставалось не более ста метров, но мне не удалось разглядеть ничего, напоминающего пандус. Внезапно водитель вывернул руль влево, подняв фонтан воды, и тут же правые колеса амфибии налетели на стену, о которую при шторме разбиваются волны. Нас крепко тряхнуло, броневик угрожающе завалился набок, но центробежная сила крепко прижала его всеми колесами к плавно изогнутой стене волнолома. Так в цирке гоняют по закругленным стенам каскадеры-мотоциклисты. Но одно дело мотоцикл весом в двести килограммов, а другое — тридцатитонная бронированная громада. У меня дух захватило от восторга и ужаса, нахлынувших одновременно.
Пас зажмурился изо всех сил. Видно было, как побелели его пальцы, сжимавшие брезентовую петлю. А водитель все быстрее гнал амфибию по отвесной стене — словно это была федеральная бетонка, а не скат волнолома.
«Ну и нервы», — подумал я.
Когда изогнутая поверхность стены пирса уже почти перешла в вертикаль, «Ксения» резко вывернула вверх и подпрыгнула, описав в воздухе плавную кривую. Секунды на две в отсеке возникло состояние невесомости — взлетели в воздух наши рюкзаки, ящики и мы сами. Я ждал сокрушительного удара, но то ли нам повезло, то ли водитель все точно рассчитал — броневик коснулся поверхности пирса левыми колесами, его потащило юзом, но в следующий момент и правые скаты тоже грохнулись на бетон. Инерция огромной массы еще тянула нас поперек причала, но уже ощущалось, что водитель перехватил управление у сил гравитации и трения. Завоняло жженой резиной, из-под протекторов повалил дым. Однако, описав замысловатый зигзаг, «Ксения» выровнялась и не останавливаясь помчалась вдоль пирса.
— Неплохого водилу оторвал себе Огурец, — заметила Рипли, выпуская петлю из рук.
Пас наконец открыл глаза, и мы с ним бросились собирать разлетевшиеся по отсеку рюкзаки, не дожидаясь окрика начальницы. Злополучные ящики не сдвинулись со своих мест, так что мы решили их не трогать.
Амфибия начала сбавлять ход. Прильнув к амбразуре, я наконец разглядел корабль, который должен был доставить нас в Атлантический океан. Вообще-то я был уверен, что это будет десантный корабль, однако в этот раз меня ждало разочарование. Нас ожидала посудина, с виду не имеющая никакого отношения к охотникам — нечто вроде небольшого контейнеровоза с погрузочными кранами по краям палубы. На черном борту белела надпись по-русски: «Красотка Лиза». Судно причаливало, притираясь к эластичным выступам пирса, — скрип стоял такой, что перекрывал урчание нашего двигателя.
Броневик еще не успел окончательно остановиться, когда включился внутренний динамик отсека.
— Салаги, готовьтесь цеплять «Ксению», — прохрипел Жаб. — Не спать! Быстро наружу!
Едва амфибия замерла у края причала, мы выбрались через люк на прогретый бетон, на котором повсюду сверкали солевые пятна высохших лужиц. Соленый ветер трепал воротники наших рубашек.
Несмотря на усталость и медленно утихающую во всем теле боль, я ощутил невероятный душевный подъем — мне хотелось как можно скорее забраться на палубу и уйти в океан. Даже севший вдалеке на воду «Грот-Акварель» лишь на несколько мгновений отвлек мое внимание. Слишком далеко, чтобы можно было разглядеть хоть что-то, а здесь — настоящий корабль. И не просто корабль, а тот, на котором нам предстоит отправиться за горизонт.
Причаливающий маневр показался мне странным — «Красотка» не отдала швартовы, а притерлась к пирсу и держалась на месте за счет работы винтов. Стрела погрузочного крана нависла над «Ксенией», и с нее спустился четырехлапый тросовый «паук» с крючьями на концах.
— Не спать! — кричал на нас Жаб, по пояс высунувшись из командирского люка. — Крепите стропы за броню!
«Чего он торопится, словно за ним акула гонится?» — недовольно подумал я, хватая крюк и вдевая его в специальное «ухо» на борту амфибии. Другим тросом занимался Пас. Затем мы так же закрепили еще две стропы.
— Давайте в отсек! — проревел взводный. — Живо!
Запыхавшиеся и измотанные, мы протиснулись в люк, и почти в тот же момент амфибия оторвалась от причала. Ощущение было не из приятных, но в сравнении с поездкой по стене волнолома — ерунда. Нас раскачивало, подобно тридцатитонному колоколу, крючья натужно скрежетали в петлях, заставляя сердце замирать. Пас побелел, как морская пена. Но самое удивительное было в том, что, еще не погрузив нас на борт, корабль отошел от причала. Наконец, к нашему облегчению, броневик коснулся колесами палубы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});